Хозяева Острога - Николай Чадович

Вскоре ожесточенная схватка прекратилась, и птицы занялись кровавой трапезой, всё время вступая между собой в шумные ссоры. Конечно, клювы – это вам не челюсти, но победители расправлялись с мертвыми телами ещё быстрее, чем это делали бы гиены, заметившие приближающийся львиный прайд.

– Дело худо, – сказал Темняк, справедливо полагавший, что птицам сейчас не до подслушивания чужих разговоров. – Это те самые гигантские гарпии, которые гнездятся в Ледяных горах. А охотятся они чаше всего на обезьян, живущих в горных долинах.

– Нашел время вспоминать про каких-то обезьян! – в сердцах вымолвил Свист.

– Обезьяны очень похожи на людей, только мозгов имеют самую чуточку, – пояснил Темняк. – Они хоть и звери, но двуногие.

– Хочешь сказать, что мы для этих тварей – привычная добыча?

– Так оно и есть. Обычно гарпии падают на жертву с большой высоты, ломают ей хребет, а уж потом разбивают клювом череп. Что-то похожее мы видели совсем недавно. Но здесь таким крупным птицам не разгуляться. Им простор нужен.

– Тем не менее с тремя опытными боешниками они расправились в мгновение ока.

– Просто гарпии застали их врасплох. А с нами такой номер не пройдет… Тюха, посчитай, сколько здесь этих людоедов.

– Легко сказать, да трудно сделать, – буркнул Тюха, до сих пор не простивший командиру позорный случай с «хозяйским дерьмом». – Они ведь на месте не сидят… Одна, две, три, четыре… Тьфу, начинай все сначала! Ну а если прикинуть на глазок, то штук восемь-десять наберётся. Было больше, но двух подранков свои же товарки добили и сожрали.

– Восемь-десять, – задумчиво повторил Темняк. – То есть по паре на человека. Расклад вполне приемлемый.

– Чем же ты предлагаешь с ними сражаться? – поинтересовался Свист. – Стрелами?

– Вообще-то мне приходилось сбивать летящих птиц, но тогда у меня был лук не чета этому и стрелы с нефритовыми наконечниками. Если я даже и задену гарпию, яд «вечной росы» останется на оперении и не попадет в кровь. Перья – тот же панцирь.

– Как нам тогда быть? Каждая схватка обязательно должна выявить победителей. Сейчас у нас только два пути – или птицам в клюв, или в объятия Смотрителя.

– Идей у меня предостаточно. Одна краше другой. Можно укрыться под сетью, сплетённой из «хозяйских жил». Можно при помощи «хозяйской кочерги» устроить большой пожар. Подпалить, так сказать, пташкам крылышки. А можно подбросить им на обед тело Бадюга, нашпигованное ядом.

– Почему мое, а не твое? – немедленно отреагировал Бадюг.

– Ну ты и сравнил! Кто из нас двоих аппетитней? Уж если действовать, так наверняка… Но всё это требует много времени. А в случае с Бадюгом – ещё и изрядных хлопот.

– Не дамся я, даже не надейтесь! – решительно заявил Бадюг.

– Тем более… Придётся вернуться к давно позабытым методам охоты, посредством которой мои далекие предки добывали крупную и опасную дичь.

– Эти твари и вам когда-то досаждали?

– Нет. К счастью, наши птицы никогда не доставляли людям особых хлопот. Если только нагадят сверху или украдут какую-нибудь блестящую безделушку. Зато на земле хватало свирепых хищников, желавших отведать человечинки. Вкусное, говорят, у нас мясо, а особенно потроха… Кончилось это тем, что люди съели их самих. Только косточки остались. А погубило этих свирепых чудовищ то обстоятельство, что они нападали совершенно безоглядно, наскоком. В точности, как и наши милые пташки… Кому-нибудь попадались сегодня на глаза «хозяйские костыли»? – этот вопрос относился сразу ко всем боешникам.

– Вон в сторонке лежат, – ответил Свист. – Сразу пять штук. Самочинно готовил. В любом бою не подведут.

– В любом, но не против птиц… Сейчас нужны другие «костыли», которые удлиняются, когда их ставишь торчком.

– На такие никто никогда и не зарился. Кому придёт в голову блажь тыкать «костылем» в небо. Мы ведь врагов оттуда не ждали.

– Не ждали, а они, как назло, явились. Сделаем так. Потихоньку вылезайте из своих укрытий и ищите те «костыли», о которых я только что говорил. И ползком, ползком! Будем надеяться, что гарпии ещё не скоро заинтересуются нами. Зрение у них отменное, зато слух слабый, а нюха вообще никакого нет. В высоком небе и холодных горах нюх и слух без надобности… Но если какая-нибудь пичуга всё же начнёт наглеть, громко зачирикает или, хуже того, пристально уставится на вас, немедленно бросайтесь в нору. Если вопросов нет, приступайте.

– Вопросы есть, как же без вопросов, – откликнулся Тюха. – Допустим, найду я подходящий «костыль», а что с ним дальше делать?

– Затачивай один его конец о подходящий камень или даже о стену и бросай мне. Всё остальное увидишь сам. И учтите, этих штуковин нам понадобится немало. Десятка полтора, а то и два.

– Тут хотя бы парочку найти, – вздохнул Свист, не очень-то уверенный в успехе командирского замысла.

– Про такие дела нужно заранее думать, – буркнул Бадюг. – А то по нужде садимся, когда уже штаны поздно снимать…

Всем известно (патологические везунчики не в счёт), что нет более неблагодарного занятия, чем разыскивать какую-то срочно понадобившуюся тебе вещь, будь то очки, запонки, курительная трубка, записная книжка, иголка с ниткой, ключи от автомобиля, заначка или презерватив. В действие здесь неминуемо вступает печально знаменитый закон подлости, справедливый для всех уголков вселенной, но особенно актуальный в тех местах и в такие моменты, когда человеческое благополучие и даже сама жизнь зависит именно от этих мелочей…

Короче говоря, когда Бадюг (не кто-нибудь иной, а именно он – герой вчерашней схватки) отыскал-таки первый подходящий «костыль» и, даже не затачивая, перебросил его Темняку – кувыркаясь в полете, он раз пять менял свою длину – птицы, расположившиеся поблизости, уже весьма заинтересовались подозрительной сценой.

– Одного мало! Ещё ищите, ещё, – подгонял своих товарищей Темняк. – Ищите усердней, чем блоху в причинном месте своей невесты.

Тем временем птицы, словно бы понявшие, какая каверза для них готовится, стали проявлять угрожающую активность. Самая шустрая, а может быть, просто самая голодная из них, пронзительно чирикнув, перешла в решительное наступление – пока что пешее – надеясь, как говорится, поживиться на хапок.

Однако, получив от Темняка куском окаменевшей дряни по голове, птица немедленно взлетела и, подняв крыльями нешуточный ветер, стала выбирать удобный момент для атаки. Видя, какой тухлый оборот принимает дело, Темняк встал во весь рост, до времени держа укоротившийся «костыль» параллельно земле. За неимением подходящего точильного камня – до ближайшей стены было шагов двадцать и всё по открытому пространству – он просто расплющил его конец. Особой беды в этом не было – рогатины, с которыми мужики когда-то ходили на медведей, тоже, говорят, не отличались особой остротой. Для такого оружия главное не острота, а основательность.