Прибалтийский фугас Петра Великого - Александр Широкорад

«И через три недели после того побоища князь великий Сигизмунд, собрав всю свою силу литовскую, послал сына своего князя Михаила на Русь. И князь Михаил, придя, стал в Орше, и смольняне встретили князя Михаила в Орше, и сдались великому князю Сигизмунду и сыну его князю Михаилу.

И князь Михаил не пошел к Смоленску, а пошел от Орши к Витебску, стоял [там] шесть недель и, не взяв замка, пошел прочь, и после того, в ту же зиму, князь великий Сигизмунд собрал опять свою силу литовскую и послал к городу Полоцку. И, придя, паны стояли под Полоцком неделю и, не взяв города, пошли прочь. А на следующий год полочане и витебляне, не видя себе ни от кого помощи, подчинились великому [князю] Сигизмунду Кейстутовичу, и начал великий князь Сигизмунд княжить в Великом княжестве Литовском и в Русском.

В лето шесть тысяч девятьсот сорок восьмое [1440 г. ] правил великий князь Сигизмунд в Вильно и в Троках, и во всех землях русских и литовских, и жемайтских, и совершал большие жестокости в отношении своих подданных, особенно над шляхетским сословием, хватал их и совершал над ними страшные жестокости, карал их невинно, убивал и мучил их так, как только мог придумать, и поступал так со всеми князьями и панятами и со всем шляхетским сословием всех земель литовских, русских и жемайтских. И был в отношении того шляхетского сословия очень жесток, и всеми этими своими злыми поступками он равнялся Антиоху Сирийскому и Ироду Иерусалимскому и предку своему Великому князю Литовскому Тройдену, который совершал различные страшные жестокости в отношении земель польских и русских. И те подданные его, вся шляхта, терпели это как от своего господина верные рабы, и ничего злого против него не предпринимали и не замышляли.

И он, окаянный князь великий Сигизмунд, не насытил злобы своей и мыслил в сердце своем по дьявольскому наущению, как бы погубить все шляхетское сословие и пролить его кровь и поднять мужичье сословие, собачью кровь. Прежде всего он захватил двоих князей, своих близких родственников, намереваясь их казнить: князя Юрия Лингвеньевича и князя Олелька Владимировича, и посадил князя Юрия Лингвеньевича в меньшем замке Трокском, а князя Олелька в Кернове, а княгиню его с двумя сыновьями, с Семеном и с Михаилом, в Утянах, и еще, считая, что этого недостаточно, в заключение своего злого умысла решил созвать великий сейм и на том сейме уничтожить и искоренить всю шляхту и вознести мужичье сословие. И написал окаянный грамоты своим властям по всем своим землям Великого княжества, княжатам и панятам и всей шляхте, приказывая, чтобы все ехали на сейм для решения земских дел; а злобу свою утаил, что против них замыслил.

А в то время воеводой виленским был Довгирд, а воеводой трокским Лелюша. И те два пана, узнав достоверно, что тот сейм будет созван для гибели всего шляхетского сословия и их самих, и позвали к себе на совет князя Чарторыйского; и те три пана, посовещавшись, замыслили убить князя Сигизмунда; а прочих князей и панов в то время при Сигизмунде никого не было. И на том совещании решили, чтобы самим им занять города Вильно и Троки и держать их на князя Свидригайла, который после поражения, понесенного от Михаила Сигизмундовича у Побоиска, бежал в Молдавию.

И решив так, направили дворянина родом из Киева по имени Скобейко и дали ему триста возов сена и на каждый воз под сено положили по пяти вооруженных человек, а один человек возом правил, и отправили того Скобейко в Троки, будто бы с дякольным сеном. И отправив Скобейко, послали в Молдавию к князю Свидригайлу, искать его, а князь Александр Чарторыйский и Скобейко въехали в Трокский замок в Вербное воскресенье.

В тот же момент сын князя Сигизмунда вышел из замка в костел, а сам князь Сигизмунд слушал мессу в замке в спальне. И князь Чарторыйский, въехав со Скобейко и со всеми теми возами в замок, замок затворили, и все те люди вышли из возов и пошли прямо к спальне князя Сигизмунда, где он слушал мессу. И был у князя Сигизмунда медведь, которого он очень любил, и когда он, приходя к спальне, дергал лапой, то его всегда впускали. И так князь Чарторыйский, прийдя со Скобейко и со всеми теми людьми, дернул рукою за дверь, и князь Сигизмунд подумал, что это медведь, и приказал открыть дверь. И в тот же момент бросились в спальню, и начал князь Чарторыйский говорить ему о всех его злых проступках, которые он совершал над всей шляхтой Великого княжества и о том, чти еще замыслил, наконец, на том сейме всех князей и панов и все шляхетское сословие искоренить и кровь их пролить, а собачью кровь мужичью вознести, и сказав те слова, наконец произнес: «Что ты приготовил князьям, панам и всем нам испить, то ты теперь испей один».

