Похвала Глупости - Дезидерий Эразм Роттердамский

и Скота? Равным образом, апостолы наделяют благодатью, но нигде они не делают различия между благодатью благоданной и благодатью благодательной. Они проповедуют добрые дела и не различают доброго дела действенного от доброго дела деемого. На каждом шагу говорят они о любви и не отличают любовь внедренную от любви приобретенной и не объясняют, представляет ли она акциденцию или же субстанцию, есть ли она вещь созданная или же несозданная. Они гнушались греха, но я готова умереть, если они смогли дать ученое определение того, что такое грех, как это делают скотисты. Я не могу допустить, чтобы апостол Павел, ученейший из апостолов, решился столько раз высказаться неодобрительно о всякого рода спорах и словопрениях, если бы был посвящен во все тонкости схоластики; оно и неудивительно, если принять во внимание, что все поднимавшиеся в те времена контроверзы и споры отличались довольно грубоватым и простоватым характером, по сравнению с более чем хрисипповскими тонкостями[67] нынешних докторов богословия. Надо, впрочем, отдать справедливость их необыкновенной снисходительности: встречая в писаниях апостолов вещи неудовлетворительные с точки зрения новейшей богословской науки, наши богословы не только воздерживаются от того, чтобы осуждать эти неудачные места апостольских писаний, но стараются дать им по возможности приличное истолкование. Они считают своим долгом отдать эту дань уважения как древности, так и авторитету апостолов. Да, наконец, и несправедливо было бы требовать от апостолов таких тонкостей, о которых они сами ничего не слышали от своего Учителя. Встретив подобные же неудовлетворительные места в писаниях Отцов Церкви, как Златоуст, Василий Великий, Иероним, наши богословы довольствуются лишь пометой на полях: «это не признается».

И все-таки этим Отцам Церкви удавалось опровергать языческих философов и иудеев, несмотря на врожденное упрямство последних, но достигали они этого результата более примером своей жизни и чудесами, чем силлогизмами; при помощи последних вряд ли, впрочем, можно было бы добиться какого толку от людей, из которых едва ли кто в состоянии был бы постигнуть умом хотя бы одно Quodlibetum Скота[68]. Теперь – совсем другое дело. Какой язычник, какой еретик устоит против стольких тонкостей? Надо быть круглым невеждой, совершенным неучем, чтобы не сдаться на них; надо быть меднолобым наглецом, чтобы смеяться над ними, либо, наконец, быть вооруженным настолько, чтобы отважиться на единоборство. По-моему, право, умно бы сделали христиане, если бы, вместо этих многочисленных войск, что бьются с переменным успехом против турок и сарацин, если бы, говорю я, вместо них христиане выслали против этих врагов Христа своих горластых скотистов, тугоносых оккамистов и непобедимых альбертистов вместе со всем воинством софистов, – то-то было бы любо посмотреть!.. Это ведь была бы в своем роде первая в летописях истории битва и беспримерное воинское деяние… Кто настолько холоден, чтобы не воспламениться под впечатлением их ученых тонкостей? Кто настолько туп, чтобы не почувствовать всей глубины их остроумия? Кто настолько зорок, чтобы не заметить напущенного ими тумана?

Образованные богословы

Но, быть может, вам кажется, что я говорю все это шутки ради? Я это вполне понимаю. Действительно, надо признать, что среди самих богословов есть люди настолько образованные[69], что им претит от всех этих вздорных, по их мнению, хитросплетений богословской схоластики. Есть и такие, которые решительно осуждают, как верх нечестия, это самоуверенное разглагольствование с неумытым ртом о столь сокровенных вещах, – о таких вещах, которые следует более чтить, чем искать объяснить, – все эти препирательства о них при помощи профанных диалектических приемов, выдуманных язычниками, с разного рода притязательными определениями. Не значит ли это – профанировать величие божественного богословия холодными и пошлыми словами и рассуждениями?

Самомнение богословов-схоластиков

Все это, однако, нисколько не мешает нашим самодовольным богословам восхищаться самими собой и рукоплескать себе. Они до такой степени поглощены своим усладительным вздором, что, проводя за ним и дни и ночи, они не находят уже ни минуты времени для того, чтобы хоть раз перелистать Евангелие или послания апостола Павла. Но, занимаясь своим ученым вздором, они вполне уверены, что на их силлогизмах так же держится вселенская Церковь, как небо – на плечах Атласа, и что без них Церковь не продержалась бы и минуты.

Богослов и Священное Писание

Вы думаете, это малое счастье – лепить из Священного Писания, как из воска, какие угодно фигуры? А это также одно из постоянных занятий наших ученых богословов. Для своих заключений, за подписью нескольких схоластиков, они претендуют на одинаковый авторитет с законами Солона и на больший авторитет, чем папские декреты!

Их притязательность

В качестве цензоров вселенной они тянут к ответу всякого, чьи мнения хоть на йоту расходятся с их «заключениями», и изрекают тоном оракула: «это положение неблагочестиво», «это – непочтительно», «это – отзывается ересью», «это – нехорошо звучит» и т. п. Словом, ни крещение, ни Евангелие, ни апостол Павел или Петр, ни св. Иероним или Августин, ни даже сам Фома «Аристотелейший» не в состоянии сделать человека христианином, если только не выскажутся в его пользу господа бакалавры богословия: их ученость безусловно необходима для суждения о столь тонких вещах. Кто бы мог предугадать, если бы только эти умные головы не открыли нам этого, что не христианин тот, кто будет утверждать, что одинаково правильно сказать: matula putes и matula pulet, ollae fervere и ollam fervere[70]. Кто освободил бы Церковь от стольких грубых заблуждений, которых, пожалуй, и не прочел бы никто, если бы они не были отмечены особым штемпелем?

Благополучие богословов. Диспуты. Язык богословов. Magistri nostri

Но скажите, разве не наверху благополучия чувствуют себя занятые всем этим господа? Разве малое счастье для них – описывать жизнь преисподней с такой точностью и до мельчайших подробностей, как будто они провели там многие годы? А фабриковать по произволу новые миры, в том числе один обширнейший и прекраснейший? Нужно ведь, чтобы было где блаженным душам разгуляться на просторе и попировать в приличной обстановке, а при случае и в мяч поиграть… От всего этого и тому подобной вздорной чепухи головы этих господ до того расперло, что вряд ли у самого Юпитера до такой степени распирало череп в тот момент, когда он готовился разрешиться от бремени Палладой и взывал к Вулкану о помощи[71]. Не удивляйтесь поэтому, если они являются на публичные диспуты с обмотанной столькими повязками головой: иначе череп мог бы не выдержать внутреннего давления. Сама я подчас не в силах удержаться от смеха, глядя на самодовольные физиономии этих господ, которые воображают себя тем более замечательными богословами,