Беседы с Vеликими - Игорь Свинаренко

– Однако мы отвлеклись. Учусь я, значит, в УДН… На первом курсе я влюбился в свою жену Наташу, которая была самой красивой девушкой в университете. Я украл ее у мамы через окно. Она меня так любила, что с мамой до сих пор не общается. Меня как человека малообразованного тянуло к женщинам высокообразованным, а жена у меня кандидат наук по физколлоидной химии. Я любил на пьянках громко спрашивать название ее курсовой – она говорила, и никто ничего не понимал. Было приятно, конечно. В университете я был настолько популярен, что полгода пробыл замом секретаря комсомольской организации, при том что никогда политикой не интересовался – я вне политики. Я бы отказался быть президентом России, по складу характера это не мое.

– Да и работа скучноватая. Однообразная.

– Хотя если бы я согласился, то, конечно, хуже б России не сделал. Наверно, я б много полезного сделал. Окружил бы себя нормальными специалистами, и все было б в порядке.

Сам-то я высшего образования не получил. Вышло так: мы с товарищем поехали в комок на Фрунзенской продавать магнитофон. Там очередь, мы продали с рук, и сразу к нам подошли люди в гражданке: оказалось, что мы нарушили правила торговли в общественном месте. Они написали бумагу в университет, и меня отчислили – «за недостойное поведение, не соответствующее званию советского студента в интернациональном коллективе», что-то в этом роде. Я учился хорошо, но из-за магнитофона меня отчислили.

– Так ты был в первых рядах строителей рыночной экономики!

– Потихонечку ее строил, да. Всегда опережал свое время… На меня обрушились репрессии, похожие на сталинские. Когда меня отчислили, я пошел работать грузчиком на Главпочтамт. Но и там не растерялся. По работе я должен был получать почту на вокзалах. Мне давали машину с водителем – и вперед. Но работать не хотелось, и я нашел выход: договорился с грузчиками на всех вокзалах, что в мою смену они будут писать «почты нет». И почта валялась на вокзалах. А следующая за мной смена была перегружена. Я же был свободен и занимался своими делами. Так я впервые применил свой знаменитый рациональный подход к бизнесу… Потом знакомые устроили меня на ТВ фонотекарем – надо было к передачам возить бобины. Я организовал все так, что ничего не делал, просто присутствовал с уверенным видом, и никто в Останкине не понимал, кто я такой. Так я познакомился с ТВ – с редакторами, со звездами шоу-бизнеса, с Лисовским, – и моя карьера пошла вверх. Это где-то 1986–1987 годы. Вскоре я начал делать свои коммерческие передачи – «Утренняя почта» была моя, например.

– Что значит – твоя?

– Это значит, что рекламу в передаче продавал я. Часть вырученных денег я платил людям, которые снимали передачу, а остальное было мое. Потом с Юрием Николаевым мы делали передачу «Утренняя звезда»… Я понял, что реклама – легкое дело, ну и создал рекламное агентство. Многие тогда занимались рекламой, но круче меня никого не было. Если б не мои разногласия с партнером, я был бы миллиардером давно.

– Не совсем точно ты выразился: не «был бы», а «побыл бы».

– Я не шучу. Нам принадлежали каналы «Муз ТВ» и «М-1» (сейчас он называется «Домашний»). Еще были телеканалы в Питере и в Ростове, с индусами мы тогда сделали сотовое телевидение – как всегда, опережая время. Я первый в России сделал два канала IP-телефонии, которыми сейчас все пользуются. Я сделал журнал «ТВ Парк», купил журнал «Медведь» (что правда. – И.С.) и журнал «Я сама». Интересно было… И деньги были. Но и проблемы тоже – прокуратура, налоговая, нервотрепка была, проверки начиная с 1994-го, не говоря уж про 1998-й. Короче, после дефолта мы все за копейки продали – чтоб расплатиться с долгами. Был большой минус. Рекламодатели отказались от многих контрактов… Мне пришлось продавать активы. По дешевке. Березовскому. Мы с ним рассчитывались компаниями, деньгами – а всего мы были должны 110 миллионов долларов. Не знаю, как сейчас, а по тем временам это были большие деньги. Проблемы были серьезные…

– Помню, помню! Писали, как ты пьяный из водяного пистолета стрелял по налоговым полицейским.

– Ну, такого не было. Просто я лег в шесть утра, а в семь меня разбудили. Я не понимал, что происходит. Думал, ребята ко мне приехали похмелиться. Я был настолько пьяный, что воспринимал это как цирковое представление. А они у меня позабирали кредитные карты, деньги – все какие были. Звоню в налоговую, говорю: «Денег нет! Можно, я к вам приеду на допрос и заодно позавтракаю?» – «Приезжай!» Потом деньги, правда, вернули, а меня реабилитировали.

