Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

обращался с книгой очень бережно, но страницы были потертые, мятые и испачканные от постоянного использования. На площади воцарилась тишина. Спокойным, низким голосом сказочник начал читать легенду о рыцаре, потом стихи, а затем сказки страны под названием Аравия. Не все собравшиеся понимали, потому что книга была на итальянском, но не ушел ни один человек. Вся площадь слушала сказочника затаив дыхание. Впервые Мария видела, как кто-то читает книгу, если не считать дона Сальваго в церкви, который читал на незнакомом ей языке, и Мария не понимала ни слова. Зато сейчас она понимала все эти чудесные слова.

Сказочник прочитал восемь историй, некоторые по просьбе зрителей.

– Найди там историю про змеев! – крикнул кто-то из крестьян.

Сказочник немного подумал, полистал книгу, нашел нужную страницу, и из книги прямо в толпу поползли змеи.

– Расскажи нам историю про любовь! – крикнула Елена.

Сказочник посмотрел на нее странным и непонятным Марии взглядом, а затем открыл книгу на другой странице, и вскоре на площади появилась прекрасная юная принцесса, и они увидели, как она отвергает одного знатного жениха за другим, пока однажды не влюбилась в простого крестьянина и не сбежала с ним, не побоявшись навлечь на себя ужасный гнев своего отца-короля. История была щекотливая и шокирующая, в ней все было так, как в мечтах самой Марии. Потом они услышали и другие сказки о дальних странах, волшебных странах, странах, где текут холодные реки, а по жилам – горячая кровь; сказки прятались одна в другой, словно волшебные шкатулки. Девочки слушали затаив дыхание. А когда итальянец сделал небольшой перерыв, они стали возбужденно обсуждать услышанное. Сказки и истории распалили их воображение, и было уже сложно понять, где заканчиваются мечты и начинаются сказки.

Как и накануне, Елена шепотом попрощалась с новой подругой и ускользнула с площади под самый конец выступления сказочника. Впрочем, у Марии появился план, и после окончания представления она храбро подошла к сказочнику. Он даже не взглянул на нее, потому что смотрел на Елену, которая снова ожидала его чуть поодаль от толпы зевак.

– А в этой книге есть еще истории? – спросила Мария.

– Конечно! – рассмеялся он над ее невежеством. – Сотни! Тысячи! Даже я не могу запомнить их все.

Он открыл книгу и повернул ее так, чтобы Мария могла посмотреть. Даже разрешил ей потрогать страницу. Она прикоснулась к пергаменту с тем же почтением, с каким ее мать обращалась с реликвиями. Пергамент был такой необычный на ощупь, и Мария не выдержала:

– Я хочу научиться делать то, что ты делаешь!

– Что именно? – снисходительно посмотрел на нее сказочник. – Жонглировать или рассказывать истории?

– Читать!

Стоило Марии произнести это вслух, как она сама поняла, что говорит несуразицу.

– Читать! – фыркнул сказочник и со смехом захлопнул книгу.

– Да! Я бы смогла! – покраснела Мария.

– Я слышал, что как-то свинью читать научили, – не переставая смеяться, бросил ей он, – но вот таких, как ты, – никогда! Обязательно сочиню об этом историю, – добавил он, убирая книгу в саквояж, – обещаю тебе!

Собирая вещи, он продолжал качать головой от удивления. Несмотря на его реакцию, Мария чувствовала, как сердце гулко бьется в груди от предвкушения и ощущения чуда. Ей хотелось поговорить с Еленой, но ее новая подруга уже исчезла, а сказочник быстро последовал за ней.

В ту ночь Марии снились истории одна за другой, она слышала интонации голоса сказочника, видела персонажей сказок. Какие же еще сказки могут скрываться в той книге? Какие секреты, какие тайны этого мира содержатся на ее страницах? Мария знала, что все это глупости и дерзость, но ей было все равно. К утру у нее исчезли последние сомнения.

На следующий день они с Еленой встретились не перед последним представлением, а после его окончания. Сказочник быстро распрощался со слушателями и поспешил на испанский корабль, направлявшийся на Сицилию. Девочки сидели на набережной и смотрели, как корабль выходит из гавани.

Не успели паруса скрыться из виду, как Мария посвятила Елену в свой великий план.

Сначала Елена решила, что подруга шутит, но вскоре поняла, что та говорит серьезно.

– Читать?! А почему?

