Сады луны (перевод И. Иванова) - Стивен Эриксон

— Хороший посланник, наверное, должен владеть таким искусством, — пробормотал Паран.

— Вижу, капитан, ты так и не научился учтивости. Даже не понимаю, почему адъюнктесса так верит в тебя.

— Я помню, что ты — любитель учтивых разговоров. Но давай на сей раз не увязать в них, Симпатяга. Итак, ты меня нашел. Говори, зачем явился.

Симпатяга нахмурился.

— Мы разыскали ее. Она попала к «сжигателям мостов». Сейчас они осаждают Крепыш.

— Значит, осада еще продолжается? Какой давности твои сведения?

— Почти недельной. Как и что там сейчас — не знаю, поскольку сразу же стал разыскивать тебя. В любом случае, дни этого города сочтены.

Паран хмыкнул, потом нахмурил брови.

— В каком она взводе?

— Ты что, знаешь их все?

— Да, — с гордостью ответил Паран.

Симпатяга поморщился, поднес к лицу руку и принялся разглядывать свои кольца.

— Во взводе Бурдюка. Одна из его новобранцев.

Паран закрыл глаза. Вряд ли стоило удивляться услышанному.

«Боги продолжают играть со мной. Только вопрос: какие именно? Итак, сержант Бурдюк. Когда-то ты командовал не взводом, а целой армией. Давно это было. В те времена Ласэна еще звалась Угрюмой. Если бы ты тогда послушался своего соратника, то мог бы сделать иной выбор. Возможно, ты бы даже сумел остановить Угрюмую. Но нынче она — императрица Ласэна, а ты командуешь всего-навсего взводом. А кто я? Глупец, помчавшийся за своей мечтой и теперь больше всего желающий, чтобы мечте наступил конец».

Он открыл глаза и взглянул на Симпатягу.

— Сержант Бурдюк. Война в Семиградии. Вырвался из Арена… потом была пустыня Рараку, которую в тех краях называют священной… дальше Панпотсун, Натилог…

— Все это было, Паран, но давно. Во времена императора.

— Да. А теперь Бурдюку, как видно, едва доверяют командование взводом. Насколько знаю, следующая цель после Крепких Стен — Даруджистан, «город городов».

— Твоя новобранка начинает показывать зубки. Вернее, свою силу, — морщась, сказал ему Симпатяга. — Она совратила всех «сжигателей мостов». Возможно, даже Дуджека Однорукого. А кроме них — весь контингент Второй и Третьей армий, сражающихся в Генабакисе.

— Будет тебе трепаться. Похоже, эта сторона жизни вообще не занимает девчонку. Малолетняя загадка, которую мне предстоит разгадывать. Командование взводом так, для отвода глаз. Я понимаю, зачем меня туда посылают. Адъюнктесса тоже считает, что мы слишком долго выжидали. И теперь те же слова я слышу от тебя. Знаешь, мне не верится, чтобы Дуджек оказался изменником. Они с Бурдюком на такое не способны.

— Лучше, если ты будешь вместо рассуждений действовать в установленном порядке. Мне велели тебе напомнить: секретность твоих действий играет ключевую роль. Когда доберешься до Крепких Стен, человек из «Когтя» разыщет тебя и передаст дальнейшие указания. Кроме него, больше никому не доверяй. Девчонка нашла для себя подходящее оружие и готовится ударить в самое сердце империи. Сам понимаешь: поражение нам не простится.

Раскосые глаза Симпатяги блеснули.

— Но если ты чувствуешь, что не справишься с заданием…

Паран молча глядел на него.

«Если все так скверно, как ты говоришь, почему вы не пошлете туда кого-нибудь из своих опытных ассасинов и не расправитесь с этой чумой?»

Симпатяга вздохнул, словно ему удалось прочесть мысли капитана.

— Кто-то из богов ей покровительствует, капитан. Кому-то из них она нужна. Ее невозможно просто взять и убить. Наши замыслы потребовали… изменений. Появились новые особенности, которые прежде мы не принимали во внимание. Угроза исходит не только от девчонки, но все прочие угрозы так или иначе переплетаются с нею. Делай то, что тебе велели. Если мы хотим овладеть Даруджистаном, нужно устранить любой риск. А императрице очень нужен Даруджистан. И еще. Она чувствует: Дуджека Однорукого пора… — Симпатяга ненадолго умолк, затем с улыбкой договорил: — Разоружить. {1}

— Зачем?

— У него есть приверженцы. Они до сих пор убеждены, будто император видел Однорукого своим преемником.

Паран усмехнулся.

— Насколько мне известно, Симпатяга, император вообще не думал о преемниках, поскольку собирался править вечно. Это подозрение родилось в мозгу Ласэны. Оно абсолютно смехотворно. Императрица поддерживает этот бред по одной причине: он оправдывает ее параноический страх перед такими, как Дуджек.

— Вот что я скажу тебе, капитан, — тихо, но с нажимом произнес Симпатяга. — Люди, стоявшие куда выше тебя, нередко расплачивались головой даже за меньшую крамолу. Императрица ожидает от своих подданных послушания и требует их верности.

— Любой разумный правитель не стал бы смешивать ожидания с требованиями.

Симпатяга поджал губы.

— Я бы все-таки посоветовал тебе держать свои мысли при себе. Принимай командование взводом, держись поближе к новобранке, но ни в коем случае не вызывай у нее каких-либо подозрений. Дальнейшие указания получишь на месте. Понял?

Паран отвернулся к иллюминатору. За стеклом синело небо. Сколько недомолвок, полуправды и откровенной лжи во всем этом… дерьме.

«Как мне действовать, когда настанет время? Пока ясно одно: девчонка должна погибнуть. А остальные? Я же помню тебя, Бурдюк. Тогда ты стоял очень высоко, и даже в самых ужасных снах мне не могло присниться, что с тобой случится такое. Неужели мне суждено запятнать свои руки твоей кровью?»

Паран вдруг понял, что сам уже не вполне уверен, кто же на самом деле является главным предателем и врагом империи. Разве империя и императрица — синонимы? Или понятие империи включает в себя нечто иное? Например, наследие славы прошлого, — честолюбивые замыслы на будущее, устремленные ко всеобщему миру и благоденствию. Или империя — хищный зверь, которому никак не насытиться? Даруджистан — удивительнейший город. Второго такого нет. Неужели и он достанется императрице, объятый пожарами и залитый кровью? И разумно ли вообще посягать на этот город? Малазанская империя вела свои войны на границах. Внутри же подданные жили в мире, о котором их предки могли только мечтать. Если бы не «когти», подозревающие всех и вся в государственной измене, и если бы не нескончаемые войны за тысячи лиг от дома, империя вполне наслаждалась бы сейчас спокойной и свободной жизнью. Разве не о такой жизни с самого начала мечтал император? Или теперь его мечты считаются бредовыми?

— Тебе понятны мои наставления, капитан? — вновь спросил Симпатяга.

Паран посмотрел на него и отмахнулся от «когтя», как от назойливой мухи.