И бросился к нему, намереваясь его убить, но у него не было ничего, и поэтому Скобейко схватил вилы, которыми поправляли в камине дрова, и теми вилами ударил его в тот момент, когда ксендз подносил облатку [причастие], и кровь брызнула с головы на стену, которая и до сего времени видна на стене в спальне его, в башне, в Большом замке Трокском. И в тот момент, не желая видеть смерть своего господина, упал на него его любимец по имени Славко, так как его очень любил великий князь Сигизмунд. А они того Славку взяли и выбросили из окна башни, и он там сломал шею».[91]

После убийства Сигизмунда литовская знать вновь разделилась: одни хотели видеть великим князем польского короля Владислава Ягайловича, а другие, бывшие сторонники Сигизмунда, желали на престол его сына Михаила, третьи же хотели Свидригайло. А у короля Владислава III в это время были большие проблемы.

В 1437 г. умер венгерский король Сигизмунд, и венгерские вельможи предложили престол польскому королю Владиславу III. Юному королю очень хотелось объединить два королевства. Польские вельможи, в свою очередь, считали необходимым соединить силы двух королевств для отпора турецкой агрессии. Наконец, было ясно, что если Владислав откажется, то венгры выберут короля из династии Габсбургов, а это совсем уж не нравилось полякам.

Однако и Литва требовала присутствия короля в Вильно, а в противном случае грозила отделиться от Польши. После долгих совещаний вельмож решено было, что Владислав поедет в Венгрию для упрочения себе тамошнего престола, а в Литву поедет его родной брат, юный Казимир, но не в качестве Великого князя Литовского, а в качестве польского наместника, поскольку большинство польских вельмож желало видеть Великим князем Литовским Владислава.

Тринадцатилетнему мальчику литовские послы рассказали о Литовской земле, «о роскошной охоте в Литве, об охоте на туров и зубров и на прочих различных зверей, и королевич Казимир очень полюбил охоту, так как очень любил охоту и решил ехать с ними».[92]

Литовские паны очень спешили и провозгласили Казимира Великим князем Литовским не в столице, а в пограничном городе Бресте. Сделали это не зря. Другой претендент на виленский престол – Михаил, сын Сигизмунда – был вынужден бежать из замка Троки в Мазовию к своей тетке, жене князя Януша.

Юный Казимир начал править в Вильно, но по всей Литве вскоре заполыхала гражданская война. Ряд литовских городов перешел на сторону пришедшего с мазурским войском Михаила Сигизмундовича. Почти одновременно восстал Смоленск.

В 1444 г. Владислав, король польский и венгерский, пал в битве с турками при Варне, а точнее, пропал без вести, и это событие имело важное значение в судьбе Литвы и Руси. Бездетному Владиславу должен был наследовать его брат, семнадцатилетний Казимир Литовский. Поляки, с подачи краковского епископа Збигнева Олесницкого, звали Казимира к себе на престол, тот же по настоянию литовцев долго не соглашался. На Петрковском сейме в 1446 г. послы Казимира, русские князья Василий Красный и Юрий Семенович, объявили панам об отказе своего князя наследовать брату на польском престоле.

Тем временем на Руси продолжала бушевать гражданская война. Московский престол несколько раз переходил от Василия II к его дяде Юрию Дмитриевичу, а после его смерти опять к ВасилиюII. Василий II ослепляет своего двоюродного брата Василия Косого – сына Юрия Дмитриевича, а другой сын Юрия Дмитриевича – Шемяка – свергает с престола Василия II и, в свою очередь, ослепляет его. С тех пор Василия II называют Темным.

Таким образом, ни у Литвы с Польшей, ни у Москвы не было сил для серьезного вмешательства в дела друг друга, если не считать отдельных эпизодов. Так, Свидригайло был побратимом Юрию Дмитриевичу, следовательно, Василий II должен был находиться в союзе с врагом Свидригайло Сигизмундом Кейстутовичем и сыном его Михаилом, а убийца Сигизмунда князь Черторыский жил у Шемяки и вместе с ним приходил воевать на Москву. Василий держал сторону Михаила и в его борьбе с Казимиром.

В 1445 г. Великий князь Московский Василий II послал двух татарских царевичей на Вязьму, Брянск и другие литовские города. Татары побили много народа, еще больше в плен повели, разорили Литовскую землю почти до самого Смоленска и вернулись домой с большой добычей. Казимир решил отомстить и отправил под Калугу семитысячное войско под начальством семерых своих панов. Войско постояло под Козельском и под Калугой и ни с чем отошло к Суходрову. Тут их встретил отряд из ста можайцев, ста верейцев и шестисот боровцев. В сражении русские потеряли своих воевод, литовцы потеряли двести человек убитыми и возвратились домой.[93] Это было, впрочем, единственное сражение с Литвой в княжение Василия Темного.