Не спите, Иможен! Наша Иможен - Шарль Эксбрайа

В это время, опираясь на жену, в столовую вошел Мак–Дугал. Пытаясь поклониться, он чуть не рухнул перед носом суперинтенданта. Ни дать ни взять «Больные чумой из Яффы перед Бонапартом», разве что директор Пембертона был одет поприличнее. И все же его вид произвел сильное впечатление на Эндрю Копланда.

— Это уж слишком! — сварливо захныкал Мак–Дугал. — Ничего не скажешь, хорошенького педагога вы мне порекомендовали, суперинтендант! Помимо всех несчастий, которые она обрушила на мою голову всего за двадцать четыре часа, мисс Мак–Картри вздумалось еще и совершить убийство! Господи Боже! Невольно подумаешь, будто вы нарочно послали ее сюда, чтобы вконец меня разорить! Но, будь вы хоть тридцать три раза суперинтендант полиции, я подам на вас в суд!

Слегка опешивший поначалу Копланд быстро сообразил, что все словно сговорились не оказывать его особе должного почтения и давно пора положить этому конец.

— Думайте, что говорите, Кейт Мак–Дугал! На каких основаниях вы обвинили мисс Мак–Картри в убийстве?

— Ага, ну конечно! Надеетесь ее обелить и таким образом снять с себя ответственность?

— Мак–Дугал!

Мойра попыталась угомонить мужа, но тот, вне себя от бешенства, набросился и на нее:

— Оставьте меня в покое, Мойра Мак–Дугал! Мне надоело быть для всех козлом отпущения, и никто не помешает высказаться до конца!

Спокойствие Иможен странно контрастировало с истерическим возбуждением директора колледжа.

— Болтайте что вздумается, Мак–Дугал, но предупреждаю: взвешивайте каждое слово! Попробуйте только задеть мою честь — и вас вырвут из моих рук только для того, чтобы отправить в больницу!

— Слыхали, суперинтендант, слыхали? Вчера вечером она при всех обещала расправиться с О'Флинном! Так кто же совершил убийство? Ваша протеже посоветовала математику обходить ее стороной, если не хочет умереть до срока. Так или нет, мисс Мак–Картри?

— Ну, отвечайте, мисс! — приказал Копланд.

— Слова, слова… пустое сотрясение воздуха! Мало ли чего я могла наговорить препротивному, самовлюбленному субъекту! Это куда безобиднее угроз, которыми осыпал ирландца Мак–Дугал, увидев, как тот обнимает его жену!

Кейт Мак–Дугал онемел от ужаса, а его жена стыдливо закрыла лицо руками. Копланд не мог скрыть удивления.

— Это правда? — с любопытством осведомился он.

Директор колледжа, немного поколебавшись, решил, что отпираться бесполезно.

— Да… — пробормотал он.

Суперинтендант присвистнул.

— По–моему, это совершенно меняет дело. Вы не согласны со мной?

Несчастный хозяин Пембертона, на которого меньше чем за двое суток свалилось столько тревог, несчастный и униженный, только руками развел в знак того, что отказывается от неравной борьбы со злой судьбой. Несмотря на то что устав защищает полицейским показывать свои чувства, отчаяние Мак–Дугала не могло не тронуть Эндрю Копланда, и он пожалел, что служебный долг повелевает еще больше разбередить раны бедняги.

— Я очень сочувствую вам, Мак–Дугал, но черт меня побери, если я понимаю, каким образом мисс Мак–Картри оказалась на месте, когда миссис Мак–Дугал позволила себе… гм… столь необдуманный поступок!

Мойра Мак–Дугал испытывала невыразимые муки и с ужасом спрашивала себя, какая же страшная расплата, должно быть, ожидает тех жен, что окончательно забыли о супружеском долге.

— Понятия не имею, господин суперинтендант! Когда произошла эта злополучная сцена, я мог бы поклясться, что в библиотеке нет никого, кроме нас троих! Но, вероятно, эта посланница Сатаны пряталась в каком–нибудь темном углу!

— Во всяком случае, я вынужден отметить, Мак–Дугал, что у вас были довольно веские причины избавиться от Патрика О'Флинна… Боюсь, вас ожидают большие неприятности…

Констебль Тайлер, просунув голову в щель, доложил, что с суперинтендантом хочет поговорить один из преподавателей, мистер Оуэн Риз. Копланд приказал впустить его в столовую. Риз ему сразу понравился, потому что, невзирая на все несчастья, сумел сохранить полное хладнокровие.

— Вы хотели меня видеть, мистер Риз?

— С вашего позволения, господин суперинтендант, я считаю нужным поделиться с вами кое–какими соображениями насчет гибели О'Флинна…

— Если угодно, мы можем поговорить наедине.

— О, это липшее.

— Тогда я вас слушаю.

— Дело вот в чем. Я довольно давно знаю мистера Мак–Дугала и уверен, что даже в состоянии аффекта он не способен никого убить. Более того, вероятно, он ни разу в жизни не прикасался к револьверу и понятия не имеет, как с ним обращаться.

