Буря в песках (Аромат розы) - Нэн Райан

— Как вы знаете, правое крыло дома предназначено для наших гостей — вот несколько комнат разных размеров. Ваша — самая большая.

— Она просто роскошная.

— В левом крыле живут все слуги. Комната Пекоса находится в том же крыле. Наверху мои покои, соседствующие с покоями хозяйки, как я и объяснял раньше. Комната мисс Эмили также наверху, но в другом конце. Мы не пойдем сейчас наверх; я хочу показать вам внутренний двор.

Они пошли в конец дома и прошли через двойные двери. Широкая тенистая галерея простиралась внутри вокруг гасиенды. Большой внутренний двор был наполнен различными цветущими кактусами. Фонтан выбрасывал воду высоко в воздух, рассыпая вниз струи на свой отделанный мраморной плиткой пьедестал и брызгая сверкающими каплями в бассейн глубиной по колено взрослому человеку.

— Посмотрите на эти двойные двери, — Баррет указал направо. — Эта ваша комната, в которой вы спали прошлой ночью и в которой останетесь, пока… Вы можете открыть эти двери ночью и насладиться прохладным пустынным ветерком, который задует внутрь.

— Да, я так и сделаю, — пробормотала она, — это будет прекрасно.

— Пойдемте, вы должны увидеть теплицу мисс Эмили.

Он снова взял ее за руку, и они вышли из галереи. Пройдя через раскаленный от солнца двор, они подошли к стульям и лежанкам, стоявшим по другую сторону фонтана. На одной из лежанок, обитых цветной материей, лежал на спине мужчина. Один сверкающий черный сапог закрывал другой, а его длинные стройные ноги были обтянуты узкими брюками. Он был без рубашки, его лоснящаяся смуглая кожа поблескивала в лучах солнца, длинный белый шрам виднелся на груди. Лицо закрывала широкополая фетровая шляпа с высокой тульей — тот самый стетсон, который так любили ковбои. Пекос МакКлэйн собственной персоной мирно спал под палящим зноем полуденного солнца.

Беспомощно глядя на спящего Пекоса, Анжи заметила, что его руки и плечи как будто высечены искусным резцом, брюки плотно облегают стройные бедра, и густые черные вьющиеся волоски покрывают его широкую гладкую грудь. С трудом проглотив ком в горле, Анжи резко сказала:

— Мой бог, как он может спать на такой жаре?

Губы Баррета изогнулись в тонкую напряженную линию. Он стиснул руку Анжи, настойчиво пытаясь увлечь ее от того места, где лежал Пекос.

— Потому что он, как ящерица: чем жарче становится, тем ему лучше.

Смуглая рука поднялась с обнаженного живота и медленно убрала с лица стетсон. Заспанные глаза открылись, и широкая ухмылка появилась на его красивом смуглом лице. Словно загипнотизированная, Анжи затаила в груди дыхание. Кем бы ни был Пекос в действительности, он без сомнения — самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела.

— Пойдемте, Анжи, вы сгорите, если останетесь еще хоть немного на солнце. — Баррет потянул ее за руку.

Анжи кивнула. Она чувствовала себя словно стоящей на угольях. Солнце, кажется, неимоверно печет голову, вызывая головокружение и слабость. Кожа рук и шеи опалена, а ладони стали липкими от пота. Колени девушки подогнулись, и она заспешила прочь, благодарная Баррету за то, что его уверенные руки поддерживали ее. Анжи знала очень хорошо, что Пекос смотрит на нее с высокомерной ухмылкой на лице. И она совершенно точно знала, что он о ней думает. Конечно, он думает, что ее слабость вызвана не только зноем полуденного солнца.

Конечно, он думал именно так. И был совершенно прав.

