Пришедшие из мира имен - Леся Соколова

Я подошла к двери с надписью 11 (соответствует 14–15 нашим годам) и, с усилием толкнув её, вошла. Светлая пустая комната, а за ней следующая дверь.

— Проходи дальше, — советует Лала.

Прошла, там снова комната и несколько дверей, я зашла в одну из них, в ту, что открылась…

Свет, постепенно рассеиваясь и уплотняясь вокруг меня, растёкся по комнате, в которой я нахожусь.

До совершеннолетия ещё несколько месяцев, с этого момента я могу искать официальной Принадлежности. Я совсем ребёнок, но, как все подростки, не догадываюсь об этом. У мальчиков и девочек возраст Совершеннолетия отличается на год, моё детство официально завершится в 12 лет.

Хрупкая и маленького роста по меркам Кслантеналы, я не могла претендовать на лидерство никогда и живу в родительском клане.

На этом моменте я не стала останавливаться подробнее: социальный строй Кслантеналы уже известен Лале, она распаковала нужные файлы, пока я приходила в себя после перемещения. Кстати, она успела переодеться в цивилизованную одежду — биокомбинезон, а я всё ещё сижу за столом в «дикой», натуральной длинной рубашке. Наверняка она успела найти и извлечь все файлы об обитателях Кслантеналы и теперь оттачивает детали.

Во мне бушуют неустоявшиеся, неконтролируемые гормоны — половое созревание протекает тяжело и невероятно утомительно. Болезненно обрушился и заработал мощный инстинкт: поиск партнёра противоположного пола. Лала этого не поймёт, так как, у неё это ещё не началось. Вряд ли Лале предстоит подобное испытание, людям её расы не свойственны развитые инстинкты, а, оторванность от материнской поверхности планеты, они вовсе притупились и не терзают юные организмы. Она не сможет сосканировать подробности. Я постаралась незаметно проскочить свои чувства, но не подавила воспоминания постоянной нервозности, агрессии и вспыльчивости без причины, свойственных подросткам иуби. В голове преобладает всего одна мысль, которой подчиняются все остальные — найти объект вожделения. Как это сделать, и что будет потом, когда найду — пока полное отсутствие понятия.

Лале ясен сам процесс вожделения, как неуёмного желания — именно с такой жаждой она впитывает знания из окружающей жизни в своё хрупкое тело. Только вот, моя жажда была направлена совсем не на то…

Меня заперли в доме. Несовершеннолетняя, я рано начала искать себе приключения. «Так будет лучше для тебя же самой» — убеждала меня имА.

У меня есть работа, которую я ненавижу, но развлечься в четырёх стенах всё равно больше нечем. Все иуби должны иметь занятие, оправдывающее свою жизнь. Тогда это казалось само собой разумеющимся: если ты не производишь нечто материальное — ты ничего из себя не представляешь для общества.

Я ткала материю для одежды с помощью примитивного станка, это изнуряюще монотонная и однообразная деятельность. Глядя на вьющуюся под пальцами нить целый день, крутя в незанятой больше ничем голове одну и ту же мысль, я сходила с ума. Я — подросток отшвырнула в сторону монотонную работу и заметалась по дому, как загнанный зверь, ищущий выхода.

Странно, я никогда раньше не вспоминала это. Одним глазом я посмотрела на Лалу, её лицо застыло и замерло, как будто заснуло, она почти перестала дышать. Несмотря на переживания прошлого, я прекрасно осознаю, где нахожусь в данный момент.

Дальше свет закончился, я видела почти одно и то же: комната, станок, мои нервные срывы и нравоучения имА. Вышла в коридор, испуская из глаз свет, я без труда нашла несколько дверей, но они не открылись.

— Пока не открылись, но ты сможешь! — слышу я внутри Лалу.

В воспоминаниях провал — я не помню ни одного мужчины, сколько их было, и были ли вообще. Дверь с номером 17(23–24 года, учитывая, что в году Синона 16 месяцев) послушно открылась, это последняя дверь перед чертой. Внутри комната, удивительно светлая с полукруглой стеной впереди. На этой стене несколько дверей.

— Это цепь равнозначных событий, ты их прожила линейно, последовательно, но на самом деле всё это произошло одновременно.

— Как это может быть?

Я стою посередине пустой комнаты и не могу выбрать дверь, а просто жду, пока они сами меня выберет. Одна из них тихонько задрожала, я направила внимание на неё, как будто увеличивая и, приблизившись, оказалась внутри.

Я в той же комнате, выше ростом и совсем взрослая. Какая-то женщина, возможно одна из новых жен иБаба, положила мне руку на живот, я удивлённо последовала взглядом за её рукой. Мой живот едва заметно округлился — я Несу, я беременна. Это может быть только Ёреок, мой единственный биологический сын.

— Дитя ещё не бьётся, это хорошо, можно будет это представить, как роды не в срок. О чём ты думала всё это время?

Внутри звучит дивная объёмная музыка, я не слушаю эту женщину, а сосредоточена на состоянии внутри: меня нету, я с большим трудом осознаю границы тела. Вся Кслантенала поместилась в малюсенькой точечке где-то в районе локтя, а дальше звёзды, планеты, солнечные системы, прекрасный вихрь, создающий эту дивную объёмную музыку…

— ИБаб запросил за тебя две тысячи в Чешуй в Клане Зегея, они торговались, но в конце концов согласились, ведь ты Несёшь сына! Эй! — тормошит она меня за плечо, — Тебя это совсем не интересует? Я не должна тебе это рассказывать — это тайна.

Я снова погрузилась в созерцание симфонии звёзд внутри меня и не заметила, как она ушла и я осталась одна в доме. Распахнула настежь дверь и стала на пороге: стена сумерек, имеющая резкую границу с освещённым пространством, надвигается на меня. Дома в Кслантенале строят таким образом, чтобы стена тьмы двигалась к входу, а не от него. Все дома ориентированы входом на затем, а окнами на синуар. И иуби нет понятия восхода, так как в Кслантенале виден только свет, но не его источник.

Стоя на пороге оглянулась: в комнате множество кристаллов освещают дом таким уютным и безопасным светом, но всё внутри меня знает, что мне надо туда, за границу тьмы…

Я так и стою, пока сумерки не поглотили меня полностью. Теперь уже всё равно и я, едва различая предметы, шагнула вперёд. Очень скоро впереди меня застелилась почти материальная стена вязкой тьмы, она ползёт медленно и неумолимо. Сердце учащённо забилось, готовое спрыгнуть со своего места куда-то в пятки. Иуби боятся темноты, но страх не смог уничтожить того состояния внутреннего счастья и спокойной отстранённости, в котором я пребывала.

— Иуби вообще не воспринимают света Пранаи! — у Лалы вырвался вздох восхищения от моих ярких воспоминаний, никогда раньше она не видела темноту, а теперь прожила это вместе со мной, как будто сама побывала.