Ее последняя роль - Александра Кравченко

— Знаешь, вообще-то Марина была очень скрытной, — сказала Лиля, задумчиво глядя куда-то в сторону. — Она казалась общительной, легкой, могла рассказывать разные истории о своих поклонниках, при этом смеяться, делать какие-то намеки. Но это была артистическая откровенность. По-настоящему в свою душу она никого не пускала. Ни Евгению Константиновну, ни меня. Ты вот спросил о Голенищеве. А я, честно говоря, и сама не знаю, что у них с Виктором были за отношения. Иногда мне казалось, будто там не семейная жизнь, а какое-то перетягивание каната. Каждый тащил в свою сторону и был уверен, что только на его стороне правда. Знаю, что однажды дело у них дошло до драки. После этого Марина и подала на развод. А он потом женился на Кире Шубниковой и строил из себя образцового патриарха, главу семьи. Но, мне кажется, никого, кроме Марины, он по-настоящему не любил.

— А она его?

— Господи, да разве ж у нее можно было что-то вызнать? Помню такие стихи: «Она в улыбку слезы спрячет, переиначит правду в ложь». Это словно о ней… Любила ли она Виктора, по которому столько женщин сходило с ума? Конечно же, любила. Я понимаю, Гоша: тебе это больно слышать, но, думаю, что Виктора она любила как мужчину, а тебя — скорее, как друга. Однако даже Виктору она не позволила распоряжаться ею. И не простила грубости. Другие звезды устраивали из своих семейных драк чуть ли не шоу, рассказывали об этом на всех углах, чтобы подогреть популярность. А Марина никогда не выносила сор из избы. Она слишком чтила свое искусство. Никому не дозволялось оскорбить в ней Актрису, Художника. Понимаешь?

Он все понимал и в эту минуту мучительно завидовал Виктору. Сам Жорж в свое время готов был заслужить любовь Марины на любых условиях.

— Да, сложна она, семейная жизнь, — сказал он отвлеченно, не решившись на новую откровенность.

Лиля помолчала, потом осторожно стала спрашивать:

— А как теперь твои дела, Гоша? Пора тебе из этого кризиса выбираться, а? Между прочим, дошли до меня слухи, что у тебя роман с молоденькой то ли актрисой, то ли…

— Она домработница Голенищевых, — жестко уточнил Фалин. — И настоящая актриса из нее вряд ли получится. А мой с ней роман завершен. И не надо об этом. Лучше расскажи о себе. Я ведь так давно с тобой не общался. Где ты, как ты?

— Да вот, сейчас преподаю в институте историю искусств. Ну, иногда и статейки пописываю.

— А на личном фронте есть перемены?

Жорж знал, что первый муж Лили умер, а со вторым она развелась лег пять тому назад. Оглядевшись по сторонам, он заметил в небольшой двухкомнатной квартире Лили явное наличие постоянно проживающего мужчины: в прихожей — мужские тапочки и туфли, на вешалке — куртки, шапки и шляпы, на спинке стула — мужской пиджак, на кресле — небрежно брошенная барсетка и галстук. Это не могли быть вещи сына или зятя, так как, насколько помнил Жорж, у Лили была одна уже взрослая дочь, которая жила отдельно.

— Да, я замужем, — подтвердила Лиля, проследив за направлением его взгляда. — Муж скоро вернется с работы. Он у меня на заводе работает. Как говорится, простой рабочий парень. Хотя не простой, а очень квалифицированный, такие при всех видах собственности нужны. Да, а еще он младше меня на десять лет.

— Гм, теперь это модно. И что же, у вас есть общие интересы? — спросил Жорж с сомнением.

— Представь себе, живем душа в душу. А вот и он идет…

Лилин муж произвел на Жоржа хорошее впечатление. Он так открыто и слегка смущенно улыбался, так влюбленно смотрел на Лилю, что Жорж даже позавидовал этой паре.

— Иван, — представился он, протягивая Жоржу свою крупную загорелую руку.

Отвечая на рукопожатие, Фалин вдруг с ужасом подумал, что скоро, наверное, ему нельзя будет дотрагиваться до нормальных людей, сидеть с ними за одним столом. Лиля и Иван, расценив уныние Жоржа по-своему, пытались как-то отвлечь его от мрачных мыслей, говорили наперебой.

— Вы, наверное, удивляетесь, что Лиля за меня вышла, — заметил Иван с добродушной улыбкой. — Я человек простой, небогатый, без высшего образования. С первой женой мы вроде на одном уровне были, а не ужились. А вот Лиля, казалось бы, среди людей искусства вращается, с актерами знакома, от которых все женщины без ума…

— Ну, хватит тебе, Иван, — с улыбкой перебила его Лиля. — Я, между прочим, никогда к актерам не льнула. Не в обиду тебе, Гоша, будет сказано, но есть такая поговорка: «Или мужчина, или актер».

