Пресвитерианцы. Вторая армия - Василий Кленин

— Таких людей — один на десять тысяч, мой генерал. Не знаю… Кажется, у меня есть подходящий человек, но я не уверен, что хочу тебе его рекомендовать, сиятельный.

— Расскажи!

— Мэй Ёнми с севера, из провинции Пхёнан. Его отец — был торговцем из Мин, потому такая фамилия. Зато нет большой родни. Он попал ко мне не из Головорезов, а из крестьянского сброда. Воевать вовсе не умел, но отлично ездил верхом.

— Не заставляй меня думать, что ты просто хочешь избавиться от неумехи.

— Неумехи? — Монгол усмехнулся. — Этот торгаш без боевого опыта успел стать в моей роте десятником. И я зову его тогда, когда от тебя, сиятельный, приходят самые необычные задания. Он очень осторожный. Не знаю, что больше к нему испытывает его десяток — уважение или страх. Мэй отлично считает, владеет ханчой. Немного знает ниппонский… и все эти месяцы на Тиндэе старательно изучает этот язык. Сам.

— И все-таки имеется какое-то «но»?

— От тебя ничего не укрыть, сиятельный. Мэй Ёнми полон талантов… но я стараюсь никогда не поворачиваться к нему спиной. Не в буквальном смысле, конечно! Хотя… Если он почувствует выгоду, то без сомнения всадит нож мне в спину. Он — мошенник, мой генерал. В самой его сути — хитрить и обманывать. Он всюду норовит извлечь выгоду. Я слежу за ним пристально, но он нередко обводит меня вокруг пальца. Это тоже таланты, подходящие для твоих целей, но можно ли такому доверять?

Наполеон крепко задумался.

— Пришли его ко мне завтра.

…Тело Мэй Ёнми мало подходило для воителя — слишком щуплое и даже хрупкое. А лицо еще меньше подходило для жулика — широкое и добродушное. Даже простоватое. Но полукровка были и воином, и жуликом.

— Если ты мне скажешь «да», Мэй, то завтра же перестанешь быть десятником. Я придумаю тебе какую-нибудь тыловую должность при полковнике Суке с хорошим содержанием. Тебе не придется больше ходить в походы и рисковать жизнью. Ты начнешь другую войну. Тебе предстоит создать тайную армию. Армию людей, которые будут тебе сообщать всё важное, как о наших врагах, так и о наших друзьях. А ты — сообщать мне.

Глаза Мэя блеснули пониманием. Но не интересом, хотя, простоватое его лицо радостно улыбалось.

— Начнем с простого: найди осведомителей в каждом полку Южной армии. За свою работу ты будешь получать содержание лично от меня. Но необязательно всех подкупать. Прояви фантазию, Мэй. Кого-то можно привязать темной или постыдной тайной, кто-то просто болтлив от природы, кого-то интересует карьера (а тут я смогу тебе помочь). Мне нужно знать настроения, как воинов, так и командиров.

Здесь Наполеон уже вовсю пользовался записями — всем, что он вспомнил о деяниях тайной службы в его мире.

— Но это лишь первый и неглавный шаг. Тебе важно найти надежных помощников среди ниппонцев. Чтобы те уже искали осведомителей в Хакате, в Хидзене и других союзных землях и замках. Но еще важнее найти таких людей среди врагов. Мы должны знать всё об их планах! Я знаю, что в этой стране шпионаж возведен в целое искусство, есть много тайных сообществ синоби. Найди с ними связь — я готов щедро платить за их услуги. А, если удастся привязать синоби другими способами — это будет еще лучше.

Мэй вежливо улыбался и слушал, как «старый генерал» старательно перечислял методы вербовки и работы с тайными агентами. Одинаково вежливо, и это «старому генералу» не нравилось.

— Еще хочу сказать, что всем этим агентам не обязательно знать, что они работают на нашу Южную армию. Для большинства можно придумать другую легенду… Например, что ты, Мэй, представляешь некую тайную группу, которая занимается… контрабандой. Торговлей секретами, заказными убийствами, много чем!

И вот тут «простофиля» ожил по-настоящему! Клюнул!

— Если твои тайные дела будут идти на пользу делу, Мэй, я закрою на них глаза, — холодно добавил Наполеон. — Но как только я увижу, что ради выгоды ты начал портить выстроенные отношения — я тебя сразу уничтожу.

Улыбка сползла с добродушного лица. Как ставшая ненужной маска.

— Я согласен, мой генерал.

Глава 12

Гванук засел в громоздком деревянном корыте над замковыми воротами, которые используют ниппонские лучники при обороне. Он сам вызвался последить за дорогой, ведущей к замку Кумамото, но на самом деле, ему просто хотелось побыть наедине. Остудить на стылом ветру пылающее лицо.

Когда юная испуганная Айдзомэ, наконец, поверила, что чосонский захватчик (примерно так видел себя Гванук: распаленный боем грозный воин с мечом наголо)… так вот, чосонский захватчик не желает ей вреда, она наконец робко шагнула вперед — и улыбнулась. Яркая чернота зубов обнажилась на фоне выбеленного лица — и эта улыбка охагуро заставила его застыть на месте. Он, конечно, слышал о традиции этой страны — чернить зубы женщинам. Но раньше видеть этого не доводилось. Простолюдинкам такое украшательство дорого обходилось, а знатных женщин Гванук пока не встречал.

Черная улыбка завораживала. В ней пряталась какая-то тайна, которая вкупе с робостью девушки… лишала покоя. О решил дальше никуда не идти и лично встал в дверном проеме, прогоняя от комнаты особо ретивых воинов войска Мацууры. По счастью, те его узнавали и нехотя подчинялись. Покоренная его заступничеством Айдзомэ преодолела ужас, опустилась на колени позади и сбоку — так, чтобы «чосонский захватчик» мог ее видеть.

— Мой защитник… — негромко произнесли черные лакированные зубы.

Покорная пленница поклонилась, уткнувшись лбом в треугольник ладоней. От неловкого движения какая-то булавка выскочила — и вся явно долго возводимая прическа развалилась. Густая черная волна волос растеклась, поплыла по ее плечам, поблескивая в отсветах солнца. Гванук невольно дернулся поправить (или погладить), но сам испугался своего движения и сдержался.

— Ах… — растерявшаяся девушка резко поднялась, оставаясь на коленях, прикрыла часть лица широким рукавом халата, второй рукой неумело поправляя волосы. Румянец пробился даже сквозь густые белила.

— Я… могу чем-то помочь? — выдавил Гванук из себя; горло его пересохло, и каждый звук царапал жгучей болью.

— Ты уже помогаешь мне, славный воин… Прости, не знаю твоего имени.

— Гванук.

Так они и провели рядом долгое время, пока бой в замке не затих окончательно: адъютант-советник — с мечом наголо в дверном проходе, а прекрасная пленница — рядом на коленях. Пленница всё время стыдливо опускала глаза, но ее искренне интересовало не только имя