Находка Джинни Гамильтон - Сюзанна Маккарти

— Я… никогда так не поступлю, — возразила Джинни, спокойно взглянув ему в глаза.

— Конечно не поступишь, когда я буду рядом, — угрожающе промолвил Оливер. — К несчастью, я не смогу оставаться с тобой постоянно. А доверять тебе, как я понял, нельзя.

— Что ж, это взаимно, — прошипела Джинни в ответ. — По крайней мере, мы оба знаем, что получили.

— Еще нет.

Ее не обманула улыбка Оливера. Браки, в соответствии с романтической легендой, заключаются на небесах… но этот определенно родом из ада!

Оркестр играл легкую, ритмичную мелодию, которые нравятся абсолютно всем, начиная от маленьких кузин Оливера, наряженных подружками невесты, и заканчивая его престарелой двоюродной бабушкой. Джинни степенно прогуливалась со своим свекром вокруг шатра, установленного на лужайке. Ее длинная кружевная вуаль ниспадала на обнаженные плечи, шлейф с помощью ленточки крепился к запястью.

Оливер в нескольких метрах от нее танцевал с одной из своих теток, и Джинни украдкой посматривала на него из-под ресниц. Она и сейчас понимала причину своей детской любви. В то время ей не нужно было многого — хватило бы и густых черных волос, высоких скул, решительного подбородка. Но на самом деле ее внимание привлек чувственный изгиб его твердых губ и угрожающий блеск глаз. И его смех, низкий и хрипловатый, когда он ел мороженое в Бэттери-парк…

И еще его поцелуи, крепкие объятия, горячие и уверенные губы, нежные и искусные прикосновения… Джинни хотела его до боли. А теперь она стала его женой. Его женой… Она мысленно повторяла это слово, смакуя его, представляя, что эта свадьба была ее самой заветной мечтой…

Но как только Оливер повернулся и перехватил ее взгляд, грезы рассеялись. Завтра в Париже она начнет расплачиваться за то, что шесть лет назад ранила его мужскую гордость.

Дядя Говард, не подозревающий о ходе ее мыслей, добродушно улыбался.

— Знаешь, я очень счастлив, что ты наконец вошла в нашу семью, признался он. — А твоему папе было бы приятно узнать, что ты наконец в безопасности. Ты унаследовала большие деньги, а это могло бы привлечь… нехороших людей. Но с Оливером тебе нечего бояться.

Джинни уставилась на него в изумлении.

— Разве… вы не знаете? — пробормотала она. — О том, что случилось?

— А что случилось? — безучастно переспросил он. — Понятия не имею, о чем речь.

— Я думала, папа вам рассказал. — На самом деле ничего она не думала. Так ей говорил Оливер. — То есть, я знаю, что вы не были его банкиром…

— О, нет. — Дядя Говард с улыбкой покачал головой. — Когда-то очень давно мы пришли к соглашению. Как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь. Вот мы и решили никогда не обсуждать друг с другом финансовые дела. Твой папа хранил свои сбережения в других банках, никогда не спрашивал моих советов, да и я с советами не лез. Так-то оно лучше. Никогда ведь не знаешь, как дело обернется. Вообще-то, если позволишь, я бы предложил вам с Оливером придерживаться такой же стратегии. Чтобы ты сама распоряжалась своим состоянием и имела своего собственного финансового консультанта. Уверен, что Оливер будет со мной полностью согласен.

— Да… — Несмотря на полнейший сумбур в голове, Джинни решила держать язык за зубами. — Да, отличный совет, — пробормотала она. — Спасибо.

Выходит, Оливер солгал — он не мог узнать о папином разорении от своего отца, поскольку дядя Говард и сам ничего не подозревает. Тогда откуда он узнал? И зачем было врать?

Но времени на размышления нет. Сара вместе с несколькими подружками уже стоит у входа в шатер и размахивает руками, пытаясь привлечь внимание Джинни. Пора переодеваться в «костюм для бегства».

Дядя Говард удовлетворенно хмыкнул.

— Ах, вижу, тебя зовут. Иди собирайся, дорогая. — Он чмокнул ее в щеку. — Я еще зайду попрощаться перед вашим отъездом в Париж.

— Конечно.

Еле сдерживая нетерпение, Джинни направилась к подругам. Они с хохотом промчались по саду, где на густую траву под старыми яблонями уже ложились вечерние тени. Затем пересекли веранду, на которой шесть лет назад Джинни подслушала роковой разговор и бросила в лицо Оливеру свое изумрудное кольцо, и, проскользнув в дом через застекленную дверь, взбежали по лестнице в спальню Джинни.

Теперь это уже не ее спальня — отныне Джинни будет делить ее с Оливером. Комната удобно располагалась в задней части дома, три ее окна выходили в сад, высокий потолок был покрыт причудливым узором, а массивный мраморный камин поражал своей элегантностью.

Поскольку с деньгами проблем не было, Джинни приобрела в городе груду белых кружев и атласа, сочетающихся с бледно-желтыми обоями, и светлые китайские ковры на блестящий паркетный пол. За антикварную кровать, купленную на аукционе, пришлось яростно торговаться — стойки были из красного дерева, а ткань балдахина украшал нежнейший узор из цветов и листьев. Кроме того, Джинни откопала в одной из соседних комнат два французских кресла и сменила обивку (жутко дорого обошлось), чтобы поставить по обе стороны от камина.

Гардеробных было две — для Оливера и для Джинни. Ее комнату все еще усеивали следы лихорадочных приготовлений — салфетки, клочки оберточной бумаги, несколько влажных полотенец.

Джинни недовольно огляделась по сторонам.

— Что за бардак! Как будто здесь стадо слонов топталось.

Сара расхохоталась.

— Ой, не обращай внимания. У тебя есть дела поважнее.

Джинни невольно улыбнулась. Хотя Сара была ее лучшей подругой, довериться ей Джинни не могла (а может, слишком привыкла скрывать свои неприятности, чтобы решиться на откровенность). Питер, более проницательный, догадывался, что дело нечисто, но вопросов задавать не стал.

— Ну разве девочки не прелесть? — спросила Сара. — И так хорошо себя вели. Помнишь, как на свадьбе Кэсси Клейтон одна из ее маленьких племянниц решила, что у сестры букетик лучше, и полезла в драку? Я чуть со смеху не померла! Знала ведь, что нельзя смеяться, но не удержалась.

— Помню. — Джинни хихикнула, радуясь возможности отвлечься от мрачных предчувствий. — А ее сестра уселась задницей прямо в варенье. И еще, дедушка Кэсси сказал Мэдди Рэтклифф, что она танцует как бегемот, а когда она собралась уходить, то споткнулась о кадку с цветами и грохнулась в кучу роз и гвоздик.

— Ой, это было жестоко! — воскликнула мягкосердечная Сара, хотя смеяться не прекратила. — Слушай, Джинни, ты сначала платье снимешь, или с вуалью помочь?

— Вытащи меня из этого платья. А потом я спокойно займусь вуалью. Ты не поможешь расстегнуть молнию?

Дверь плавно раскрылась; Джинни сидела лицом к зеркалу и, подняв глаза, увидела Оливера, небрежно облокотившегося о дверной косяк. Ошеломленная, она взглянула на нежданного гостя так, словно это был сам дьявол.