Корабль судьбы (Том II) - Робин Хобб

«Не бойся», – тихо сказала она ему. Он не ответил. И даже не счел нужным как-либо показать, что слышал ее. А Янтарь, отрешенно сидевшая рядом на поручнях, покачала головой и негромко заметила:

«Ничего он не боится. Он полон такого гнева, что в нем без остатка плавятся все прочие чувства. – Дыхание близкой бури трогало волосы Янтарь, и, вероятно, поэтому ее голос звучал словно издалека. – Опасность накрыла нас, словно горстью, и мы ничего не можем поделать – разве только стоять и смотреть, наблюдая за водоворотом судеб. Вот мы с тобой разговариваем, а ведь как раз сейчас на весах лежат две разные будущности этого мира, и какая из них воплотится – не ведомо никому. Человечество привычно полагает, что определять это дано именно ему, но само никогда не может понять, когда он действительно настает, этот поворотный и судьбоносный миг. А между тем участь многих тысяч прямо сейчас дрожит и мерцает, точно след змея, проплывшего под водой, и судьба одного-единственного корабля может решительно повернуть историю мира. – Она повернулась и посмотрела на Альтию глазами цвета старого вина, играющего в свете огня. – Чувствуешь ли ты это? – шепотом спросила она. – Точка равновесия лежит на наших плечах. Мы – монетка, подброшенная этим миром: как ему быть? Она сверкает и кружится и не знает, на какую сторону падать. Мы – гадальная палочка, плывущая по воде. Сегодня такой день, когда ложится на весы каждое мгновение, каждый вздох. Все имеет значение. Так или иначе, монетка со звоном упадет наземь, карта, брошенная на стол, будет открыта, а гадальная палочка всплывет и явит свой символ. И выпавшее определит наши дальнейшие дни, и дети, сегодня еще не рожденные, скажут однажды: „А разве могло быть по-другому?..“»

Ее голос звучал все тише и наконец вовсе умолк, но Альтия не могла отделаться от ощущения, что ветер подхватил сказанное и понес вокруг всего мира. От этого у нее волосы шевельнулись на затылке, и она сказала:

«Пугаешь ты меня, Янтарь…»

Янтарь обернулась, и медленная, блаженная улыбка появилась у нее на лице.

«В самом деле? Значит, ты становишься мудрой».

Тут Альтии показалось, что еще миг-другой – и она не вынесет потустороннего взора этих лучащихся глаз. Но вот Янтарь моргнула и как будто заново увидела ее. И соскочила с поручней на палубу, а потом отряхнула руки о штаны и натянула перчатки.

«Пора тебе собираться, – проговорила она. – Пошли, помогу прическу соорудить».

«Лучше бы ты за Совершенным присмотрела, – сказала Альтия. – Не оставляй его одного, а? Ради меня…»

«И хотела бы, да не могу. – Длинные пальцы Янтарь погладили поручни. – Сегодняшние события он должен встретить один на один».

…И вот, сидя в шлюпке, Альтия оглядывалась назад, и ей страстно хотелось, чтобы Янтарь была здесь, подле нее. Но, увы… Она крепче стиснула свиток и вознесла к Небесам молитву, чтобы Кеннит внял тщательно сформулированному деловому предложению. А впрочем, могло ли получиться иначе? Все, что она слышала про этого человека, свидетельствовало о решительности и уме, помноженном на выдающуюся прозорливость. И потом, ведь он ответил на их флаг перемирия, вывесив свой такой же, стало быть, он был открыт для переговоров. Значит, он по крайней мере выслушает ее. И несмотря на то, что он любит Проказницу – нет, не так, именно потому, что он любит ее! – он не сможет не понять, что вернуть ее Вестритам в обмен на торговые договоренности – значит наилучшим образом соблюсти выгоду обеих сторон.

Так думала Альтия, глядя назад, и вдруг увидела, как Янтарь вскинула руку и указала на что-то, находившееся впереди шлюпки. И одновременно у Лопа вырвался дикий вопль. Хафф подхватил этот крик, он выронил весла и приподнялся на банке. Альтия мгновенно обернулась посмотреть, что там произошло. И застыла на месте.

Море кругом Проказницы на глазах ощетинивалось головами морских змей. Одна за другой они вырастали из морской глубины, сверкая на солнце мокрой чешуей, и частоколом выстраивались между Альтией и ее кораблем. Хафф прикрывал голову руками, бормоча что-то невнятное, Йек же спросила:

– Ну что, возвращаемся?

А Лоп переполз в середину шлюпки и взял весло Хаффа. Кажется, он думал с его помощью оборониться.

Альтия могла лишь потрясенно смотреть на то, как стая чудовищ угрожающе окружает ее корабль. Но то, что случилось потом, оказалось еще хуже.

Проказница откинула голову и запела, явно обращаясь к змеям. Ее горло раздувалось и опадало, рот раскрывался неестественно широко, издавая совершенно нечеловеческие стоны, тонкие вопли и утробный рев. Змеи принялись согласно раскачиваться, словно завороженные ее пением. А потом запели в ответ, как бы отвечая на заклинание. Альтия спохватилась и обнаружила, что стоит в шлюпке, пригнувшись, и смотрит на носовую фигуру. Что-то тут было не так. Да, Проказница определенно разговаривала со змеями, и они ей отвечали. Но лицо изваяния показалось Альтии странно чужим. Наверное, из-за того, что ради нечеловеческих звуков этой беседы Проказнице приходилось отчаянно гримасничать, так что черты ее лица неузнаваемо искажались. И даже волосы раздувались и шевелились так, как им, в общем-то, не полагалось. То есть полагалось… Но не волосам Проказницы, изваянным по человеческому образу и подобию, – скорее уж, так расправляется грива морской змеи как раз перед тем, как выплеснуть яд. Быть может, Проказница пыталась подражать повадкам чудовищ, чтобы убедить их не трогать ее?

Это был слабенький, неубедительный довод. Альтия смотрела во все глаза, в глубине души уже зная, что в действительности происходит. Она еще пыталась отделаться от этого жуткого знания, еще силилась отогнать его на задворки сознания, словно не ко времени шевельнувшуюся тень ночного кошмара. «Она моя! – упрямо твердила Альтия про себя. – Проказница моя. Моя семья, моя кровь…» Тем не менее вслух она вполголоса приказала:

– Лоп, Йек. Давайте-ка выбираться отсюда. А ты, Хафф, если не можешь быть полезен, так хоть заткнись!

Повторять не потребовалось – Лоп и воительница со всем усердием навалились на весла.

В это время Проказница воздела руку и повелительно указала змеям на Совершенного, а из ее горла вырвался пронзительный крик: «Ки-и-и-и!». Так кричит сокол, пикирующий на добычу. Все гривастые головы обратились в сторону слепого корабля. Так внезапно – «все вдруг» – поворачивает птичья стая. А в следующий миг стая хлынула к Совершенному – только закипела вода да вспыхнуло солнце на радужных чешуйчатых боках. Они летели вперед, словно рой оперенных стрел. Альтия никогда в жизни не видела ничего более прекрасного и более жуткого. Их пасти широко разевались, так что были видны ярко-алые глотки и мириады белых зубов. Гривы раскрывались подобно цветам, вот только каждый такой цветок был поистине смертоносен.