Зов Колдовского ущелья - Диана Марселлас

— Только после вас! — Ревил согнулся в глубоком поклоне, отлично имитируя Бартола. Мелфаллан разразился хохотом. — Итак, с нетерпением жду, когда вы запоете, ваша светлость. — С добродушного лица Ревила уже не сходила улыбка.

— Только после вас, милорд. И отныне называйте меня «ваше светлейшество», а не просто «ваша светлость». — Мелфаллан на мгновение задумался. — Нет, лучше «ваше превысокое светлейшество». Да, так мне нравится больше.

— Ах! И с каких это пор вы стали «превысоким светлейшеством»?

— Только что. — Мелфаллан величественно взмахнул рукой. — Графы делают, что им вздумается! Вы слышали об этом?

— Нет. Неужели это правда? — спросил Ревил. Они взглянули друг на друга с шутливой важностью.

— Уверяю вас.

— Они только не могут петь, даже если очень сильно захотят, — учтиво поправил его Ревил и рассмеялся. — Уж этому тебе никогда не научиться, Мелфаллан. И сегодня вечером ты в который раз подтвердишь мои слова. Но я на все готов.

Он расхохотался еще громче, обнял Мелфаллана за плечи, и они вышли из комнаты.

В тот вечер Брилли устроилась у входа в пещеру и просидела так, глядя на море, до рассвета. Затем зашла внутрь и достала с полки дневники, желая освежить в памяти знания об инфекциях. Когда косые лучи Дневной звезды озарили лестницу, она все еще увлеченно читала.

Чаще всего Зов, приходящий к Брилли, был связан с травмами — ушибами, ожогами, ножевыми ранениями. Иметь дело с лихорадкой ей приходилось крайне редко. Почему? Женщины-целительницы знали множество способов снижения жара и борьбы с заражением, единственное, против чего они не имели надежных средств, — зимний мор. Если какое-то лекарство помогало людям в первую чумную зиму, то оказывалось совершенно бездейственным в следующую. Почему Зов никогда не являлся ей от больного чумой? В записях других колдуний она тоже не встречала рассказов о подобном лечении, но ни одна из них никогда не страдала во время мора. Почему? Возможно, их колдовское чутье предохраняло от столкновения с инфекциями, но некоторые колдуньи часто занимались исцелением от лихорадки.

Брилли состроила рожицу, ничего не понимая.

Почему другие не терзали себя раздумьями, по крайней не посвящали им так много времени? Она знала о своих способностях так мало, а книги ничего не объясняли, порой еще больше сбивали ее с толку.

Что есть Зов? Откуда она знает, когда и куда должна идти? Как чувствует, что произойдет в будущем? Почему ее магия время от времени утихает и почти не дает о себе знать? Что заставляет ее слушать и ощущать мысли и переживания других людей и почему иногда она улавливает их с расстояния полмили, а в другие дни — лишь когда находится совсем рядом?

Размышления привели Брилли к единственному умозаключению: магия действует по собственной воле, ничего не спрашивая у владелицы. Это сводило с ума.

Почему колдуньями рождались только женщины? Среди них не было ни одного мужчины. Хотя передать колдовской дар по наследству мог кто угодно. Одна из пещерных обитательниц выяснила, что ее бабушка относилась к роду шари'а и что внучке перешли ее магические способности через сына. Колдовство проявлялось в разных людях в совершенно различной степени. Марленда, например, едва замечала свои необычные таланты, а Брилли ощущала их присутствие с самого детства. С чем это связано? Кровь аллемани, смешиваясь с кровью шари'а, не ослабляла колдовских способностей. У всех жительниц пещеры кто-то из предков принадлежал к народу аллемани, и в самой Брилли имелась их кровь.

В некоторых книгах приводились подробные описания магических трюков, слова заклинаний, описывались наиболее интересные из чудесных явлений. Но как ни старалась Брилли применить заклинание, предназначенное для перемещения громадных камней, ей не удавалось сдвинуть с места и мельчайшую песчинку, а попытка вызвать штормовой ветер не приводила даже к небольшому сквозняку в ее пещере. Нет, она определенно была не способна на подобные вещи. Но и описания лечения больных очень часто не совпадали с ее практикой.

Многие колдуньи задавались рано или поздно теми же самыми вопросами. Быть может, кому-то из них удалось что-нибудь выяснить, но Брилли оставалась пока в полном неведении. Она представила вдруг, как будет изучать магию ее наследница, и довольно улыбнулась. Такое иногда случалось: преемница появлялась в пещере до смерти предшественницы, и они жили на протяжении какого-то времени вместе, обмениваясь опытом и впечатлениями. Отец Океан не мог выполнить все пожелания людей, но самые заветные иногда исполнял. Брилли хотела встретиться с наследницей больше всего на свете и никогда не расставалась с надеждой.

Она часто представляла себе женщин, которые жили в пещере до нее. Как они выглядели? О чем мечтали? К сожалению, оставшиеся после них дневники не могли говорить, не могли ответить на столь часто задаваемые ею вопросы.

Все эти женщины не отказались при жизни от своего дара, подобно матери Брилли. Убеждения Джокатер были твердыми и непоколебимыми, а ее молчание — глубоко осознанным решением. А ведь именно оно отделяло их друг от друга, из-за него Джокатер смотрела на дочь как на разочарование и помеху. Если бы мать вела себя по-другому! Сколько радости и счастья познали бы они вдвоем, сколько интересного открыли бы для себя в способностях друг друга! Брилли представила, что у нее есть маленькая дочка-колдунья, и сердце радостно подпрыгнуло. Она дала бы своей малышке все то, так старательно избегала несчастная Джокатер, восполнила бы бессмысленную пустоту и подарила бы таким образом покой духу усопшей матери.

Быть может, однажды… С благословения Царицы Морской Девушка вздохнула, не желая думать о том, что ее мечты могут так и остаться мечтами.

В воздухе пахло приближающимся дождем. Брилли качнулась на стуле, отклоняясь на задних ножках к стене, сморщила нос, задумчиво скинула с ноги туфельку, потом — другую.

«Почему дожди идут чаще осенью? — подумала она, прислушиваясь к движению ветра. — Кто определяет, когда начать шторм, когда — грозу? Отец Океан? А чем в таком случае Он руководствуется? Возможно, когда-то я доберусь до ответов…»

Брилли вернула стул в исходное положение и взяла из стопки следующую книгу, но не открыла ее, а задумалась над процессами, происходившими в собственном организме. После тех редких случаев, когда ей доводилось спасать людей от жара, она была вынуждена прилагать все свои усилия в борьбе с Монстром, а потом на протяжении нескольких дней чувствовала себя совершенно разбитой. Сегодня, после лечения Янны, Брилли ощущала сильную слабость, ей казалось, что-то опустело внутри. Руки слегка дрожали, а голова шла кругом. Но щеки оставались прохладными и гладкими, как обычно, жара не было.