— Почему-то считается, что актеры-мужчины тщеславны и завистливы, как женщины, — с хмурым видом кивнул Жорж. — Но лично я думаю, что актер — это, наоборот, мужская профессия, очень жесткая.

— Да, может быть… — вздохнула Лиля. — Во всяком случае, на примере Марины я это наблюдала. Ей приходилось быть бойцом, чтобы не затоптали. А сколько раз она сетовала, что актерская профессия — слишком зависимая, что роли часто достаются не тем, кому они действительно подходят… Да и за примерами далеко ходить не надо. Вот ведь Марина идеально бы подошла на роль герцогини Сансеверины. А взяли Бушуеву. И получилась не герцогиня, а нечто среднее между важной исполкомовской теткой и владелицей ночного кабака. И кто от этого получил удовольствие? Во всяком случае, не зрители.

— Да, довели Марину разные сволочи-интриганы, — вздохнул Иван. — А ведь ей бы еще и жить и играть…

— Но лично я не верю, что Марина покончила с собой, — решительно заявила Лиля. — Не такой она была человек. И как бы там разные Щучинские не изощрялись, а правда все равно рано или поздно выплывет.

— Но следствие давно закрыто, — напомнил Иван. — Сыщики больше к этому делу не вернутся. Зачем признавать убийство? Это будет еще один «глухарь». Легче все на самоубийство списать — тем более, что очень уж похоже.

— Да, похоже… — прошептал Жорж, глядя в одну точку. — Убийство может выглядеть, как самоубийство… Но ведь может быть и наоборот…

— О чем ты, Гоша? — удивилась Лиля.

— А? — Жорж вздрогнул. — Нет, это я так, про себя. Привык учить роли вслух.

Вскоре он торопливо распрощался и покинул уютную, гостеприимную квартиру Лили. Возвращаясь по темной улице домой, он что-то беззвучно шептал губами — словно и вправду повторял текст роли.

Глава восьмая

— В отличие от народной культуры, сохраняющей особенности каждой нации, светская культура по своей природе космополитична. Ну, например, если в прошлые века тамбовский, скажем, крестьянин отличался от нормандского, то о господах этого нельзя было сказать. Все носили широкие боливары, ездили на бульвары, слушали в театрах одни и те же оперы, рассуждали в клубах и гостиных о Наполеоне, Адаме Смите и так далее. Даже мода на характеры, образы, на выражение чувств была общей. Разве, например, Татьяна Ларина не похожа на английских барышень из романов Джейн Остин? Вот поставьте рядом Татьяну и Элизабет из «Гордости и предубеждения»: одинаковые платья, шляпки, общее пристрастие к чтению романов, развитое чувство собственного достоинства, ироничность умных и образованных девушек. Элизабет тонко и остроумно высмеивает лицемерие в окружающих ее людях, подмечает и снобизм Дарси, несмотря на то, что влюблена в него. И в этой своей проницательности она сходна с Татьяной, которую также любовь не делает слепой, когда она размышляет об Онегине:

Москвич в Гарольдовом плаще,Чужих причуд истолкованье,Слов модных полный лексикон…Уж не пародия ли он?

Думаю, что, будь Татьяна и Элизабет знакомы, они бы подружились друг с другом крепче, чем с собственными сестрами.

Лиля замолчала, пробежав глазами по лицам студентов. Голос у нее не отличался силой, и она не любила выступать в обширных помещениях. Но в этом коммерческом институте аудитории были маленькими, и потому у Лили создавалось впечатление, что она может найти подход к каждому студенту. Один паренек со стрижкой «в скобку» и в сорочке с косым воротом, воспользовавшись паузой в ее выступлении, выкрикнул с места:

— По-вашему выходит, будто светская культура лучше народной, потому что она объединяет, а народная вроде бы разъединяет.

Лилю не раздражали замечания, возражения, даже дерзость, и она нередко сама провоцировала студентов на споры. Гораздо страшнее для нее было равнодушие и скука на лицах слушателей.

— Вы неправильно меня поняли, молодой человек, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Светская культура не лучше и не хуже народной. Это равновеликие ценности. Народная служит сохранению обычаев, языка, особенностей каждой нации, дабы человечество не превратилось в единообразную общность. А светская отвечает за развитие, за прогресс, который невозможен без сближения разных народов, без выработки универсальных ориентиров, изучения международных языков.

— Но ведь светская культура — это культура господствующих классов! — снова выкрикнул паренек, который, очевидно, тяготел к национал-патриотизму с коммунистическим оттенком. — Вы же сами сказали: крестьяне в разных странах отличались друг от друга, а помещики — нет.