Чайки садятся на воду - Альберт Беляев

— На курсе? — послышался сзади голос штурмана.

— Не совсем, — угрюмо буркнул в ответ Тимофей.

— Ну, бывает. Течения тут довольно ощутимые в это время года. Далеко ушли?

— На милю.

— Ничего, сейчас поправим. Возьмем три градуса влево, через час опять на курс выберемся.

Тимофей вздохнул с облегчением. Значит, течения… А он было подумал, что это целиком его вина.

Ага… Вот атлас приливов и отливов… Так… Дата… Время… По таблицам получается одно, а на карте совсем не то. А ветер? Таблицы составлены для штилевой погоды… Понятно… Надо знать парусность судна, его осадку, скорость, шаг винта, плюс дрейф от ветра, плюс снос течением по таблицам… Но если линия постоянная, то ведь можно сделать таблицы… Спокойно, торопиться не следует. Надо наблюдать, записывать, копить факты, сопоставлять, а там посмотрим, что получится…

В Мурманск «Кильдин» пришел вечером и сразу же встал под разгрузку. В порту работы вели грузчики, и почти вся команда ушла на берег в увольнение до утра. Тимофею никуда не хотелось идти, и он долго стоял на мостике, наблюдая, как краны таскали из трюмов полные ковши руды и аккуратно ссыпали ее в одну огромную кучу у железнодорожной ветки. Он был один на мостике. Внизу, в трюмах и на палубе, позвякивало железо, взвывали моторы, и с глухим шорохом сыпалась из ковшей на причал руда. У трюмного люка стоял грузчик, подавая руками сигналы крановщику.

Спустившись с мостика, Тимофей зашел в штурманскую и долго сидел там, разбираясь в лоции Баренцева моря и приливных таблицах.

Назавтра «Кильдин» отошел в очередной рейс, чтобы через неделю вернуться обратно. И так четыре раза в месяц. Каждый рейс похож как две капли воды на другой, все рассчитано по часам и минутам, все предусмотрено. Таково уж оно, каботажное плавание. Особенно малый каботаж. Да еще на регулярной линии.

Из рейса в рейс, из месяца в месяц монотонно течет жизнь каботажного судна. Все известно до мелочей: где поворот нужно делать, где начнет трясти судно и когда, на траверзе какого мыса с мостика спустится капитан, чтобы появиться опять ровно через девять часов на траверзе маяка Капризного, перед входом в порт назначения.

Никаких случайностей, ничего непредвиденного. «Психодром для пенсионеров» — так пренебрежительно отзывался о регулярной линии «Кильдина» второй помощник. Рейс за рейсом он все откровеннее скучал на своих вахтах, переложив штурманские обязанности целиком на плечи Тимофея. А Тимофей только этого и ждал — каждые полчаса он старался теперь поточнее определить место судна, замерить ветер, атмосферное давление, волнение моря, определить осадку, число оборотов ходового винта судна. И тщательно заносил в тетрадку снос корабля с курса.

Эти наблюдения занимали его все больше. Ведь есть же какие-то закономерности в этом сносе судна. А пока накапливать факты, вести наблюдения точнее, чаще, аккуратнее… Что все это даст, выяснится потом, факты сами подскажут выводы, а пока не торопиться и терпеливо наблюдать.

Оказывается, и малый каботаж на постоянной линии может стать интересным! Тимофей теперь с нетерпением ждал выходов в рейс, стоянки в порту казались ему нудными. «Только время зря теряем», — думал он со злостью.

Через два месяца, когда цифрами и наблюдениями были заполнены две толстые тетради в клеточку, Тимофей попытался сделать первые обобщения. Во время стоянки в Мурманском порту он забрался вечером в штурманскую рубку, разложил перед собой тетради и принялся за работу.

Он сделал сотни выписок на отдельных карточках и теперь старался сгруппировать их. Сюда ветры зюйд-остовых направлений от трех до пяти баллов… Сюда норд-вестовых… Сюда обороты винта… Карточками был завален весь штурманский стол. Они лежали на диване, на креслах. А сколько еще лежало неразобранных!

Тимофей оглядывал свое хозяйство и с ужасом убеждался, что «тонет» в этих карточках, что он не в состоянии свести все факты к простым и понятным обобщениям. Мысленно он уже видел график сноса судна. Но вот перед ним сейчас результаты десятков наблюдений, а толку что? Ведь в каждом случае почти нет одинаковых исходных данных. Если одинакова сила ветра — различна осадка судна. Или не схоже число оборотов винта. А может, все дело в том, что фактов-то как раз мало? Раз нет повторяющихся наблюдений, значит не было схожих условий, значит пока еще нет материалов для обобщения и серьезных выводов.

