Они знали - annyloveSS

В последний год они приходили ко мне уже как пара, юные, радостные, полные надежд и планов. Их счастье не могла омрачить даже война, они строили планы совместного будущего, собирались вступить в какую-то тайную организацию, которую основал Дамблдор, мечтали о детях. Я все это сразу вспомнила, когда впервые увидела Гарри на его третьем курсе.

В День Святого Валентина у меня против обыкновения было мало посетителей. Лили и Джеймс тоже предпочли кафе мадам Паддифут, где по традиции собирались в этот праздник все влюбленные. К тому же погода выдалась на редкость плохая - мокрый снег, резкий ледяной ветер и многие предпочли остаться в школе. Вдруг дверь широко распахнулась. Я увидела на пороге худую фигуру юноши с серебристо-зеленым шарфом. Он был без перчаток, и я даже удивилась, как он не обморозил себе руки. Юноша прошел к стойке, бросил на нее золотой галеон и потребовал огненного виски. Когда он приблизился, я с удивлением узнала в нем Северуса Снейпа. От удивления я не могла прийти в себя. До этого он никогда не заикался о том, чтобы даже попробовать спиртное. Я хотела отказать ему, но Снейп резко ответил, что он совершеннолетний - ему исполнилось семнадцать еще в январе и вообще, лучше мне сделать то, что он просит, потому что он способен на все и ему нечего терять...

Пожав плечами, я принесла юноше бутылку огневиски. Он, не поблагодарив, ушел с ней в угол, за тот самый стол, где они обычно сидели с Лили. Сделать я ничего не могла, поэтому вынуждена была просто смотреть, как пытается напиться семнадцатилетний юноша. Не могу с уверенностью сказать, о чем он думал, но мне кажется, что эти два часа, он пытался заглушить мысли о ней. Через два часа он встал, вытащил палочку, произнес Протрезвляющее заклинание и вышел, хлопнув дверью. С тех пор в течение нескольких лет я видела его только два или три раза.

Впрочем, Джеймс с Лили и их друзья тоже заглядывали редко. Работа в Ордене Феникса и уход за новорожденным Гарри оставляли им мало свободного времени. Иногда в моем баре назначались встречи членов Ордена, частенько заходил сам Альбус. Сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть, впрочем, не жаловали мое заведение, чему я была несказанно рада.

А затем, как гром среди ясного неба гибель Джеймса и Лили, исчезновение этого чудовища, переполох во всем магическом мире. Я помню, как в моем баре обсуждали это событие. Да и самой мне очень уж горько было думать, что тех, кто еще недавно обменивался со мной шутками, делился новостями, говорил комплименты, больше нет на свете.

Постепенно жизнь вошла в свою колею. Мне было известно, что Северус Снейп теперь в числе преподавателей Хогвартса, но я никогда не видела его в «Трех Метлах». По-прежнему приходили ученики, теперь уже дети тех, кто когда-то тоже проводил у меня часы досуга. И среди них я сразу выделила Гарри Поттера. Он был копией Джеймса, но из его ярко-зеленых глаз миру улыбалась Лили. У него тоже было двое неразлучных друзей, и я всегда рада была видеть их в своем баре. Из их разговоров я поняла, что отношения Гарри с Северусом Снейпом, мягко говоря, ужасны. Из уст мальчика можно было услышать множество нелестных эпитетов в адрес своего профессора. Я молчала, но про себя думала, что со Снейпа вполне станется срывать злость на сыне Джеймса. Но скоро эти проблемы отошли на второй план, потому что последовала чреда этих страшных событий - побег из тюрьмы Сириуса Блэка, который потом оказался невиновным, возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть, инцидент в Министерстве и подготовка к новой войне.

То, что произошло потом похоже на ужасный сон. До сих пор я не могу спокойно думать, что почти целый год была послушной марионеткой в руках Малфоя-младшего, помогала ему во всех его кошмарных планах, что это я отдала то проклятое ожерелье несчастной девочке и подсыпала яд в бутылку с медовухой, перед тем, как отправить ее Горацию Слагхорну. Когда сотрудники Министерства сняли с меня Империус, со мной случилась истерика. Ведь я видела Гарри и полуживого Альбуса, когда они вернулись из какого-то путешествия. Я сама дала им свои метлы, чтобы они могли долететь до Астрономической Башни и я же, пусть невольно, способствовала его смерти. Минерва и Филиус успокаивали меня, как могли, твердили, что это не моя вина, что по-настоящему виновен только непосредственный убийца, предатель, вероломный и низкий трус, которого они все проморгали - Северус Снейп.

