Месть волчицы - Норман Хьюз

Проследив, чтобы конюхи как следует позаботились об ее Искорке, девушка договаривается о комнате на ближайшие пару дней и, спустившись в обеденную залу, садится за стол в ожидании вина и заказанного жаркого.

На Коршен уже опустилась ночь. Небо по-прежнему остается затянутым густыми низкими тучами, однако Соне ни к чему видеть луну своими глазами, дабы следить за временем. Она и без того знает, что до осеннего равноденствия остается еще три дня.

Глава шестая

Наутро Соня окликает хозяина постоялого двора. Как оказалось, имя его Тверик. Жилистый и худощавый, весь какой-то подобравшийся, напряженный, повадками он напоминает скорее воина, нежели тавернщика. Впрочем, никто не мешает ему оказаться стражником-отставником. Кто знает, в этом Коршене, чем принято заниматься бывалым воякам, после того как им наскучит махать мечом.

— Что-то пустовато у тебя, как я погляжу, — оглядывает Соня полупустую залу. Вчера здесь было куда больше народу, но похоже, то были местные, зашедшие пропустить кружечку-другую вина, а на ночлег мало кто остался. По осени, в пору ярмарок, базаров и расцвета торговли после сбора урожая, следовало бы ожидать куда большего наплыва толпы…

— Не скажите, медина, — хозяин постоялого двора награждает ее осторожной улыбкой. В недружелюбии его не упрекнешь, но какая-то настороженность чувствуется. Он все время меряет ее глазами, но не как понравившуюся женщину, а скорее, как один поединщик другого. И Соню это немало удивляет. За свою жизнь ей довелось побывать на тысячах постоялых дворов, но, пожалуй, нигде ее не воспринимали вот так, словно некую скрытую угрозу. Или, может, парню просто не нравятся женщины с мечом? Профессиональная ревность…

— Иной гость дорогого стоит, — как ни в чем не бывало продолжает Тверик. — К тому же это ненадолго. Через пару дней здесь будет не протолкнуться. Так что за «Золотую овцу» можете не тревожиться, медина.

Это непривычное обращение «медина» режет ухо. И Соня не сразу вспоминает откуда оно взялось, а затем, сообразив, внутренне дергается, хотя и не может осознать причин охватившей ее тревоги. Это обращение к женщинам благородного достоинства вышло из употребления много лет назад, и ей лишь пару раз доводилось встречать его в книгах. Впрочем, само по себе слово не несет никакой угрозы, и в том, что странный содержатель постоялого двора вздумал выражаться подобным образом, нет ничего пугающего. Просто весь этот город Коршен и порученная ей миссия действуют Соне на нервы, заставляют держаться настороже, — вот она и обращает внимание на всякие пустяки.

Она улыбается Тверику, стараясь, чтобы в улыбке ее он не прочел ничего, кроме искренней к нему расположенности.

— Через пару дней, говоришь? Интересно, застану ли я еще эту толпу… Очень не люблю, когда на постоялом дворе полно народу, — объясняет она, чтобы внезапный интерес ее не показался подозрительным. — Когда же это случится?..

— Через три дня, после равноденствия, — как ни в чем не бывало поясняет Тверик. — Ярмарка начнется.

На все, что связано с равноденствием, у Сони реакция, точно у охотника на дичь. Но в словах хозяина постоялого двора она не может усмотреть никакого умысла или скрытого значения. Просто ярмарка, которая начинается в это время. Естественно, что торговцы и покупатели подтягиваются именно к этой поре.

— А что, богатая ярмарка в Коршене? — любопытствует она.

— Год на год не приходится. — Тверик, похоже, слегка расслабился, как будто ему нравится то направление, которое принял их разговор. Долго и со знанием дела он принимается рассуждать о том, в какой год следует ожидать богатого торжества, в зависимости от того» было ли лето солнечным в горах и достаточно ли дождей выпало в долине, чтобы в изобилии произрос хмель, и виноград, и пшеница, и чтобы овцы успели нагулять обильное руно… пока наконец Соня не прерывает его:

— А найм на базаре имеет место?

— Уж не в сезонные ли работницы надумала податься медина? — с легкой улыбкой переспрашивает Тверик, и Соня понимает, что сия фраза должна сойти у него за проявление юмора. — Так для этого вы уже опоздали. Работников нанимают по весне.

— Неужели я и впрямь похожа на сборщицу винограда, — не без раздражения перебивает Соня. Тверик прекрасно понимает, куда она клонит и что имеет в виду, так зачем же разыгрывать из себя глупца? Она похлопывает ладонью по ножнам, в которых покоится ее добрый, испытанный во многих схватках меч.

— Я вот об этом, Тверик. И согласись, он мало похож на орудие для стрижки овец. Нанимают ли у вас на ярмарке охранников каравана? Или, может быть, кто-то из окрестных дворян приезжает, чтобы найти пополнение в свой отряд?

Вопрос, казалось бы, несложный, но ответа на него она ждет очень долго, ибо Тверик смотрит на нее пристальным взглядом, словно желая заживо счистить мясо с костей. Так он мог бы смотреть на вражеского лазутчика, пытаясь оценить, правду тот говорит ему, или лжет… Даже привычная ко всему воительница под взглядом этим чувствует себя неуютно.

— Вот зачем вы здесь, медина?.. — наконец роняет Тверик.

Стараясь, чтобы жест ее выглядел как можно более естественным, Соня пожимает плечами.

— Ну да, а ты как думал? Я наемница. Ищу хозяина, который готов заплатить мне пару монет за услуги. Что в этом удивительного?

Но Тверик уже поспешно встает, бормоча что-то о неотложных делах, ожидающих его в кухне, и не слишком вежливо откланивается.

В недоумении после столь скомканного разговора, Соня, поразмыслив, выходит на улицу. В Логове ей так и не соизволили сообщить, каким же собственно образом происходит набор в схолу Шакала. Разумеется, oнa не ожидала, что стоит ей приехать в город, и здесь она на каждом перекрестке увидит указатели с надписями. Более того, до недавнего момента Соня вообще не задумывалась о том, как отыщет в Коршене загадочную схолу. Теперь, когда впереди всего три дня, проблема эта встает перед ней со всей остротой, и она вдруг осознает, что понятия не имеет, каким образом за нее взяться.

Но в таких случаях выход всегда один. Положиться на удачу. И Соня пускается через город наугад, куда глядят глаза, в надежде, что таким образом если и не отыщет подсказку, то в конце концов сумеет осмотреться в городе.

Это тоже немаловажно. Вид зданий, ухоженность улиц, выражение лиц местных жителей… наметанному взгляду все это может сказать очень многое. И Соне, в общем, нравится то, что она видит. Фасады домов, большей частью в два-три этажа, выложены камнем. Впрочем, здесь, в гористой местности, это не удивительно. Скорее дерево как строительный материал должно быть здесь редкостью… Ставенки аккуратно пригнаны и выкрашены в разные цвета. Дымоходы тоже исправны, и дымок, который поднимается из труб, легкий и полупрозрачный. Стало быть, топят здесь хорошим углем, а трубы содержат в чистоте и исправности. Сами улицы вымощены камнем, и хотя без непременных сточных канав не обходится, но содержимое их не выплескивается на мостовую, как во многих других местах, превращая ее в отвратительное зловонное болото. И запах сточных вод почти не ощутим в воздухе. Пахнет, вообще, в Коршене скорее приятно. Хлебом, выделанной кожей, металлом, свежеприготовленной едой… Ароматы деловитого, ухоженного города, в котором каждый знает свое место и счастлив жить именно здесь.