Их было десять - Александр Александрович Тамоников

поможет ему расправиться с постами без лишнего шума, часовые не успеют поднять тревогу и не смогут ответить огнем. Ликвидация постовых даст разведчикам фору, когда начнется перестрелка.

В его разведгруппе не так много бойцов, чтобы действовать силой. Значит, надо попробовать хитростью. На их стороне неожиданность и стремительный натиск – пока сонные гитлеровцы сообразят, его ребята успеют отступить к своим позициям.

Не предупреждая ни о чем своих подчиненных, надеясь на их сообразительность и дисциплину, Глеб быстро переоделся и принялся искать, где можно неприметно взобраться на холм.

Он попробовал рукой глинистый край и понял, что задуманное получится. От весенней сырости грунт стал вязким и податливым, поэтому по нему можно было карабкаться, если сильно впиваться руками в землю, а сапогами пробивать выемки во влажной поверхности.

Пару метров разведчик двигался медленно, замирая каждый раз, когда часовой показывался в проеме. На самом верху Шубин сменил траекторию – двинулся чуть в сторону, чтобы подобраться к лазу внутрь укрепления. Оказавшись на бруствере, он скользнул внутрь и почти обрушился на немецкого часового. Тот уже хотел было заорать, но увидел погоны и знакомую форму. Сработала выучка: при виде старшего по званию немец вытянулся в струнку, даже не подумав, как тот оказался здесь, к тому же в таком затрапезном виде.

Удар ножа – и часовой сполз по земляной стене вниз, не успев издать ни звука. Капитан оттащил тело в темный угол, забрал автомат. Минус один из личного состава противника. Глеб понимал, что радоваться рано, они даже не могут предположить, сколько немцев притаилось в этом огромном, оснащенном оружием муравейнике – может, сотня, а может, и несколько тысяч.

Шубин прошел несколько метров по траншее, потом свернул за угол и чуть не упал, споткнувшись о лежащего на земле человека. Прямо под его ногами, свернувшись в клубок прямо на земле, крепко спал другой часовой. Он заворочался от толчка, но так и не успел проснуться – умер, убитый ударом ножом. Своей любимой финкой капитан Шубин действовал умело, не зря без конца оттачивал на чучелах из соломы резкий широкий удар ножом прямо в горло. Такой сильный и мощный выпад сразу лишал человека жизни, а еще заставлял его умирать молча, перерезая голосовые связки. Каждое движение было проверено: сначала нужно понять по звукам и шуму дыхания, что впереди часовой, затем несколько секунд вслушиваться и определять, что он делает – спит, ходит или оцепенел от усталости или дремоты. А потом оставалось, прикинув траекторию движения, резко вынырнуть из темноты и напасть на врага. Одна рука закрывает рот, чтобы задавить крик и удержать фрица в нужном положении, вторая широким взмахом бьет в шею. Готово – безжизненное тело мешком опускается на землю. А капитан идет дальше по линии бруствера, прислушиваясь и принюхиваясь в поиске следующего противника для короткой стычки.

Одного за другим Шубин ликвидировал всех часовых на рубеже длиною почти километр. Он не давал им возможности даже крикнуть – подходил как можно ближе, зная, что в форме немецкого офицера он не вызовет подозрений. Закончив дело, оттаскивал обмякшее тело подальше, чтобы никто не наткнулся на очередной труп, и шел дальше.

Глеб не чувствовал сожаления, ведь это были его враги. Даже если их руки и не были в крови, то они были полностью причастны к тому, что творится сейчас на русской земле. Они смотрели и не противились, когда на их глазах эсэсовцы убивали детей и женщин, отправляли в концлагеря тысячи людей. Сами солдаты насиловали женщин, морили голодом стариков и детей, отбирая у бессильных последние крохи. Потому рука разведчика не дрогнула ни разу, пока вся охрана укрепленной возвышенности не была уничтожена.

В это время его напарники Афанасьев и Становой мучились неизвестностью внизу. Они не заметили даже, в какой момент их командир исчез из виду, и сейчас никак не могли взять в толк, как же им действовать дальше. После тихого и короткого спора было решено возвращаться к своим на опушку и там принять окончательное решение, как действовать дальше.

Они вернулись обратно короткими перебежками на исходный рубеж, там их ждала, изнывая от волнения, остальная группа. При виде появившихся из темноты фигур Борисевич ахнул:

– А где же товарищ капитан? Вы что, вы без него ушли?

Пожилой ефрейтор Кликунец одернул парнишку, ведь только что втолковывал ему, что дисциплина, тем более в разведке, прежде всего. Подумай, прежде чем нарушать приказ или задавать неуместные вопросы. Тем более с ним в группе опытные бойцы и командиры, и если они принимают какое-то решение, значит, по-другому никак, этого требует боевая обстановка.

Становой растерянно развел руками:

– Мы не поняли, что произошло. Только прошли свои маршруты, подсчитали огневые точки, подходы, расстояние и остальные сведения, на которые велено было обратить внимание, товарищ командир вдруг как сквозь землю провалился. Он центральную часть обследовал, а вот обратно в условленное время, через двадцать минут, не вернулся. Мы его подождали еще немного, затем согласно инструкции выдвинулись назад. Никакого шума на укреплении не было, навряд ли его захватили в плен.

Кликунец поскреб в затылке и переглянулся с остальными – что же тогда приключилось с их командиром, куда он пропал?

Глава 8

Когда охрана была уничтожена, Шубин тем же путем спустился вниз, вернее, практически скатился кубарем. Рыхлый склон на спуске оказался не таким удобным, как при подъеме: Глеб не успевал ухватиться за выступы и замедлить движение, поэтому промчался по скользкой глинистой стене как с ледяной горки. На шее у него болтались автоматы убитых часовых – оружие могло пригодиться во время разведки боем.

Оказавшись внизу, он замер и прислушался к звукам наверху – все спокойно. Отошел на безопасное расстояние и скинул грудой тяжелое железо. Освободившись от тяжести, Глеб бросился со всех ног к заветной опушке, понимая, что просрочил назначенную встречу, его напарники уже давно вернулись к своим и теперь наверняка в растерянности думают, что делать дальше.

Капитан подал условный знак – крик совы, чтобы обозначить свое возвращение. Иначе, без предупреждения, его бойцы не поняли бы, кто это вдруг вынырнул из темноты, да еще в немецкой форме.

Едва он успел показаться на краю леса, как ему навстречу, сначала с опаской, потом уверенно кинулись разведчики его группы:

– Товарищ командир! Вернулись! Да еще в таком виде!

– Тише, тише, – оборвал их капитан. – Это для маскировки. Сейчас действуем по плану, причем немедленно, пока фашисты не очухались. Я снял часовых, чтобы усилить суматоху.

От такой