— Спасибо, — сквозь слезы пробормотал бедняга директор.

— Что до мисс Мак–Картри, — продолжал Риз, — то с ней мы знакомы всего несколько часов, и тем не менее могу с полной уверенностью сказать, что наносить удар в спину противно ее натуре. А кроме того, задумай мисс Мак–Картри прикончить О'Флинна, наверняка не стала бы стрелять из своего собственного револьвера и уж тем более предварительно оповещать об этом весь колледж… Мисс Мак–Картри не настолько глупа, чтобы нарочно навлекать на себя подозрения!

— Короче, если я вас правильно понял, мистер Риз, ни мисс Мак–Картри, ни мистер Мак–Дугал преступления не совершали? Зато кто–то другой, узнав либо о вражде, возникшей между жертвой и обманутым мужем, либо о ссоре О'Флинна с мисс Мак–Картри, воспользовался случаем свести с математиком личные счеты и свалить вину на кого–то еще?.. Но тогда возникает новый вопрос: кто так люто ненавидел Патрика О'Флинна?

— Никто.

— А, вы все же это признаете?

— И тем более охотно, господин суперинтендант, что почти не сомневаюсь: тут произошла ошибка.

— Ошибка? Что вы имеете в виду?

— На О'Флинне был темный халат, очень похожий на платье мисс Мак–Картри… Ночью убийца вполне мог их перепутать, тем более что наверняка трусил… Вероятно, он сам заметил ошибку, но слишком поздно. Иными словами, на жизнь ирландца никто не покушался и застрелили его просто по недоразумению. Такой вывод подсказывает элементарная логика.

— Не совсем так, мистер Риз! Не представляю, кто мог страстно желать смерти мисс Мак–Картри, кроме того же О'Флинна, с которым у нее произошло серьезное столкновение, или опять–таки мистера Мак–Дугала, опасавшегося, что ее пребывание в колледже может обернуться для него финансовым крахом.

— Нет, господин суперинтендант, есть еще и третье лицо… Убийца Нормана Фуллертона. Вчера вечером мисс Мак–Картри имела неосторожность публично заявить, что знает его и приехала в Пембертон искать доказательства.

Как только Каллендера достигла весть, что Иможен Мак–Картри опять замешана в историю с убийством, все общество охватило глубокое волнение. Возмущенная бакалейщица Элизабет Мак–Грю громко вопрошала, чего ждет правительство Ее Величества и почему до сих пор не угомонило проклятую бабу? Подруги и неизменные покупательницы — миссис Плери, Фрэйзер и Шарп горячо поддержали мнение Элизабет, но Уильям Мак–Грю с отвагой, несколько поразившей кумушек, не колеблясь заявил, что считает Иможен выдающейся личностью и был бы счастлив и горд принять ее в семью. Уязвленная миссис Мак–Грю вообразила, будто муж публично признался, что предпочитает ей мисс Мак–Картри. Какая горькая обида для порядочной женщины, ни разу не изменявшей супружескому долгу (не считая, конечно, романа с торговцем бисквитами из Абердина, но это старая история и никто о ней даже не подозревает)! А Уильям Мак–Грю, нимало не беспокоясь о задетом самолюбии жены, воспользовался случаем удрать в кабачок Теда Булита, еще одного преданного друга Иможен.

Как только Мак–Грю переступил порог «Гордого Горца», его окликнул Булит:

— Вы уже в курсе, Уильям?

— Конечно, Тед. Именно потому и пришел. По–моему, такую новость надо обмыть.

— В самую точку, Уильям! Более того, я как раз придумываю новый коктейль и хочу назвать его «Иможен». Как вам нравится треть джина, треть рому, а вот насчет последней трети я еще окончательно не решил…

К стойке подошла с подносом вымытых бокалов и кружек миссис Булит.

— А почему бы вам не добавить крысиного аду, Тед? — предложила она.

Миссис Булит ненавидела Иможен, об этом знал весь город, но все слышали также, что муж не раз пребольно колотил ее в тщетной надежде заставить относиться к мисс Мак–Картри с большей симпатией. Рачительный хозяин, Булит подождал, пока жена поставит поднос на стойку, и лишь потом принялся ее воспитывать.

— Маргарет! Сколько раз я запрещал вам вмешиваться в мои разговоры?

— Жена я вам или нет, мистер Булит?

— Увы, да!

— А в таком случае вы не должны ничего от меня скрывать и я имею полное право совать нос куда вздумается!

— Верно, Маргарет, но и я, следуя правилам и традициям нашей доброй старой Шотландии, имею полное право полировать вам шкуру, когда взбредет в голову или в наказание за дерзость! И в настоящий момент честь требует от меня примерно высечь вас за оскорбление, нанесенное мужу и, что еще больше отягчает вашу вину, мисс Мак–Картри, гордости всех порядочных людей Каллендера!