– А еще ты стал знаменитым певцом.

– Сперва я был не суперпопулярный, а просто очень популярный. Ведь еще не было песни «Как упоительны в России вечера», а была только «Потому что нельзя быть на свете красивой такой». Я был единственный российский певец, у которого было два хита за один год. Меня звали выступать на всех каналах. Я забрал первые места во всех хит-парадах! Такого не было даже у Аллы Пугачевой!

– И ты не платил за рекламу.

– За рекламу? Что же, я сам себе буду бабки платить? Основная ротация шла по ОРТ. Была одна «Утренняя почта», целиком посвященная мне. Я был главным в номинации «Самый продаваемый певец в отдельно взятой стране, которого никто не знал в лицо».

– Когда ты стал петь профессионально?

– В конце 1996 года. Потому что стало скучно жить… И мы заехали с Матецким в студию к Укупнику. Тот послушал и сказал: «В этом непонятном голосе что-то есть». А спел я тогда две песни – «На мне тогда был новенький мундирчик» и «Искры камина горят как рубины». Никто не верил, что из этого что-то получится, но я как серьезный человек решил довести дело до конца. И ведь получилось! Не скажу, что я хорошо пою, но это был реальный прикол, который получился. Я сам не ожидал, что получится. Но этот мой природный вкус, он меня не подвел.

– И ты создал группу.

– Никакой группы нет, вся группа – это я. Название вот откуда. У меня была рекламная кампания водки «Белый орел», и я, чтоб сделать приятное клиентам, так и назвал группу. Чистый прикол! Сам я ничего не писал, песни приносили. Как-то сами появлялись тексты и музыка. Витя Пеленягрэ мне писал… Я в оригинале не спел ни одной песни: получалась другая мелодия, потому что я в принципе не могу петь, – а слова перевирал, потому что никогда трезвый в студию не заходил. Так что я фактически соавтор.

– Сколько ты спел песен?

– Не знаю. Я сейчас готовлю альбом «Ни одной ошибки». Подбираю материал, там будет петь новый солист. У меня еще есть проект – группа «Никакие», где мои друзья по пьянке поют какие-то песни. Пару песен от этой группы запишу – это будет бонус к новому альбому. Хочешь поучаствовать? Вряд ли успею к юбилею. Может, по переписке споем? Так что вообще «Белый орел» – это чистый прикол, который неожиданно получился.

– Ты что-то заработал на нем?

– Ничего не заработал. Ну какие там деньги? На них мы записываем альбомы и что-то получают музыканты. Эфиров нет, концертов мало, влияния на каналы нет. Если б это все было, то народ бы слушал хорошую музыку, а не ту, что сегодня слушает.

– А ведь было влияние на эфир!

– Раньше Косте Эрнсту нравились мои песни… И Бадри нравились, но он умер. Это был обаятельный, достаточно честный и принципиальный человек. Скажу коротко: мне он нравился. «Белый орел» – это хобби, для себя, а не для того, чтоб побеждать всегда. Побеждать всегда – нереально. К примеру, группа «EAGLES» за всю жизнь спела практически одну песню. И этого достаточно. Когда приезжал Джаггер, я подошел к Алле и говорю: «Я знаю три его песни, а ты?» Она сказала, что тоже три. И у меня тоже много хороших песен, а люди знают только две – и это нормально.

– А почему именно эти две?

– «Как упоительны в России вечера» – ее по Русскому радио крутили очень долго, но она эффекта не дала. Вообще. Никакого. А потом сняли клип – и все пошло. Как-то все совпало: настроение, кризис. Эта песня хорошо пошла под кризис. Потом вышла «Потому что нельзя быть красивой такой». Насколько я могу судить, Игорь, одним из лучших исполнителей песни являешься ты. У тебя самое оригинальное исполнение этой песни, это мной официально признано.

– Хорошая песня. Она пробуждает во мне бурю чувств. Я всякий раз, как выпью, если рядом есть оркестр – то обязательно ее затягиваю… А без водки не могу я петь. Так что, видимо, я лучший исполнитель этой песни по пьянке, вот в такой номинации. Если быть объективным. Мне чужой славы не надо.

– Из-за моих жизненных проблем у меня появилось много грустных песен. Хотя я больше люблю веселые жизнерадостные песни. Но не всегда это получается – все по настроению. Тогда у меня было все хорошо, я был победитель, все было весело, я думал, что всех порву как Тузик шляпку. С таким настроением можно сворачивать горы. А нет настроения – ничего не получится.