Держава под зверем - Илья Бриз

Мы впервые применили наше секретное оружие в Иране. Сначала по месту высадки работали штурмовики и пикирующие бомбардировщики, прикрытые сверху незаменимыми «Яками». Истребителей у британцев в бывшей Персии было мало, и какое-либо сопротивление они оказать не могли. Сразу после самолетов появлялись десантно-транспортные Ми-4 и под прикрытием висящих над полем боя ударных собратьев высаживали солдат. Каждый вертолет, вооруженный всего лишь двумя крупнокалиберными пулеметами, нес отделение десантников со всем необходимым снаряжением. Что могут сделать десять подготовленных воинов в бронежилетах со стрелковым оружием? Да еще прикрытых сверху ударными и десантно-транспортными машинами? Очень много! Плюс к станковым гранатометам АГС- 30 (а ведь он, можно считать, — скорострельная пушка) у советских солдат были еще и огнеметы «Шмель-М». А каждый выстрел этого легкого оружия соответствовал как минимум стапятидесятидвухмиллиметровому фугасному снаряду.

Три дивизии, высаженные британцами в мае, сдались через четыре дня одной нашей десантной бригаде. Без поддержки, а Англия была отрезана глухой морской блокадой, у них не было никаких шансов. Сами же иранцы капитулировали сразу, как только видели советские вертолеты или танки с длинноствольными стомиллиметровыми пушками.

— Что значит, форма другого цвета? Серая, как фельдграу у вермахта? Нет. Я запрещаю. Только хаки, как у Советской армии и внутренних войск. Темно-синяя, в конце концов. А вот это уже ваша забота! Нет. Это именно ваша задача, чтобы милиция уважала свой народ. И только после этого народ будет уважать милицию. Не должны люди бояться тех, кого поят и кормят. Да поймите элементарную вещь: милиция для населения, а не население для милиции! Страх, и большой, должен быть только у преступников! Вам все понятно? Ну так работайте! Через неделю у меня должен быть план всех мероприятий.

У-фф! Объясняешь, объясняешь, а некоторым у нас — что в лоб, что по лбу… Я хотел с остервенением бросить трубку на телефон, но вовремя опомнился и аккуратно положил ее. Техника-то в чем виновата?

Так, что у нас сегодня еще? Я проверил в памяти весь список запланированных на сегодня дел. Все уже сделано. С каждым днем я все быстрее и быстрее справляюсь. Нормально сработался с аппаратом? Это точно. Понимаем друг друга почти без лишних слов. Конечно, очень много бумажной работы. Нет здесь еще компьютеров. Ничего, пару лет продержимся. К весне Лаврентий Павлович обещает наладить выпуск первых, слабеньких еще, процессоров по технологиям С7 фирмы «VIA Technologies, Inc» того мира. Очень сомневаюсь, что у него получится так быстро. Хотя документация отправлялась оттуда еще при мне. Инженеры «Зверя» проверили все очень тщательно и заверили, что учтена каждая мелочь. Разобраться, мол, смогут специалисты начала двадцатого века. Черт с ней, с весной. Хотя бы к осени. А там уже и до простеньких компьютеров недалеко. Кстати, не мешает задуматься о том, как их назвать по-русски. Переживем как-нибудь и без англоязычных названий.

А сейчас что делать? Конечно, работы, пусть и не срочной, хватает. Но надоело в кабинете сидеть. Сгоняю-ка я к Егору домой. Давно Светку не видел. Хотя она язва и балаболка, а все равно соскучился.

Так не бывает!? А как? Взгляд сам зацепился за ее лицо. Я распорядился остановить машину, когда мы отъехали уже на пару сотен метров.

— За мной не ходить, — приказал водителю и охраннику, сидевшему впереди, и пошел к машинам сопровождения, на ходу расстегивая портупею и китель.

Двери раскрылись и спецназовцы, как джинны из бутылки, оказались вокруг меня. Я критически осмотрел их и заглянул внутрь «УАЗика». То, что надо. У водителя была не намного превышающая мою комплекция и одет он был в обычный камуфляж. Я поманил его рукой, снимая свой китель со Звездой Героя и многочисленными колодками наград. Парень мгновенно сообразил, что от него требуется, и с готовностью снял форменную повседневную куртку на молнии. Пришлось указать еще и на кобуру скрытого ношения с «Гюрзой». Без оружия, увы, могу находиться только в ванной. Я быстро переоделся и посмотрел в затемненное стекло, как в зеркало. Безусый лейтенант в пятнистой куртке и отглаженных брюках с широкими лампасами. Не совсем комильфо. Ладно, авось не поймет. Посмотрел на старшего группы охраны проникновенным взглядом:

— Ребята, сделайте так, чтобы я вас не видел.

