Рыцарь ночи и Луна (СИ) - Ром Полина

- Ты хочешь сказать, что ты выпустил Силу луны в тот мир?

- Да. Я ее обменял на силу Тьмы. Как бы установил временное равновесие между мирами. В это время я и смог закрыть портал.

- Интересно, а вдруг кто-то там получил твою силу?! Что с ним будет?

Похоже, Харт растерялся. Он помолчал с минуту и сказал:

- Никогда не думал об этом. Но вообще-то, вопрос интересный. Надо будет поговорить с учеными. Ложись уже спать – вставать рано.

Утром мы тронулись в путь. До Анрино оставалось двое суток пути.

За эти дни Тьма больше не пыталась говорить со мной, а у меня было время обдумать, что же она такое. Конечно, мой опыт в магии и владении Силой мизерный, но зато я не скованна предрассудками и догматами. Скажем так, в отношении выводов я более свободна и даже более нахальна.

Мне странно одно, а именно, то, что Тьма здесь – разумна, что у нее ест голос. Но вот это как раз и можно объяснить магией. А так, если подумать, то Тьма существует в любом мире и в любой душе. Она изначально есть там. Ты позавидовал в детстве чужой игрушке, подростком – приятелю, который симпатичнее, сильнее или умнее, взрослым – чужим деньгам или здоровью, любви или выигрышу. Не помог, хотя имел возможность. Не пожалел, когда нужно было. Ну, и так далее.

Тьма не оставит тебя – она расцветет в каждом пятнышке на твоей душе. И выжигать эти пятна можно и без всякой магии. Одергивать себя, не позволять зависти, жадности, злобе прорастать в душе. В общем-то – ничего сложного. А с другой стороны никто из нас не свят. Просто редко задумываемся о прополке собственных мыслей, охотно прощаем себе маленькие слабости, иногда – излишне жалеем.

В общем-то, именно об этом и говорил кто-то из поэтов:

Не позволяй душе лениться!

Чтоб в ступе воду не толочь,

Душа обязана трудиться

И день и ночь, и день и ночь!

Конечно, королевские ученые могут и высмеять столь примитивную теорию, но я, хотя бы, смогла объяснить самой себе все происходящее со мной.

Возможно, Тьма чувствовала, что я ей враг, но говорить со мной больше не пыталась.

В Анрино мы прибыли ближе к вечеру. Останавливаться в таверне Харт не стал – сразу направил телегу куда-то вглубь мощеных улочек города.

Особнячок, к которому мы подкатили, был явно не из самых шикарных. Скорее – просто средних размеров дом, чуть запущенный, но не обветшалый.

Откуда-то из дома выскочил среднего роста мужчина, поклонился и подхватив под уздцы коней, повез нашу телегу куда-то за дом. На крыльцо вышел седой высокий старик, прямой, как шпага, коротко, но внимательно оглядел нас с Хартом и приглашающе кивнул головой.

- Иди, не бойся, видишь – нас ждут. – Харт аккуратно подтолкнул меня в спину.

Как только дверь за нами закрылась, отрезая от внешнего мира, старик и снявший кольцо Ольгерд обнялись. Потом старик строго глянул на меня и вздернув левую кустистую бровь спросил у сангира:

- Ты привез с собой подружку? Или без горничной теперь не можешь путешествовать?

Ольгерд рассмеялся:

- Ты все так же ворчлив и ехиден? Спасибо Силе, что хоть что-то в мире осталось неизменным! Знакомься, Зорт, эта девочка – лунный маг.

- Ах, вот оно что! – протянул вредный старик.

Теперь он смотрел на меня с интересом, как бы оценивая, насколько я пригодна для его целей. А я чувствовала себя очень неловко – судя по дорогой одежде старик был не последним человеком в этом мире. Ольгерд взглянул на меня и довольно официально добавил:

- Санги Алуна, позвольте представить вам Зорта Эртийского. Он дядя Верховного правителя и самый сильный воздушник.

Старик поморщился:

- Был самым сильным – скрипуче поправил он. – Теперь меня не хватает даже на приличный сквозняк. Впрочем, это все не важно. Комната ждет тебя, мой мальчик. А для санги, увы, ничего не приготовлено. Посему я предлагаю ей выпить со мной взвара, пока приготовят покои.