Глава 11

Неотразимый Пекос оставался в памяти Анжи и после того, как угасло летнее солнце, и сам он покинул Тьерра дель Соль. На мгновение он остановился у библиотеки, где Анжи и мисс Эмили сидели после вечерней трапезы. Сердце Анжи затрепетало от волнения, когда высокий стройный мужчина с огромными серыми глазами зашел в сумерках в большую комнату с высоким потолком. Пекос выглядел потрясающе красивым в хорошо сшитых брюках из прекрасного серого габардина и в белоснежной рубашке, расстегнутой до середины груди. Он обратился к обеим женщинам, хотя его жгучий, тревожащий душу взгляд был обращен на Анжи:

— Я собираюсь в Марфу за покупками. Никто не хочет поехать со мной?

Анжи почувствовала, как в лицо ей бросился жар, а пульс участился. Ненавидя себя за то, что поддается его влиянию, она быстро отвела от Пекоса глаза, стараясь больше не смотреть на него. Но к ее ужасу он подошел прямо к тому месту, где она сидела — напротив холодного мраморного камина, и проворно опустился на пол рядом с ней. Пекос присел на корточки, его колени были широко расставлены, а одна длинная рука легла на бедро. Анжи бросились в глаза иссиня-черные волоски, вьющиеся на полуоткрытой широкой груди. Они выглядывали из-под чистой белой рубашки. Его узкого покроя брюки натянулись на упругих бедрах, которые вместе с плоским напрягшимся животом лишили ее присутствия духа. Когда глаза Анжи вновь поднялись на него, дразнящий знакомый взгляд, который она встретила, заставил горячо вспыхнуть щеки девушки. Сидя спиной к тетушке, Пекос сказал Анжи, явно вкладывая в свои слова двойной смысл:

— Если вы увидите там что-нибудь, что понравится, я куплю вам это. — Сказав это, он усмехнулся и медленно поднялся на ноги. Анжи вновь почувствовала, как вспыхнуло от смущения ее лицо.

Из-за спины Пекоса мисс Эмили сказала ласково:

— Уверена, в магазинах Марфы очень много красивых вещей, которые бы понравились Анжи. Но, Пекос, ты знаешь очень хорошо, что в такой час там все закрыто, кроме салунов и таверн.

Пекос повернул голову и засмеялся, отвернувшись от Анжи:

— Ты права, тетушка. Как глупо, что мне это не пришло в голову.

Он теперь стоял спиной к ней, и Анжи подняла глаза. Исподтишка она скользнула взглядом от его длинных стройных ног к тонкой талии и широким плечам.

Его манеры были отвратительны; он не уважал ничего и никого, в этом Анжи была уверена. Он всегда расстраивал своего доброго отца, был слишком дерзким, уезжал с ранчо, когда хотел, не говоря никому ни слова, и проводил вне дома недели и даже месяцы. Он употреблял крепкие спиртные напитки. Он играл в азартные игры как в городе, в салунах, так и на ранчо, с ковбоями. Анжи узнала все это за то короткое время, что пробыла на Тьерра дель Соль. Баррет рассказал ей практически все о сыне во время поездки по ранчо; некоторые факты она, к сожалению, узнала сама. Пекос МакКлэйн был из тех людей, кого ее дорогой усопший отец называл безнадежными грешниками. Почему же тогда, в отчаянии спрашивала себя Анжи, она сидит здесь и не может оторвать взгляд от его красивого гибкого тела? Как она может быть заинтригована таким не стоящим внимания человеком, как Пекос? Почему она испытывает сильное желание протянуть руку и дотронуться до серого габардина, покрывающего икры его длинных ног? Почему же, о всемогущий Бог, она жаждет, чтобы он снова поцеловал ее своими страстными губами? И как стыдно, как ей будет стыдно, если Пекос узнает, что она испытывает по отношению к нему! Это чувство сводило ее с ума, было опасным и пугающим. Анжи благодарила Бога, что мисс Эмили была сейчас с ними в комнате. Она жалела лишь о том, что Баррет МакКлэйн ушел отдыхать так рано; он быстро бы поставил Пекоса на место.