Ненавидеть игрока - Ребекка Дженшак

Мои подруги не выглядят убежденными, но, к счастью, раздается звонок в дверь, завершая наш разговор.

Я открываю дверь, совершенно не готовая к увиденному передо мной зрелищу. Гэвин одет в темно-синие брюки и более светлую синюю рубашку. Его галстук — еще одного оттенка синего, на этот раз более яркого. Впервые я вижу его одетым во что-то кроме спортивной одежды и джинсов. Я тупо смотрю на него, и никто из нас не говорит ни слова.

— Привет, чувак, выглядишь круто, — кричит Джордан с дивана, вытаскивая меня из него.

— Привет, — говорит ему Гэвин, затем его взгляд возвращается ко мне. Он проводит длинным взглядом по моему синему платью до серебряных туфель на моих икрах.

Я быстро опускаю взгляд и сдерживаю проклятие. Мое платье почти идеально сочетается с цветом его галстука. Как будто мы собираемся на чертов выпускной и намеренно согласовали наши наряды.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, мы встретимся на банкете.

— Сегодня на улице хорошо. Я подумал, что мы могли бы пойти вместе. — Он засовывает обе руки в карманы брюк.

Все тревоги и нервы, с которыми я боролась всю неделю, достигли апогея. Создать платье для знаменитости кажется простым занятием по сравнению с тем, как провести остаток вечера с Гэвином на свидании. Да, это свидание. Не знаю, как я думала, что смогу обыграть это по-другому, но видя нас вместе в наших синих образах, как он забирает меня, мы определенно на свидании. Я должна была быть должна ему только одно: выкупить бесплатную парковку возле нашего дома, чтобы я не кричала на него, или что-то гораздо более простое и вызывающее меньше беспокойства.

— Конечно. Ага. Хорошо, — говорю я небрежным тоном, который представляет собой фальшивую браваду. Я не смотрю на своих подруг. Единственная, кто, кажется, понимает или волнуется, это Дейзи. Не поймите меня неправильно, Далия и Джейн убили бы его, если бы он снова причинил мне боль, но сейчас они обе полны надежд, а мне не нужна надежда. “Невозможно” иметь надежду. Нет, если я буду молиться о том, чтобы пережить этот вечер.

Банкет проводится в крытом стадионе Рэя, который удобно расположен через дорогу от наших домов. Мы с Гэвином идем бок о бок по тротуару, а затем переходим дорогу.

Внутри нас проводят в большой банкетный зал. Я думаю, что на самом деле это две комнаты с открытой перегородкой, образующей одно большое пространство. В одном углу находится бар, а остальная часть комнаты заставлена круглыми столами. Официанты в черно-белой одежде несут к столам кувшины с водой. В центре каждой зажигают свечи. Для баскетбольной команды все гораздо лучше, чем я могла предсказать.

— У нас есть места или… — Я позволила своему вопросу утихнуть.

— Мы можем сидеть где угодно. Ты выбираешь.

— Возможно, снаружи, — бормочу я себе под нос.

— Конечно, — говорит он, не теряя ни секунды. Он осматривает комнату и теребит манжет левого рукава рубашки.

— Нам следует просто пропустить все это, напиться и раздеться.

— Ммм. — Его рот сжат в тонкую линию.

Я так была на нервах, что даже не заметила, что Гэвин тоже волнуется. Вот только его тревога не имеет ко мне никакого отношения.

Я следую за его взглядом через всю комнату. Энтони Леонард — красивый мужчина, и сходство неоспоримо. Высокий, широкоплечий, густые темные волосы и квадратная челюсть. Я видела фотографии старшего Леонарда, когда он учился в университете Вэлли, и это все равно, что смотреть на его сына.

Я подхожу ближе к Гэвину. Услуга за услугу. Напоминание о том, почему я здесь, и осознание того, что сегодня вечером на кону у него больше, чем у меня, успокаивает меня и подталкивает к действию. Я провожу рукой по его бицепсу, новая тревога закручивается в моем животе.

— Готов?

Он смотрит на мои пальцы, лежащие на его руке. Его горло сжимается, и он кивает. — Ага. Давай сделаем это.

Первые тридцать минут или около того мы перемещаемся по комнате и болтаем с игроками и членами тренерского штаба. Гэвин знакомит меня со всеми, и я изо всех сил стараюсь держать их всех в курсе. Многих ребят я знаю, конечно, либо по соседству, либо по учебе, некоторых даже еще по временам, когда мы с Гэвином тусовались в прошлом году.

С тех пор я избегала не только Гэвина, но и его товарищей по команде и друзей — всех, кто имел к нему хоть какое-то отношение. Это было слишком тяжело. Мы с Гэвином были прорывом во времени, но это был такой замечательный прорыв. Пока нас не было. Я думаю, что, возможно, самое сложное в том, как все закончилось между нами, это то, что это было так необычно, так неправильно. Как он мог быть таким замечательным парнем, который заставлял меня чувствовать себя красивой и важной, а потом изменил мне с моей соседкой по комнате?

Я боялась этой части ночи больше, чем чего-либо еще — ладить с его друзьями, но это не так неловко, как я ожидала, и на самом деле я провожу время прилично. Меня пугает, насколько легко снова быть с ним. Ненавидеть его было проще.

Мужчина подходит к микрофону в передней части комнаты, чтобы поблагодарить нас за то, что пришли, и сообщить, что пора ужинать. Мы сидим за столом с Ноем и Томми, ни один из которых не пришел с парой. Последний раз, когда я видела мистера Леонарда, он был в другом конце комнаты и разговаривал с каким-то важным парнем в костюме и галстуке, поэтому я потеряла его из виду, пока он не выдвинул стул рядом со своим сыном.

Я задерживаю дыхание, когда он улыбается всему столу. Это так похоже на Гэвина, но совсем не так. В улыбке мистера Леонарда нет настоящей теплоты. Я полагаю, что это результат многих лет использования этого для средств массовой информации. Я не хочу испытывать к нему никакой симпатии, но полагаю, что, должно быть, тяжело, когда камеры тыкают тебе в лицо, куда бы ты ни пошел. Тем не менее, мне нравится, что улыбка Гэвина, какой бы редкой она ни была направлена на меня, всегда кажется искренней.