Погрузившись в размышления, Тимофей не слышал, как в штурманскую рубку вошел капитан и долго стоял у двери, разглядывая разложенные повсюду бумаги.

Наконец Шулепов негромко кашлянул и произнес:

— Добрый вечер. Чем это вы занимаетесь? Пасьянс раскладываете, что ли?

Тимофей покраснел. Надо же прийти капитану, и как раз в тот момент, когда Тимофей запутался и ничего толком объяснить не может.

Капитан осторожно прошел к столу и начал разглядывать карточки.

— Так, — проговорил он после долгого молчания, — если я правильно понял, вы ведете наблюдения над течением на нашей линии?

Тимофей кивнул.

— А как вы представляете себе конечный результат работы?

— Я еще не совсем себе представляю его, — смущаясь, ответил Тимофей. — Но мне подумалось, что, если линия постоянная, наверное, можно таблицы составить для нее… А может быть, даже и график… И если попадем, скажем, в туман и придется идти по счислению, они могли бы пригодиться. А может, и не пригодятся… Но мне все равно интересно…

Капитан слушал внимательно, изредка согласно кивая. Потом спросил:

— Ну и что у вас все-таки получилось?

Тимофей объяснил. Капитан просмотрел разложенные карточки:

— Думаю, вы затеяли интересное дело. Для серьезных выводов пока еще мало материала, но мысль у вас верная. Знаете, что мне пришло в голову? Надо эти наблюдения вести круглосуточно, и не на одной только вахте. Пожалуй, стоит подключить к этой работе всех штурманов судна. Не боитесь потерять приоритет?

Тимофей развел руками.

— Какой уж тут приоритет. Мне просто интересно было… Если все будут вести наблюдения, то мы втрое быстрее соберем материал.

— Кстати, сколько вам еще надо плавать матросом до диплома? — вдруг спросил капитан.

— Еще почти месяц, — вздохнул Тимофей.

— А вы не возражали бы остаться у меня на судне, скажем, третьим помощником?

Тимофей быстро взглянул на Шулепова и ответил:

— Конечно, не возражал бы.

Капитан кивнул.

— Начатое дело не бросайте, наблюдения продолжайте. Кстати, вы читали книгу «Путешествие вокруг света в 1803—1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева»?

— Крузенштерна? Кажется, читал, — неуверенно подтвердил Тимофей, не понимая еще, к чему клонит капитан.

— А помните, там есть одно очень хорошее место о течениях и необходимости наблюдений за ними? Сейчас вам покажу, — капитан порылся в нижнем ящике штурманского стола и достал книгу. — Вот… Сейчас… Ага, вот оно, слушайте: «Познание течения моря столь важно для мореплавания, что мореходец должен поставить себе обязанностью производить над оным наблюдения во всякое время с возможной точностью». А? Каково сказано? Знаете что, выпишите эти слова на большом листе бумаге, и прикрепим мы цитату из Крузенштерна здесь, над штурманским столом. Пусть она всегда будет перед глазами.

Тимофей с удивлением слушал капитана. Никогда он еще не видел его таким многословным и сердечным. Ведь он говорит с Тимофеем, как со своим товарищем, как с помощником.

— Спасибо, товарищ капитан. Я все сделаю.

— Меня благодарить не надо. Вы затеяли полезное дело. Я вас полностью поддержу. Но, смотрите, коль уже начали — бейтесь до конца. Иначе грош цена будет всем нашим красивым словам.

Капитан, весело поглядывая на Тимофея, продолжал:

— Мореплаватели старых времен, не в укор будь нам сказано, очень следили за течениями и много о них писали. Их наблюдения отличались тщательностью и точностью измерений.

— Я читал кое-что об этом, — несмело промолвил Тимофей.

— Что же вы читали? — с любопытством взглянул на него Шулепов.

— Больше всего о плаваниях по Северному Ледовитому океану — Дежнева, Челюскина, Лаптевых, Овцына, Стерлигова, Пахтусова, об экспедициях на «Святой Анне», на «Фраме»…

— Это интересно! А записки Пинегина, очерки Соколова-Микитова? Записки австрийца Пайера? Дневник штурмана Альбанова?

Тимофей кивнул:

— Читал.

— Мне очень приятно слышать все это, — тепло проговорил капитан, — я сам увлекался историей плаваний по арктическим морям.

Он помолчал и спросил:

— Скажите, вы выбрали Мурманск отчасти и по этой причине?

— Да, мне очень хочется попасть в Арктику.

— А попали на регулярный каботаж. Как, это вас не разочаровывает?

— Не вечно же я буду по этой линии ходить.