Давным давно - Марина Леванова

Сердце Академии, самый первый внутренний круг, закрытый ото всех небольшой корпус факультета некромантии, а именно Западная башня, находился прямо напротив Вспомогательного корпуса Б, где жила сама Джим. Сколько раз она видела это здание, этот корпус? Да множество раз. Вот только никогда раньше не придавала значения огням в самой дальней башне.

В окне загорелся свет. Мелькнула тень. В попытке хоть что-нибудь увидеть за каплями дождя, Джим чуть ли не вплотную прилипла носом к оконному стеклу. И в этот момент тёмный силуэт вернулся и остановился в проёме ярко освещённого окна. Джим улыбнулась и помахала рукой, хотя вполне понимала, что при такой погоде и на таком расстоянии просто невозможно что-либо разглядеть. Немного подумала и распахнула окно настежь. Капли дождя ворвались в комнату, принося с собой запах сырости и прелой листвы. Холодный ветер взъерошил непослушные волосы. От удовольствия она зажмурилась и тихо рассмеялась. Она могла бы так просидеть очень долго, но лицо намокло, а холод пробрался под тёплый свитер. Закрыла окно, сползла с подоконника и поплелась к кровати. Мгновение — и она уже провалилась в глубокий сон.

С первых дней их с Арни знакомства Джим запретили с кем-либо говорить о нём. При этом сделал это самолично «чёрный плащ», ввалившись к ней в комнату ранним утром. Джим, как обычно, в спешке собиралась на занятия и была сильно озадачена отсутствием некоторых важных предметов её повседневной одежды. Когда в отчаянии опустились руки, а ноги готовы были уже бежать в закрытую часть Академии, Адагелий Оторонталий просто вышел из портала посреди её комнаты и всучил ей с недовольным видом кучку одежды. Долго пристально рассматривал её, а потом принялся за пространные рассуждения о полезности сна, если спать исключительно в своей постели. Не преминул также упомянуть, что всё же не стоит забывать свои личные вещи в неизвестных местах у всяких наглых незнакомцев, у которых совершенно нет никакого уважения к представителям почтенного деканата. Тогда и был наложен строжайший запрет о распространении любой информации касаемо юноши, живущего в башне.

Даже друзьям нельзя было обмолвиться ни словом, а это уже было гораздо сложнее выполнить. Так и подмывало каждый раз рассказать при встрече, что у неё теперь есть ещё один новый друг, который самый что ни есть настоящий вампир. Она понимала, что нельзя и поэтому молчала, испытывая самые настоящие муки совести. Особенно сильно хотелось поделиться такой новостью с Алисией. С милой, нежной Алисией, ставшей для неё в последнее время близкой подругой.

Высокий белокурый юноша своей внешностью больше походил на мальчишку, но лишь до тех пор, пока не заглянешь ему в глаза, на дне которых плескалась вечность и одиночество. Загадочный в своём добровольном одиночестве и изолированности, властный и внешне неприступный, всегда замкнутый и немногословный, он щедро дарил свою благосклонность лишь одному живому существу — Джим. Он, став для неё самым настоящим спасением, не позволил ей сломаться, разувериться в своих силах и отказаться от стремления к мечте.

Иногда по ночам он так же находил её в тёмном коридоре, неподвижно лежащей на каменном полу. Бережно поднимал на руки и уносил к себе в комнату, где ухаживал за ней, грозясь на досуге обязательно прибить в каком-нибудь тёмном коридорчике зарвавшегося в своих методах обучения магистра Диирде’Грама. До утра Арни обычно проводил время, сидя на постели рядом с Джим, что-то колдовал над ней, чем-то поил и непременно рассказывал какую-нибудь историю из своей прошлой жизни, называя её не иначе как «страшная сказка на ночь о злобном непослушном вампире», при этом всегда грустно улыбаясь.

Из одной такой истории она узнала, что у него уже давно нет семьи, а ближайшие родственники, если ещё и есть такие, жаждут его смерти по причине его права на наследие своей семьи. Наследие, которое, пока он отсиживается за надёжными стенами, никак не могут поделить многочисленные претенденты. Из другой истории она узнала, что была младшая сестра, которая погибла вместе с родителями. Ему же посчастливилось избежать такой участи лишь потому, что на тот момент он гостил далеко на севере. И снова грустная улыбка. А действительно ли настолько посчастливилось? А однажды юноша поведал о строжайшем запрете. Ему было категорически запрещено выходить даже в общий сад, который считался вторым кругом от основного здания Академии, а если учесть, что таких кругов было пять, то получалось, что он уже несколько десятков лет кряду не покидал стен Академии дальше школьного маленького двора. Но вот от чего или от кого именно прятался этот юноша, не рассказывалось никогда.

Благодаря его заботе и поддержке она по-прежнему так же бегала, прыгала, отжималась и подтягивалась, но делала это как что-то само собой разумеющееся, уже не задумываясь. Как только Магистр Диирде’Грам чувствовал лёгкость в выполнении заданий, он сразу же добавлял нагрузку, но теперь она больше сводилась ко всевозможным приёмам самообороны в непосредственном контакте с самим учителем. За прошедшее время она успела немного вытянуться, из-за чего фигура стала выглядеть более стройной и подтянутой, а движения стали мягкими и пружинистыми.

Волосы тоже немного отросли и стали собираться в небольшой хвостик на макушке, который к концу тренировок вроде бы и присутствовал, но совершенно терялся среди копны непослушных волос, торчащих в разные стороны. Короткие волосы Джим для Арни были болезненной темой и он не оставлял попыток создать хоть какое-то подобие причёски в виде сложного плетения, но всё было тщетно: через несколько минут волосы возвращались к первоначальному виду. В такие моменты он отклонялся, долго разглядывал её, потом грустно улыбался, сам взъерошивал волосы и тихо произносил: «А, в принципе, и так неплохо». На что Джим обычно счастливо смеялась и сама пыталась хоть немного пригладить их, вызывая своим действием ответную улыбку на лице юноши.

С мастером Диирде’Грамом Джим, как и прежде, встречалась дважды за день, очень редко — по одному разу, но теперь посреди недели к ним ещё добавились дополнительные занятия с деканом КайданОрадусДанаром.

Каждый раз, когда она приходила к нему в класс, Джим стеснялась и робела. Мало того, что она чувствовала себя неловко в присутствии самого наставника, так совсем становилось не по себе, когда она заставала в классе тех самых загадочных воинов. Встреча с ними всегда проходила по одному и тому же сценарию: она легко тянула на себя двери, просунув голову и прислушиваясь к звону оружия, шуткам и обсуждениям, переступала порог и в классе повисала звенящая тишина, а все взгляды направлялись в её сторону. И каждый раз Джим сражалась с непреодолимым желанием развернуться и аккуратно, как можно незаметнее выйти обратно.