Двое слуг внесли наш багаж и мне стало совсем уж неловко за огромный мешок с тряпьем. Один из лакеев повел Ольгерда вглубь дома, второй подхватил мой мешок, выслушал распоряжение сангира – приготовить комнату, и тоже куда-то поспешил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сангир Зорт не предлагал, скорее – командовал, потому я только послушно кивнула головой, положила ладонь на предложенный мне локоть и пошла с ним туда, куда он зашагал – в небольшую столовую. Три плотно занавешенных окна в пол, большой овальный стол под простой белой скатертью, окруженный десятком стульев, в углу – пузатый резной буфет.

Комната производила странноватое впечатление. Казалось, что дом так долго был без хозяев, что весь выцвел, покрылся трещинами и морщинами, и теперь, когда вновь появились люди, старался тщательно спрятать следы времени и разрухи. Только вот у него не слишком хорошо получалось.

Буфет прятал за собой пятно на полосатых обоях, но краешек все равно был виден, огромный цветной ковер, почти во всю комнату, все же не скрывал обшарпанные плинтуса с трещинами. На блестящей хрусталем люстре недоставало пары подвесок. Да и светляков вместо шести было только три.

Старик обвел комнату недовольным взглядом, отодвинул мне стул и предложил сесть. Все это время мы молчали. Молчали даже тогда, когда средних лет горничная, в темно-сером платье и длинном белоснежном фартуке, ловко накрывала стол к чаю.

Плотная, невысокая, с гладко зачесанными волосами и круглым добродушным лицом. Нос кнопочкой и пухлые губки бантиком делали ее миловидной, вот только слишком пристальный взгляд стальных серых глаз, который я случайно уловила, разрушал образ милашки и простушки. Наконец она вышла и сангир, жестом предложив мне угощаться печеньем и ароматными булочками, сказал:

- Думаю, юная санги, нам стоит поговорить.

Разговор, с моей точки зрения, напоминал допрос. Нет, сангир Зорт не был груб, но и излишней деликатностью явно не страдал. Понимая его значение в социуме, я старалась отвечать максимально честно и четко. Выпотрошил он меня довольно быстро, поскольку все вопросы о детстве и родителях я отвергла, сославшись на потерю памяти. Жаловаться на мачеху я не стала, но, возможно, такая история, как у меня, была не единична, потому как сангир счел нужным задать вопрос о моем питании и на мой ответ, что оно было недостаточным для восстановления, лишь кивнул головой.

Когда я закончила рассказывать о путешествии, он вернулся к моменту моего увольнения из замка. Взвар в чашках уже остыл, так и не тронутый. Отвечать сразу я не стала – отхлебнула из чашки и взяла печенье. Похоже, это его слегка развеселило.

- Санги Алуна, у вас есть причины что-то скрывать? – он опять вздернул углом левую бровь, отчего лицо приобрело несколько насмешливое выражение.

Но вот тут мне нужна была пауза на размышление, потому я только утвердительно кивнула головой. А мысль у меня была простая, но довольно странная.

Вот сейчас я пожалуюсь на обман и сволочизм ронса Каштера. Его, разумеется, накажут. Пожалуй, еще и из замка выгонят. Хочу ли я этого? Конечно – хочу! Я вовсе не забыла, как меня выкинули на улицу, предварительно обобрав. Да, я очень хочу, чтобы его наказали! Порадует меня это? Да! Безусловно – порадует!

Злорадство, гордыня, а возможно и еще какие-то неблаговидные чувства у меня точно появятся.

А потом ко мне придет Тьма…

Слишком мало я понимаю в данной Силе, чтобы так рисковать. Конечно, в глазах закона я и буду чиста, но буду ли я чиста перед своей совестью? Решить мгновенно этические вопросы такого плана я точно не готова. И рисковать не хочу!

Я посмотрела прямо в глаза сангиру Зорту и сказала:

- Почтенный сангир, я не стану отвечать на ваш вопрос. И прошу вас не затрагивать эту тему в присутствии сангира Ольгерда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Раздражение, которое появилось на лице бывшего мага, довольно быстро сменилось некоторой задумчивостью, а потом недоумением. Он помолчал, потирая костлявый подбородок и, похоже, перебирая мысленно какие-то факты, однако спорить он не стал:

- Как скажете, лунный маг Алуна.