Пристань надежды - Лилия Фандеева

со Смирнова. Через неделю, после начатой «операции», Надя встречала мужа у ворот изолятора. Кошмар для Юрия, просидевшего месяц под арестом, закончился. На календаре было 18 февраля 2000 года.

– Ты моя спасительница, – говорил он жене, крепко целуя ее. – Поехали домой. Мне кажется, я не был дома слишком давно. Как Лиза?

– Она прилетит в воскресенье утром, я встречу ее, а тебе надо будет заняться делами компании и возвратом долга Стасу за адвоката. Если там не так все плохо, через пару дней возьмешь отпуск. В выходные отдохнешь и за дело. Согласен?

– Я с тобою на все согласен, но с одним условием, что до утра воскресенья мы никого не принимаем, даже Стаса.

– Об этом скажешь ему сам, за одно, и поблагодаришь. Он мне очень помог и советами и деньгами. Хотя адвокат и давал мне отсрочку по просьбе профессора, я посчитала, что лучше заплатить сразу. У человека появляется стимул, закончить дела раньше, не тянуть.

Они подъехали к дому, где у порога их встречала Никитична и Владимир Петрович, узнавший пять дней назад всю историю от Никитичны. Обняв хозяина и сына, они оба прослезились.

– Неужели эти кошмары закончились? Я теперь, прежде чем что-то сказать, думаю, можно ли это говорить вслух. Как в плохом кино, Вас в тюрьму, а нас на подслушивание. Слава Богу, у них ничего не получилось. Скоро Лиза приедет, и опять будем все вместе.

–Все Никитична будет хорошо. Прости отец, нерадивого сына. Мне не хотелось тебя расстраивать, думал, выкрутиться самостоятельно. Если бы не умная жена, сидел бы и сидел. Я приму душ, дай мне Надюша, пожалуйста, пакет, я соберу все, что на мне, и вынесу на мусор. Мне надо забыть этот запах навсегда. А еще я очень скучал по твоим обедам Никитична. Чем будешь кормить арестанта? – спросил Смирнов и, не дожидаясь ответа, поднялся наверх.

Наде показалось, что он слишком долго принимает душ, а он стоял под тугими струями воды, и скупые мужские слезы смешивались с этой водой. « Надя, Наденька, девочка моя, ты второй раз выручаешь меня, принимая огонь на себя. Я о многом могу только догадываться. Какое же надо иметь огромное сердце, чтобы вместить в него всю доброту и любовь?», – думал он.

– Юра, у тебя все в порядке? – спросила жена из комнаты. – Ты вещи нашел? Я приготовила тебе домашний вариант.

– Я пока похожу так, если ты не возражаешь, – ответил он, выходя с полотенцем на бедрах, выбритый и пахнувший свежестью.

– Я не против вашей формы одежды. Никитична и отец поймут нашу задержку на обед, а больше никому ничего объяснять не надо. Ты в порядке? Не думай ни о чем плохом. Да, это непросто забыть, и потребуется время, но мы справимся. Прошлое осталось в прошлом, а впереди у нас светлое будущее.

– Ты пропустила настоящее. Пусть оно станет началом светлого будущего, – сказал муж, подхватывая жену на руки.

Прошли не менее двух часов, прежде чем они спустились в столовую. Никитичны на кухне не было. Она вышла из своей комнаты, когда услышала тихий разговор на кухне.

– Присаживайтесь к столу, я вас сама накормлю, да посмотрю на ваши счастливые лица. Звонил Стас, я сказала, что до воскресенья вас нет, что Лиза прилетит в воскресенье, вот тогда, добро пожаловать на праздничный обед. Он просил передать, что в воскресенье будет обязательно. Еще звонила Лиза, просила передать, что очень скучает и очень рада тому, что вы дома. Больше звонков не было. Владимир Петрович отдыхает.

– Надюша, как твой профессор, отнесется к нашему визиту? – спросил Юрий у жены, налегая на обед.

– Он будет только рад, а если мы принесем с собой пару коробок конфет, будет рад вдвойне.

– Почему он так радуется конфетам?

– Профессор большой любитель сладкого, но предпочитает шоколадные конфеты. Все об этом знают, но лишь немногие догадываются, что эту свою слабость он, как может, скрывает. Многие попадались на эту удочку, преподнося ему перед экзаменом коробку конфет, и приходили пересдавать предмет дважды. Он всегда говорил: – «Свои слабости надо скрывать, а если не получается скрыть, убедить окружающих в том, что они глубоко ошибаются в их наличии». Вот такой хитрец.

– Я думаю одними конфетами нельзя ограничиваться. Что он еще предпочитает?

– Еще он предпочитает общение. Пожилым людям трудно привыкнуть к тому, что они многим не интересны, со своими взглядами на жизнь. Одни их не понимают, другие считают их не «здоровыми» людьми. Давай пригласим его, как – нибудь, к себе на обед. Он будет хорошим собеседником для Владимира Петровича.

– А чего тянуть? Позвони ему завтра и пригласи на воскресенье. Будет у нас большая компания. Я привезу с утра продукты с Никитичной, ты поможешь на кухне. Мне так хочется праздника. Возражения есть?

– Устроим вам праздник, только скажите, что приготовить, меню составьте, чтоб уж действительно было празднично, – говорила Никитична. – А продукты можно купить завтра, Вам же в воскресенье в аэропорт с утра.

– Пиши, подруга дней моих суровых, список. Поедем завтра утром, но будить меня чуть свет не надо. Я сам решу когда «играть» подъем, у меня жена молодая рядом, могу задержаться, – говорил Юрий, обнимая за плечи и прижимая к себе Надю.

Так они за разговорами и шутками закончили обед. Вдвоем с мужем Надя поднялась в кабинет для разговора.

– Скажи мне, пожалуйста, супруга моя дорогая, почему ты меня не о чем не спрашиваешь? Ты видела документы на квартиру? Что ты еще там нашла?

– Акт купли-продажи на свое имя я видела и на дату покупки обратила внимание. Ты купил ее на случай, если бы я отказалась стать твоей женой? Я теперь твоя жена и отдельная квартира мне не нужна. Кроме одной папки, обнаруженной под креслом, я больше ничего и не искала. Правда, обивку я чуть испортила, а остальное так и стоит, почти в том же порядке.

– Ты права. Я купил ее тайно от тебя. Если бы ты решила от нас уйти, не надо было искать жилье. А свои документы я положил туда гораздо позже, ведь о ней никто не знал, кроме меня. Одна ты у меня умница, все поняла с полуслова. Но если быть честным, там есть и небольшие деньги, так сказать на черный день. Будет чем рассчитаться со Стасом и на что съездить на рынок. Когда еще придет все в норму в компании, и я начну зарабатывать? Когда снимут арест со счетов? На что вы вообще жили месяц?

– Во-первых, если ты не забыл,