Следующий год был адом для всех порядочных волшебников Британии. Власть жестокого монстра и его приспешников и в Хогвартсе и за его пределами вызывала всеобщую ненависть к ним. Снейп, ставший директором в награду за свое предательство, запретил большинству учеников походы в Хогсмид, поэтому мой бар почти всегда пустовал. Все же я не отчаивалась и ждала того, дня, когда все узурпаторы будут наказаны. Удовольствие у меня вызывало то, что ни Снейп ни Кэрроу не снисходили до моего заведения. Но мне недолго пришлось наслаждаться этой мыслью.

Первое посещение директора Хогвартса состоялось незадолго до Рождества. Тогда он просто купил две бутылки огневиски и удалился, не произнеся ни слова. Через две недели я снова увидела его на своем пороге. Сделав довольно большой заказ, он остался стоять у стойки, а я спустилась в погреб за бутылками. Всеми своими действиями я старалась показать, что мне ненавистна необходимость его обслуживать, поэтому, вернувшись, нарочно дерзко посмотрела на него. Снейп выглядел, как человек, чьи физические и душевные силы на исходе. Настолько обреченного взгляда мне еще не приходилось видеть. Будто он уже очень долго несет на плечах неподъемный груз и просто падает под его тяжестью, с трудом продвигаясь к своей цели. Будто он уже не может нести его и с нетерпением ждет, когда смерть его освободит, надеясь только, что до этого он успеет прийти к своей цели. В тот момент я не смогла бросить ему те грубые слова, какие хотела. И не могла понять почему. Если б я знала…

В решающей битве я не участвовала, хотя всем сердцем была на стороне защитников Хогвартса. Я ни на минуту не сомневалась в их победе - в победе Гарри. Уже после окончания сражения, я вместе с другими оказалась в Хогвартсе, где и услышала от Гарри эту историю. Это был второй раз, когда я рыдала также как после смерти Альбуса. Снейп, оказывается, защищал нас всех, притворялся предателем и убийцей, принял страшную смерть ради того, чтобы Гарри смог победить. И все это только из-за одной Лили. Из-за любви к ней. Поистине неисповедимы пути провидения. Кто мог бы подумать, что тот, кого все единодушно считали неподходящим другом и парой, окажется способен на такую любовь, на которую не способны и лучшие из лучших?

Глава 16

Олливандер.

Я всегда считал, что нет ни одной легенды, которая не была бы хоть отчасти правдивой. То, что многие непосвященные воспринимают лишь как «глупые суеверья», для меня было неотъемлемой частью моего ремесла. Ведь там где речь идет о волшебных палочках, почти ничего не происходит без причины. Я убедился в этом сполна, оказавшись в руках Темного Лорда и столкнувшись с трагедией этого человека. И еще более - когда узнал от Гарри Поттера всю правду о ней. Кипарис. Символ печали. Для Северуса Снейпа эта примета оказалась истиной, предопределившей его судьбу…

Я помню всех своих покупателей без исключения. Каждую палочку и ее владельца. Так как я могу забыть тот день, когда в мою лавку вошли двое одиннадцатилетних детей? Первой порог переступила мать Гарри - Лили Эванс. По тому, как она держалась и какими широко распахнутыми глазами смотрела на все вокруг, я понял, что она, вероятнее всего из маглов. Мне никогда еще не приходилось видеть настолько прелестного существа. Рыжие волосы, свободно разметавшиеся по плечам, нежное личико, ярко-зеленые глаза. Ее нарядный магловский костюм удивительно шел ей и делал девочку только еще красивее. Было видно, что ей немного страшно: ведь, как и большинство маглорожденных, ее не сопровождали родители. Но войдя, она подарила меня приветливой, хотя и смущенной улыбкой и крепче вцепилась в руку мальчика, который стоял возле нее, пытаясь взглядом подбодрить подругу. Вместе с ней он сделал шаг вперед, и я смог рассмотреть его получше. Худощавый, болезненного вида, с неопрятными черными волосами, падавшими на глаза, крючковатым носом и черными глазами, горевшими из под густых бровей. Он явно лучше ориентировался в магическом мире, чем девочка, потому что в его взгляде, когда он оглядывал мою лавку, не было ничего, кроме вежливого интереса. Ни малейших следов удивления. Тем не менее, одет он был по-магловски, но в какую-то странную одежду, еще более нелепую, чем та, в которой ко мне впервые пришел Гарри Поттер. Как правило, именно по этому признаку я легко распознавал полукровок, воспитывавшихся и маглами и волшебниками одновременно. Однако, отрешившись от его ужасного одеяния и непривлекательной внешности, можно было заметить нечто иное - уверенность в своей судьбе, сквозившую в каждом его жесте и движении. Он словно бы ничуть не сомневался в том, что здесь, в магическом мире, его место. То, что он с минуты на минуту станет обладателем главного доказательства этого факта - волшебной палочкой, вызывало в нем возбужденное ликование, ему явно не терпелось, но он отошел в тень и прислонился к стене, предоставив мне сначала заняться его маленькой подружкой. И все время, пока мы подбирали ей палочку, не спускал с нее пристального взгляда.