Подполковник понимающе усмехнулся и кивнул. Спецназовцы как будто растворились в окружающем пространстве. А я прогулочным шагом отправился назад.

Она все так же сидела на скамейке и читала книгу. Я не торопясь подходил ближе, разглядывал и мучительно пытался вспомнить, где и когда видел ее раньше. Красивая. Очень красивая. Невысокая и худенькая. Пропорционально сложена. Легенький сарафанчик совсем не скрывал ее ладную фигурку. Длинные светлые волосы. Лет восемнадцать, не больше. Не доходя десятка шагов я встал. До меня вдруг дошло. Она была очень похожа на мою мать из того мира! Нет, не она, конечно, но… А я ведь раз и навсегда запретил себе думать обо всех своих родственниках оттуда, чьи тождественные соответствия были здесь. Нельзя! Мама, папа, бабушка… Нельзя, и все!

Она вдруг подняла голову, видимо заметив меня. Взгляд пронзительно-синих глаз был задумчив. Она еще вся в своей книге. Неожиданно на ее лице появилась лучезарная улыбка с ямочками на щеках, и она задорно спросила:

— Что смотришь, лейтенант, понравилась?

Сам не знаю, что на меня нашло. Стою как дурак и глупо улыбаюсь ей от уха до уха. И сказать ничего не могу, ни «бе», ни «ме».

Улыбка сошла с ее лица, и она стала внимательно разглядывать меня.

А ведь я наверняка где-то тебя видела.

Опасность! Сейчас она узнает меня, и — пиши пропало. Ступор прошел, как и не было. Мозг заработал со своей обычной скоростью, перебирая варианты. Есть!

— А мне все говорят, что на Сталина похож. А я не Василий, я Федя.

Она узнала и усмехнулась:

— Действительно похож. Только вот ума, как у Василия Иосифовича, в тебе особого не заметно.

Получилось! Буду бутафорить под простоватого летеху. Я все так же стоял и глупо лыбился этой красавице.

— Ну, иди сюда, знакомиться будем, — она указала мне место на скамейке рядом с собой.

Смелая! Робко подхожу и аккуратно пожимаю протянутую прохладную ладошку.

— Галя. Галина Викторовна.

— Федя Константинов, лейтенант Государственной Безопасности, — гордо представляюсь, пытаясь не утонуть в ее синих глазах, как в вечернем небе.

— Целый лейтенант? И чем же ты, Федя, в Службе занимаешься?

Так. Что-нибудь не сверхкрутое, но достаточно престижное…

— Шофер я, — говорю, делая ударение на букве «о», — все говорят, что очень хороший.

— А, — она опять лучезарно улыбнулась мне, — на машине покатаешь?

О! Есть чем заинтересовать! Н-да. А ведь не умею я девчонок клеить. Они здесь обычно сами на меня вешаются.

— Обязательно! — и немного уныло: — Если машину дадут. А что ты читаешь?

Галина показала обложку. Учебник высшей математики для вузов. Разговорились. Оказалось, она окончила первый курс института и готовится дальше. Хочет к новому году сдать экстерном за второй. Математиком будет. Н-да, стараниями проекта «Зверь», в том числе и моими, здесь очень скоро потребуется много математиков. Точнее — программистов. Так, а ведь у меня там два высших образования было. С нынешней памятью мне здесь дипломы получить достаточно просто. Я ведь даже в Московском университете на двух заочных факультетах числюсь. Мог бы, конечно, с ходу экстерном сдать, но не очень убедительно получится. Кто-нибудь может подумать, что мне просто как руководителю страны дипломы дали. Всему свое время. Через год защищусь. Решено. Есть о чем говорить.

— А я уже на третьем курсе заочного, — гордо докладываю, — конструктором самолетов буду.

— Здорово! — в ее глазах появилось некоторое удивление. — А ты, Федор, не так прост, как кажешься.

Вроде бы удалось заинтересовать. Просидели полтора часа на этой скамейке, болтая о разном. Вот мороженым угостить ее не смог. Денег у меня в карманах не было. Забыл уже, что это такое. Ничего, в следующий раз в кафешку какую-нибудь свожу. Дал ей телефон кремлевского гаража. Предупрежу — соединят. Лишь бы позвонила. А не позвонит, все равно найду. Фамилия у нее простая — Кузнецова. Галя. Галенька. Галинка… Черт! Черт! Черт! Я же влюбился! Ни хрена себе! Мне же в том мире под семьдесят было, а здесь влюбился как мальчишка…

Солнце конца августа грело еще вполне прилично. Загар, конечно, уже не тот, что в середине лета, а вот купаться в теплой подмосковной речушке было самое то. А потом поваляться под слабым ласковым ветерком на берегу…

— Странный ты какой-то, Федька, о политике говоришь так, как будто все на свете знаешь. Рассуждаешь, прям как папа.