Стратегия. Экспансия - Вадим Денисов

Египтяне эту проблему уже прочувствовали.

Никаких набеговых рейдов в нашу сторону с их стороны больше нет, теперь все силы Нового Каира брошены на удержание северных границ анклава. Один раз они уже попросили у нас военной помощи, но Сотников не любит принимать таких решений на лету, дипломатично маринует их, выжидает и традиционно прикидывает пропорцию «ништяки-траблы». Или выгодного момента ждет. Но помочь обещал.

Так что как-то помогать мы будем, отношения с Каиром у Замка теперь партнерские, уже три молодые коровки стоят в русских стойлах, привыкают к новому для них языку ласковых хозяек. Быка у наших еще нет – наверное, придется опять брать взаймы, когда подрастут. Кроме того, египтяне, пользуясь благоприятными условиями своего огромного оазиса, занялись у себя рисом и хлопком, так что дружить все равно придется.

А вот с франками все даже не прохладно – холодно; козами, гады, так и не поделились. Почему-то замыкаются в себе, ничего не хотят, никуда не лезут, окрестностей не чешут. Мы так ни разу и не пересеклись с их сталкерами – похоже, они где-то на своей дороге и сидят, таинственный блокпост караулят. Ни хрена это не разведка. И от египтян французы отмахиваются, помогать отказались, боятся лезть в разборы, на что арапцы решили: «Ну ладно, суки», – и выбрали себе новую мишень: теперь партизанят вдоль Сены, щипают жителей Республики – вот как все повернулось.

Анекдот: только что мы с ними дрались – теперь обсуждаем вариант совместной драки с третьим гадом. Гоблин, кстати, рвется в бой, плечом к плечу с «муслимкой». Армейцы тоже всегда готовы: им лишь бы пушку испытать в деле, Гонта намерен машиной таскать ее по всей степи и гвоздить все подряд.

На последних терках с Саидом Нафалем Командор получил трех последних белых пленных – в обмен на своевременно «запасенных» казаками Туголукова арабов к нам перешли две молодые словенки и один мужчина-грек, жестянщик из Салоник. Этот грек по жизни тут шороху наделал! Человек сложной судьбы, познавший два зиндана: отбился от своего монокластера и был схвачен африканцами, у которых его отбили арабы.

Теперь сталкерам в «Книгу жалоб и предложений» вписан втык за ненайденных греков.

Кряж отходит к западу, «Дункан» выходит на простор.

Берега далеко, панорама сразу потеряла деталировку, стала скучной, рассматривать нечего. Лишь огромная река и кучевые облака над ней.

Крякнул динамик громкой связи.

– Сталкеры, с какой стороны пойдем? – поинтересовался Коломийцев.

Мы с Сомовым переглянулись.

– Давайте к правому ближе, Владимир Викторович, посмотрим на негрильский берег! – отозвался Гоблин.

– Близко не подойду, – заранее отметил капитан, потом что-то определил рулевому и вышел к нам, на палубу.

– Ну и что, молодые люди? Пострелять захотелось?

– Это мы завсегда, – осклабился Гоб. – Только дай повод.

– А будет повод, – поправив фуражку, неожиданно заявил дед.

– В смысле? – не понял я, оторвавшись от бинокля.

– Вы вот, ребятки, все на тот берег смотрите, – Коломийцев по-отечески похлопал меня по плечу, – а опасность… она придет с этого, так всегда бывает. Бог, как Миша любит говорить, не фраер, найдет, как нас испытать.

– Так вроде же их нет на нашей стороне, – неуверенно прогудел Сомов.

– Откуда ты знаешь, что там есть, – лениво отмахнулся Коломийцев, – если дорога перекрыта. Гоша, ближе не ходи, так достаточно! – это уже рулевому – новый парнишка в экипаже, мы еще плохо знакомы.

Дорога на север, наша главная магистраль, действительно перекрыта в пяти километрах за крайним северным знаком «Гоблин-2». Не людских рук дело: пологая осыпь с горы – большой земляной конус намертво блокирует магистральную грунтовку, машина на ручник, все унывают. Ну залезли мы наверх, посмотрели сверху в дальние дали – за осыпью грунтовка змеится, черт знает куда ведет. И не проедешь никак: справа гора, слева овраг. Целый день тыркались, все пробовали обойти препятствие низиной, потом решили через лес проникнуть – фиаско: лишь время потеряли. Там такие заросли, что и бензопила не поможет, да еще и сплошные ямы.

Переночевали там же, в машинах, а утром мы с Монголом оставили этих двух «кабанов» в лагере, манной каши для энергетики вмазали и рванули на марш-бросок – «двадцатку» пилить, налегке, лишь автоматы за спиной, водичка с сухарями да сахарок.

