Знакомьтесь, Черчилль - Синклер Маккей

вине, стал гораздо более жестким. Отчасти можно было даже говорить о своего рода паранойе (как у самого Черчилля, так и у других представителей правительства и служб безопасности), связанной с угрозой проникновения большевиков в рабочую среду.

В то время BBC — которая зародилась как служба радиовещания в 1922 году — еще только исследовала границы использования политиками радиоволн в своих партийных целях. Генеральным управляющим (так тогда называлась эта должность) в этой только встающей на славный путь организации был жестокий шотландец-пресвитерианец ростом выше двух метров, бывший солдат по имени Джон Рейт. Весной 1926 года, когда Всеобщая стачка уже началась, правительство предприняло попытку взять вещание BBC под полный контроль. Главным среди ярых сторонников этой идеи был Черчилль. Лейборист лорд Грей из Фаллодона, однако, выступил категорически против, полагая, что это злоупотребление властью. Однажды он уже победил в этом споре, когда Рейт и Черчилль схлестнулись по данному вопросу в первый раз. С того момента Рейт возненавидел Черчилля, и пламя этого чувства с годами будет разгораться все ярче, что наглядно иллюстрируют приведенные далее цитаты из его дневников.

«9 мая 1926 года. Сегодня вечером выступал Грей из Фаллодона, и меня спросили, не подберу ли я его у дома Черчилля, № 11. Раньше я с Уинстоном не встречался. Услышав, что кто-то приехал за лордом Греем, он вышел и пригласил меня выпить кофе, а затем спросил, не связан ли я с BBC. Я подтвердил, что я управляющий директор. “Так вы мистер Рейт?” — почти закричал он. Я вновь ответил положительно. Он заявил, что охотился за мной всю неделю. Я объяснил, что все время на работе, и ему достаточно было просто попросить меня прийти, и ему следует поступать так всегда, когда мы чем-то его возмущаем. Он вел себя тогда действительно очень глупо; жена его поддержала, но лорд Грей одобрил идею сохранения беспристрастности BBC, хотя бы отчасти. Он был неизменно вежлив, но я, конечно, настаивал на своем. Я постарался его убедить, что, если мы будем транслировать только государственную пропаганду, наша работа не будет и вполовину такой эффективной, как сейчас. Потом он вышел к машине вместе с нами. Он слышал, что я был тяжело ранен на войне. Так и есть, но к моим нынешним поступкам это не имеет ни малейшего отношения. Мой ответ его озадачил».

Мастер-класс по искусству. Уолтер Сикерт, 1927 год

[60]

Из всех художников, к которым Черчилль обращался за советами по поводу искусства, Уолтер Сикерт может показаться на первый взгляд самым неожиданным. Этот истинный пионер жанра городского реализма — неряшливые гостиные Кэмден-Тауна, забитые публикой мюзик-холлы, обнаженные тела на кроватях в жалких ночлежках — вызывал в более традиционалистских кругах шок. И все же его картины, насыщенные и перенасыщенные чувственностью, мощно передавали богатство человеческой природы. Не будет преувеличением сказать, что Черчилль весьма охотно прислушивался к художественным советам Сикерта, даже если и не всегда следовал им.

«Самым выдающимся его учеником был Уинстон Черчилль, — пишет биограф Сикерта Марджори Лилли. — Когда он был канцлером казначейства, Сикерт давал ему уроки у ворот Гайд-парка. Студия находилась наверху, и, хотя Сикерт уверял меня, что в данном случае его учение было столь же радикальным, как обычно, взрывы смеха, которые часто доносились сверху до домочадцев, скорее, указывали на то, что эти двое умудрялись не только служить своей суровой надзирательнице, госпоже живописи, но и весело проводить время».

Судя по всему, суровость учителя наблюдалась только касательно техники живописи, на что у Черчилля — он писал инстинктивно, смешивая краски без всяких правил, — кажется, была сильная аллергия.

«Сикерту было трудно заставить Черчилля делать наброски, — продолжает биограф. — Поскольку учитель не терпел компромиссов и не видел разницы между консультированием профессиональных художников и попытками наставить на путь истинный отважного любителя, смотрящего совсем в другую сторону, они спорили свободно. Черчилля всегда раздражала дисциплинированность карандаша, и ему казалось ужасно скучным прорисовывать будущую картину с достаточной тщательностью. Когда Сикерт приходил на следующий урок, он всегда жаловался, что рисунок ученика скомканный (быстрый, небрежный набросок. — С. М.) и Черчилль опять предается своей обычной оргии цвета. Боюсь, это препятствие так и не было преодолено. Сикерт просто не был способен учить наполовину, и Черчилль позже с большим удовольствием переключился на менее строгих учителей. При этом им с Сикертом очень нравилось общество друг друга, и они провели много часов, обсуждая и оценивая искусство, особенно когда Сикерты гостили в Чартвелл-хаусе».

Новое поколение. Дженни Ли, 1929 год

[61]

Надвигались очередные всеобщие выборы. Черчилль, помимо своих обязанностей канцлера казначейства, проявлял живейший интерес ко всем видам депутатской деятельности в палате общин — как своей, так и Лейбористской партии. Центром его паутины была курительная комната, где он устраивал встречи с людьми, от которых можно было получить полезную информацию. Из-за его поведения во время Всеобщей стачки 1926 года — и особенно из-за разнузданной антисоциалистической пропаганды в British Gazette, — а также из-за прочно укоренившейся легенды, гласившей, что именно он приказал солдатам открыть огонь по бастующим рабочим в Тонипанди в 1910 году, Черчилль подвергался жесткой критике со стороны многих представителей молодого поколения восходящих звезд Лейбористской партии. Что, впрочем, не мешало ему делать попытки с ними подружиться.

«Он заверил меня, что мы оба хотим одного и того же, просто у нас разные представления, как этого добиться», — написала Дженни Ли о своей первой встрече с Уинстоном Черчиллем в 1929 году. Дженни тогда только что избрали в парламент: 24-летняя шотландка родом из Файфа, из шахтерской семьи, была самым молодым депутатом. К тому времени ее ораторский талант украшал политические собрания уже несколько лет. Позже Дженни выйдет замуж за Эньюрина Бивена, весьма уважаемого создателя Национальной службы здравоохранения Великобритании, члена Лейбористской партии, и внесет потрясающий вклад в общественную жизнь страны в 1960-е, в том числе в создание Открытого университета. Но в 1929 году все это еще в будущем.

В том году Ли на дополнительных выборах в Северном Ланарке избрали независимым депутатом от Лейбористской партии, и ее первая речь в палате общин, направленная против Черчилля, который пока оставался на своем посту (на предстоящих выборах его выселят с Даунинг-стрит, 11), была сродни распахиванию дверей ада. Она обвинила его в «ханжестве, коррупции и некомпетентности».

«Я нацелила свою атаку главным образом против его бюджетных предложений, — писала Ли в мемуарах. — Позже в тот же день он подошел ко мне в курилке и поздравил с отличной речью. Он заверил меня, что мы оба хотим одного и того же, только у нас разные представления, как этого добиться. Чем богаче становятся богатые, тем больше у них