Искры на воде (сборник) - Вячеслав Павлович Архипов

до стены. Посреди дома возвышалась большая русская печь, она хороша была тем, что в ней варили себе, скоту, пекли хлеб, на ней можно было и спать. Обычно там спали дети, но и взрослые любили погреть косточки. Комната освещалась лучиной, возле печи стояла керосиновая лампа, но зажигали её только по праздникам. Керосин стоил дорого, и возить его приходилось издалека.

— Садись вот сюда, на лавку, — сказал хозяин, разглядывая пришельца. — Наталья, подай нам чего-нибудь, ужинать пора.

Вскоре на столе дымилась круглая варёная картошка, лежали солёные крупные ельцы. Хозяйка ещё принесла хлеб и кринку с молоком.

После ужина хозяин спросил:

— И чего тебя занесло сюда? Ты чей будешь?

— Хочу поселиться в этих местах, — начал Егор. Он обстоятельно рассказал, кто он, откуда и зачем пришёл.

— Молод ты ещё, но отважный, — заключил хозяин. — Игнатом меня кличут. Комов Игнат, это моя жена Наталья. Я так же, как и ты, сюда пришёл, когда здесь никого ещё не было, а теперь уже и соседи имеются. Но с хорошими людьми и в соседстве не тесно. Ты, может, тоже присоединишься к нам?

— Я ещё не осмотрелся. — Егор не стал говорить о приглянувшемся ему месте.

— Конечно, не стоит останавливаться в первом же месте. У реки хорошо: летом и зимой дорога под боком, рыба всегда есть, но мне не очень нравится, что скоро здесь будет проходной двор. Сходил я в верха, посмотрел: места хорошие, богатые зверем, я там охочусь, а пахотной землицы в тех местах нет.

— А почему ты поселился на берегу, если не нравится здесь? — спросил Егор.

— Ну, сейчас пока нормально, и, я думаю, нескоро заселится этот край, и жена захотела на берегу. Деревня, где она родилась, была у реки, и это место напоминает ей дом. Я много времени провожу на охоте, а здесь всё к людям ближе. Женщина, что скажешь. А ты женат?

— Нет ещё, — смутился Егор.

— Одному тяжело подниматься. Надо, чтобы кто-то был рядом.

— Как земля, родит хлеб?

— Родит-то, родит, только я много не сею, охотой живу. Есть, конечно, и скотина, какая-никакая, но это так, баловство. Жёнка хочет, вот и возится. Покосы рядом, пашня под боком, летом всё какое-то заделье. Картошка вот, да капуста, да мелочь всякая — всё своё. От коровы молоко да сметана. А мяса на зиму добываю по осени — хватает. Рыбы наловим, посолим — вот и достаток. Нам много не надо, вдвоём мы. Если будут ещё едоки, хватит всем. Пушнину в Конторку или Тинскую вожу, сдаю, но это всё пока зимник ещё есть. Вот так и живём.

— Охота — дело знакомое. Охотой можно прожить. А другие промыслы здесь есть?

— Дёготь можно гнать, живицу, да только возить далеко. Сюда пока никто не ездит, народу здесь нет, и промыслов тоже. Но время идёт. Видишь, ты, вон, подыскиваешь себе местечко. Другие придут.

— Для печки кирпичи сам обжигал?

— Сам. Глины на берегу много. Доски пилить можно самому, только помощника хорошего надо подыскать. Вот стекло и железо привозить надо, а так всё есть. Дранья наготовить и одному можно. Ничего, Егор, жизнь только начинается, захочешь — всё сделаешь. А то, если рядом где будешь, так и я помогу, зови. Да и другие мужики не откажут в помощи. Дело такое.

Ещё разузнал Егор, что в округе почти никого нет. Выше деревни, верстах в пяти, на берегу реки есть с пяток рубленых домиков, но там люди промышляют охотой и рыбалкой. Обосновались там братья Шведовы. Игнат ходил в верховье Туманшета, далеко ходил, но больше никого и ничего похожего на пребывание людей не видел. Так что можно и здесь обосноваться. Хорошие места, светлые. Чего ещё искать, только время терять. Надо возвращаться домой и готовиться к переселению. Егор ещё несколько дней прожил в шалаше, несмотря на холода. Ему здесь всё нравилось. Он уже размечтался, где будет ставить дом, где будут стоять постройки, сладкие мысли носились в его голове.

2

До дома Егор добрался быстро. В деревне Бирюса случайно пристроился к обозу, который после успешной распродажи своих товаров налегке шёл в Шелаево. А там совсем рядом — каких-то сто вёрст на лыжах до деревни Федино пробежать, словно прогуляться. В родных местах расстояние не смущает. Через два дня, весёлый, довольный, весь в куржаке с морозу, он под вечер ввалился в дом. Мать едва не уронила чугунок с картошкой, отец отложил валенки, которые подшивал, поднялся, подошёл и обнял.

— Нашлась пропажа, — сказал он, — давай раздевайся. Мать, там Иван на дворе, скажи ему, пусть баньку растопит.

— Сейчас я, сейчас. — Мать набросила шубейку и пошла на двор, но не утерпела, подошла к Егору и обняла.

— Иди, мать, иди. — Отец тоже смущался неожиданной радости.

Через некоторое время заскочил в дом и брат Иван. Он без разговоров сгрёб Егора в охапку. Иван был младше Егора на пару лет, но выше ростом, крепок, как и весь род Камышлеевых.

— Ну-ну, — осадил отец, — сейчас перевернёте всё.

— Как ты, нашёл место? — радовался Иван брату.

— Разговоры потом, сейчас в баньку сходит, смоет всё худое, а там и поговорим за столом. Ванька, ты баню затопил?

— Да, затопил. Воды сейчас принесу, и будет готова.

В баню Иван пошёл с братом. Он, как и Егор, тоже любил побаловаться веничком. Веников готовили на зиму много, каждый из мужчин брал себе веник, и после бани от него оставался только голик. Любили париться.

Баня топилась по-чёрному. Посреди помещения была вырыта яма, она являлась топкой. Сверху накладывалось много камней, сквозь которые проходил огонь. Трубы не было, и дым выходил в отверстие в стене под потолком. Воду нагревали камнями. Раскалённые камни бросали в деревянную кадку с водой, потом вытаскивали и снова грели. Камней для этого было много, и воду нагревали очень быстро. Когда баня протапливалась, угли все выносили, проветривали от дыма, затыкали отверстие под потолком, потом женщины мыли полы и полок — и баня готова.

Когда все перешли к чаю после ужина, отец наконец сказал:

— Ну что, Егор, нашёл место себе или здесь будешь обосновываться?

— Нашёл, — ответил сын и не торопясь стал рассказывать о своём путешествии.

Рассказывал подробно с самого начала. Отец покачивал головой, прихлёбывая чай. Мать незаметно для себя подсела поближе, а Иван, подперев лицо руками, слушал, стараясь не пропустить ни одного слова. Когда Егор стал описывать место, которое он выбрал, отец отставил чай, внимательно выслушав, кивнул:

— Толково. И хорошо,