Вымотались мы с Бикмеевым изрядно и без результата – не нашли ничего интересного. И следов передвижения транспорта на дороге нет, даже старых не заметили. Единственная «удача» – Шам на обратном пути цесарку на полянке снял, молодую, нежирненькую. Вкуснятина. Стало ясно, что туда, на север – только пешком, надолго и с подготовкой. Поэтому разведку северного сектора мы из оперативного плана вычеркнули, свернули до более спокойных или, наоборот, неспокойных времен. А ведь там должен быть чей-то кластер, по всем прикидкам так выходит. И дистанция подходящая.

– Волга здесь широкая, переправляться сложно, – усомнился я.

– Хех… В спокойную погоду моторной лодке нет разницы, километр тут или четыре. Да и с самого начала чернокожие могли осесть по обеим сторонам. Вы же сами мне говорили, что тут где-то селективный кластер по логике упасть должен?

– Не должен, – вмешался Гоблин, – а может быть. Предположительно.

– Хорошо, – легко согласился капитан, – тогда почему он не проявился? А я скажу почему. Или там африканцы гнездятся и таятся до поры, или они разбомбили кого непутевого. Так что этот берег поважней для нас будет в плане разведки.

– А если там нет никого – время убить?

– Про правый берег вам и египтяне расскажут. А про этот кто?

Сомов задумчиво посмотрел на абрис редких береговых деревьев, «передового дозора» африканской степи. Потом перевел глаза на наш берег, может, и не африканский, но куда как более загадочный, – дело Коломийцев говорит.

– Пробил ты меня, Владимир Викторович, умеешь, – решил Гоблин, – что ж, на обратном пути в наш бережок шнифты воткнем.

Ну и ладно. Мужики отвалили к борту – деловое обсуждают, дед дает Мишгану ценные советы, как берег осматривать.

Волны вообще нет – на реке серебряное зеркало, лишь медленные кольца водоворотов кружат; вода тихо шипит за бортом, «Дункан» идет ровно, как утюг по простыне, не шелохнется. Это хорошо: я на бортовую качку с детства слабый. Вот ведь напасть – на машине никогда не укачивает, весь световой день могу ехать по дерьмам или скакать по горкам, а вот на судне почему-то сразу чувствую.

Тихо, спокойно.

Я лег на прогретый металл и вытянул ноги, смотрю на ботинки.

Амба ботиночкам приходит: сносились. Удобные, как тапочки, только вот теперь они себя и ведут как тапочки стоптанные. Отслужили свое мои верные «коркораны», напрасно я Гоблина с Серегой не послушал. Вон у Мишки какие сапожки, новье. Не такие модные, как «мародеры», но зато не затасканные, целые, ошметки не торчат, подошва крепкая. Придется к Сотникову идти, кланяться, а не хочется. Да и тянуть он будет с доставкой, говорить традиционное: «Бери стандарт из прошлой партии», – потом пять раз забудет да десять раз вычеркнет за срочностью чего другого.

А пацаны просто заранее вписались в очередь и купили у мастера. Недешево им это встало, но продукт получили на зависть. Классные шузы, их алтаец делает, Трофим с Дальнего Поста.

В этом поселке народу за последнее время прибавилось, вот и две сербские семьи на границе поселились, чтобы огородничать да охотничать: земли ведь немерено. Правда, и «пакистанка» недалеко, со всеми сопутствующими факторами, но тут вам не Косово, на своей земле люди живут, при крыше и с пулеметами. Зимние «потеряшки», за которыми Демон на снегоходе гонялся, частично там же осели – одна большая семья. Еще одна семья – инженеры, теперь работают в замке – муж у Дугина, он с Химкинского завода, где на Земле-1 ракетные двигатели собирали, а жена строитель.

Селиться национально-компактно Сотников никому не дает. Нет у нас национальных поселений и не будет – тут все жестко. Если «потеряшка» или влившийся, то ты в том числе и такой пункт регламента читаешь, одобряешь и подписываешь в Согласии – первом документе первопоселенца, вливающегося в анклав. По-разному люди переживают. Сербам непросто было, хотя по большому счету их сама работа развела, а не Сотников. Бранко Бранкович и Марко Якшич – вояки, бойцы по крови, они с семьями и остались при замке: Бранко командиром Патруля, Якшич сразу взвод получил. А Вук многих удивил… Кроме меня: я предполагал нечто подобное. Никаким «боевым снайпингом», в чем он зело горазд, парень заниматься у Бероева не стал. Опять пошел работать в таверну, к белорусам. Играет там на скрипке. И есть в этом что-то правильное.

А вот если ты крестьянин?

В Посаде земли свободной уже нет, только под дома, без участков. А за рекой земли – хоть квадратный километр бери. Вот и перебираются люди в Молдаванку, к русским – сначала словаки, а потом и семья сербов поселилась. В Заостровской классно, конечно, даже шикарно – смотрится она. Но с казачками не всякий уживется, да и дома там посередь степи, не каждому понравится. А в Молдаванке тихо, уютно, лесок свой, бухточка тихая… За рекой – как другой мир, будто из Подмосковья в Ставрополье переехал.