– Потому что… ну… потому что! Потому что тогда я смогла бы в любой момент открыть книгу и истории унесли бы меня в другой мир! Потому что я этого хочу! А ты не хочешь узнать, как это делается?

– Конечно не хочу! Что за бред! Не глупи! Ты же обычная девочка. Есть и другие способы провести время, не трать его на пустые мечты.

– Вроде твоих? Завести свою пивоварню?

– Но я-то и правда собираюсь это сделать!

– Вот и я собираюсь!

– Ладно, – улыбнулась Елена. – Я тебе верю. Приедешь в гости в мою пивоварню и почитаешь мне. А сейчас мне пора домой.

Мария вдруг поняла, что рассказала Елене о себе абсолютно все, а вот про Елену не узнала почти ничего, и спросила:

– А где ты живешь?

– На юго-востоке отсюда.

– В Зейтуне? – уточнила Мария, назвав ближайшую деревню в той стороне.

– Нет, дальше.

– Но дальше нет ничего, кроме моря, – нахмурилась Мария.

– Еще увидимся! – пообещала ей Елена и помахала на прощание.

Целую неделю Елены было не видно. Мария сходила в Мдину поискать ее, вспомнив, как Елена говорила, что бывает там чаще, чем в Биргу, но быстро поняла, что это бесполезно: улицы древнего города за стеной кишели людьми, у большинства женщин лица были закрыты. Как-то утром, когда ее отправили собирать хворост для очага, Мария сходила в Зейтун и поспрашивала местных о Елене, но все было без толку – о ее подруге никто и слыхом не слыхивал. Мария вышла из деревни и пошла на восток, по дороге подбирая сухие ветки. Такое задание она обычно выполняла каждый день, иногда и дважды в день. Часто ей приходилось проходить несколько миль, чтобы набрать достаточно хвороста для разведения огня. В изобилии на Мальте росла разве что ежевика, хотя бывали засушливые годы, когда не росла даже ежевика. Тогда Борги вынуждены были платить за использование общинных печей, а если денег не было, то еда подавалась холодной.

Ветви с некоторых кустов Мария срезала ножом, другие ломались сами, и ветер носил их по земле, и Марии приходилось бегать за ними, однако справиться с ними было нелегко. Чтобы не оцарапаться об острые шипы, она брала плоские куски известняка, которого на острове было в избытке, била ими по веткам, чтобы отломать шипы, потом складывала ветки в вязанку, перехватывала веревкой и закидывала на спину. Вязанка парила над девочкой, как огромное шипастое облако, подпрыгивая и покачиваясь в такт ее шагам.

Мария уже почти дошла до побережья, куда раньше никогда не забредала. Помня о страшных корсарах, она старалась ходить только по открытым местам, чтобы ее нельзя было застать врасплох. В воздухе пахло дождем, над морем сгущались огромные серые и черные тучи. В начале лета такие грозы могли быть очень сильными, но обычно быстро заканчивались, поэтому Мария продолжила собирать хворост.

Гроза оказалась сильнее, чем думала Мария. Ветер усилился, она шла, склонившись пониже к земле и стараясь не уронить вязанку. В глаза летела пыль, ветер нещадно хлестал ее и пытался сбить с ног. Последний узел на вязанке она затянула недостаточно сильно, и та развалилась. Очередной порыв ветра разметал вязанку во все стороны. Мария вскрикнула: часы работы – коту под хвост, ветки разлетались, и она не успевала собирать их. Поймала одну, потом другую, засунула их под камень рядом с рожковым деревом. Несколько веток понесло к краю скалы и сдуло в море. Она побежала за ними, споткнулась и вскрикнула от боли, разбив колено о камень. Крупные капли дождя забарабанили по земле, обжигая кожу и смешиваясь с кровью. Красные струйки потекли по ноге. Ливень усиливался вместе с порывами ветра, внезапно ставшего ледяным и пронизывающим.

С трудом Мария спустилась по крутому склону, надеясь спрятаться среди гряды крупных камней. Там она увидела вход в пещеру, которых в скалах у побережья было довольно много. Мария забежала внутрь и, дрожа от холода, стала вытирать лицо рукавом, тряся головой, чтобы высушить волосы. Она наклонилась посмотреть, что там с коленом, но услышала какой-то шум и замерла. Мария понимала, что это не корсары, поскольку внимательно следила за горизонтом и не видела ни одного корабля. Склонив голову, она прислушалась. Сначала