Проспорь свое сердце - Оксана Волконская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, Влад мазал. Настолько, что вместо одной тарелочки чуть не попадал в другую, но насколько же органично он смотрелся с оружием. Прямо воплощение дамских грез. Хм, а это идея, может, его еще в рыцаря нарядить и мечом на ролевку отправить? Ну, а пока… Отведенный назад локоть, пристальный взгляд вперед. И абсолютно ноль внимания на нее саму, что позволило беспроблемно любоваться жертвой ее фантазии. А потом Дангулов вдруг стал попадать. Прямо в цель, словно кто-то мудрой и твердой рукой направлял его по нужной траектории. Даже движущиеся мишени не ускользнули от пуль, с гулким звоном исчезая. Когда на держателях не осталось ни одной, Ника с тихим стоном прикрыла лицо руками и, подглядывая сквозь пальцы, спросила:
— И что? Ты выиграл?
— Да, — не стал оправдывать ее надежд Влад. — Нам, пожалуйста, вон то голубое чудовище. А с тебя, Ника, поцелуй.
— Иди на фиг, — сердито пробормотала девушка, направляясь к выходу. Обыграл. Опять. А что, если и итоговое пари выиграет он?
— Только с тобой, милая, — весело прокричал ей вслед Дангулов и, прихватив медвежонка, бросился за ней. Далеко Северцева уйти не успела. Ее перехватили и приобняли рукой, свободной от мягкой игрушки. — Я требую награды победителю.
— Тебе лавровый венок подарить, что?
— Достаточно и поцелуя одной колючки, — и Влад, не дав ей возразить, поцеловал. Вероника сообразила, что отвечает, уже только когда запустила пальцы в его волосы. Мысленно выругала саму себя, но не остановилась. Да и зачем, если ей это нравилось?
Глава 21
Голубое чудовище Влад торжественно всучил Веронике:
— Ты хотела мишку? Таскай теперь, — ухмыльнулся он. Он даже сам затруднялся сказать, что доставляло ему большее удовольствие — целовать эту несносную девчонку или выводить ее из себя. Она чутко реагировала подначкой на подначку, загоралась, как спичка и отвечала ударом на удар. И это заводило так сильно, что их огонь, казалось, весь город мог спалить, если кто-то один не остановится. Слишком много принципов и упрямства.
— А как же побыть джентльменом? — притворно надула губы Ника, но игрушку забрала, даже обхватила руками, как ребенок, и уткнулась носом в медвежье ухо.
— Не сегодня, милая, я так устал, — передразнил жен из анекдотов Влад. — А еще у меня голова болит…, - и издал притворно страдальческий вздох. — И уши дымятся. Ты их сейчас взглядом сожжешь, — и состроил умильную мордочку кота, клянчащего еду. Не удержавшись, Ника рассмеялась.
— Балбес ты, — укорила она. — А еще биг боссом считаешься.
— Увы, с тобой это не прокатывает, — развел пустыми руками Дангулов. — Так что будем пользоваться тем, что есть. Берите и не жалуйтесь.
— А оно мне надо, счастье такое? — поморщилась Вероника. Не совсем искренне, скорее прощупывая почву и пытаясь хоть как-то определиться, что же у них все-таки за отношения. А то творится что-то вообще непонятное. Если бы еще не спор…
— А тебя разве кто-то спрашивает? — искренне удивился Влад и расхохотался, глядя на ее возмущенное личико. Смилостивился. Отобрал несчастного медведя и скомандовал, — Идем!
— Куда? — недоуменно захлопала глазами Северцева, которая сегодня уже даже не пыталась стать ведущей и довольствовалась ролью ведомой — настолько ее сбили с толку. Тем более, она и не подозревала, что в тире действительно можно что-то выбить.
А он смог. Не иначе, как чудом.
— Узнаешь, — немножко снисходительно улыбнулся он и, взяв ее за руку, куда-то потащил. — Теперь моя очередь быть скрытным и загадочным.
— Эй, сегодня мое желание было, — напомнила девушка. С него станется и ей сегодня задание придумать. Но, услышав ответ Влада, вздохнула с каким-то облегчением.
— Именно! А теперь вместе будем исполнять мое. Или тебе слабо? — подмигнул Дангулов, точно зная, что после этих слов она пойдет хоть к черту на рогах кусочек отпиливать. У всех есть свои слабости. Никину он уже изучил вдоль и поперек и теперь познает ее пределы.
Первым делом он затащил Северцеву в первую попавшуюся кофейню, заказал кофе, сендвичи и пирожные на вынос. Получив заказ, они отправились дальше.
— Это рядом, идем, скоро все узнаешь, — опередил Влад уже открывшую для очередного вопроса рот девушку. — Хоть раз можешь ни о чем не спрашивать и получать удовольствие?
Ника хотела возразить, что на его заданиях она обычно так и делает, но смолчала. Ладно уж, потерпит пару минут. Так даже быстрее узнает, что он задумал.
Вскоре они подошли к многоэтажке. Если Ника не ошибалась, здесь было около тридцати этажей.
— Ты что, решил заманить меня в свое убежище и надругаться? — не сдержалась она. Неизвестность, пусть и приятно, но нервировала, а шило в одном месте сильно мешало ей молча и спокойно воспринимать происходящее.
— Фу, откуда у такой милой девочки в голове такие грязные мысли? — покачал головой Дангулов. — Тут всего-то мои родители живут, я здесь разврату не предаюсь.
— Чего? — споткнулась на ровном месте Вероника. Голубой мишка чуть не вылетел из ее рук на еще грязный после вчерашнего ливня асфальта. Остановилась. С паникой и ужасом во взгляде переспросила. — Родители? Ты что задумал, чудовище?
— Единственное здесь чудовище — у тебя в руках, — насмешливо парировал он. — Да не бойся ты так. Мы не к ним. Трусишка зайка серенький, — откровенно издевался он.
Вероника прижала «чудовище» к себе крепче и замолчала. Ну, а что поделать, если она действительно испугалась? Как-то не была она готова знакомиться с родителями своего босса. Ее первое и единственное знакомство с чьими-то родителями вообще закончилось крайне неудачно. Хотя стоит признать, что тогда она точно знала, к кому и зачем идет. Ей было восемнадцать, она считала, что влюблена и это чувство будет вечным. Полдня крутилась возле зеркала, лишь бы понравиться маме Кости — так звали ее молодого человека. У него была гордая, прямая осанка, которую только подчеркивали классические рубашки. Он был очень умным, вежливым, настоящим джентльменом. И физиком.
Любое событие мог подогнать под теоретическую базу, обосновать. Помимо этого, он занимался фехтованием. Тогда Нике собственный парень казался самым лучшим, самым необычным. Теперь же она понимала, что Константин был откровенным занудой, а сама девушка, как писал когда-то Алексей Толстой, любила в нем лишь первую любовь. Все влюблялись, и ей хотелось
