Жемчужная бухта - Элизабет Лоуэлл

Тихо присвистнув, Арчер подумал об информации, найденной Кайлом в файлах Лэна.

– Он когда-нибудь говорил о целительных свойствах жемчуга?

– Лэн называл жемчужины своим маленьким чудом, но вряд ли употреблял их как витамины или лекарство. По крайней мере я так думаю. Хотя мог бы. Например, китайские ныряльщики растирали некачественные жемчужины и принимали вместо лекарства.

– А «Черная троица»? Она наверняка была для него чем-то особенным.

Ханна нахмурилась.

– На прошлой неделе, когда я подбирала по цвету нити «Черной троицы», чем по его настоянию занималась не реже двух раз в неделю, я сказала ему, что ожерелье готово и абсолютно совершенно. К тому же последний урожай не принес ни одной жемчужины, которая могла быть добавлена к нитям «Черной троицы».

– Совершенству нет предела. Видимо, кое-какие можно заменить лучшими.

– Вряд ли. Это высший сорт жемчуга. Все радужные жемчужины почти идентичны.

Такая степень идентичности была очень редкой, если исключить клонированный жемчуг, и Арчер решил поинтересоваться на досуге экспериментами по клонированию жемчужниц.

– Продолжайте.

Ханна провела рукой по волосам. Нет, соль еще осталась.

Она снова включила воду, чтобы промыть голову более тщательно.

– Лэн отказывался верить, что новый урожай экспериментальных жемчужин не улучшит «Черную троицу». Он кричал на меня, требовал опять подбирать жемчуг. Ибо «Черная троица» далека от совершенства, иначе он бы исцелился.

Арчер вздрогнул.

– Теперь ясно, чего он хотел от своей религии. Чуда.

– Но это…

– Безумие? Мы уже согласились, что Лэн не был рекламным образцом психического здоровья.

Ханна выпрямилась и протянула душ Арчеру.

– Ваша очередь.

Он последовал ее примеру.

– Расскажите о врагах Лэна.

– Каждый, с кем он имел дело, рано или поздно становился его врагом.

Арчер задумчиво провел рукой по быстро высыхающим волосам. Кожа от морской воды чесалась, но это пустяки, у него есть более важные проблемы. Он подставил под струю водонепроницаемые часы, глядя, как мчавшиеся куда-то секунды превращаются в минуту. Текущее время. Текущее слишком быстро. Со вчерашнего дня его уже столько утекло, а он по-прежнему не нашел ответов на свои вопросы.

Он потерял некоторое время, пока нырял. Но может, он не зря потратил его. Гипотеза о саботаже подтвердилась, хотя он еще не знал, кто и зачем перерезал тросы.

– Думаю, что для операции с тросами потребовалось несколько человек. Перед началом бури у них было очень мало времени, – сказал Арчер, бросая вымытые ласты на пол: вода стечет в решетку у стены. – А кто-нибудь из врагов Лэна имел друзей среди ненавидящих его?

– Мы говорим о его личных врагах или конкурентах? – уточнила Ханна.

Союзы у поставщиков жемчуга весьма непрочные. Китайцы, японцы, французы, индонезийцы, австралийцы – все участвовали в рискованных предприятиях. Даже американцы занимались жемчужным бизнесом на Гавайях.

Коалиция Лэна, куда входили мелкие фермеры, особого веса не имела, но, объединившись с каким-нибудь синдикатом, могла нарушить рыночный баланс в свою пользу.

И Лэн наверняка пытался это сделать, когда находился в здравом уме. Следовательно, он представлял собой угрозу, и его требовалось убрать. А чтобы найти подтверждение, необходимо поймать убийцу и заставить его говорить.

– Меня интересуют личные враги, – сказал Арчер. Об остальном ему известно больше, чем Ханне.

– Лэн ни с кем близко не общался, только со мной.

– Плохо. Убийство всегда совершается по личным мотивам.

Арчер подставил голову и плечи под теплые струи. Тэдди Ямагата оказался прав, борода в тропиках совсем ни к чему, но бритье вызывало раздражение. У него это наследственное.

Протерев глаза, Арчер чуть не выронил душ. Пока он мылся, Ханна успела снять гидрокостюм и осталась в купальнике, состоявшем из трех лоскутков материи цвета индиго. Правда, он видел на женщинах и меньшее количество одежды, только ни одну из них он не хотел так сильно. Когда Ханна отвернулась, Арчер заметил синяки на левом плече и бедре. Значит, ему не удалось закрыть ее прошлой ночью от обломков крыши.

– Извините.

– За врагов Лэна? недоуменно спросила она.

– Нет, за это. – Он нежно коснулся пострадавших мест.

– Вы не виноваты, – с трудом выдавила она.

– Черта с два. Я сбил вас на пол.

– Чтобы защитить.

– Вижу, мне это плохо удалось.

– Глупости. Просто я была слишком испугана, чтобы поблагодарить вас. Такого для меня не делал никто на свете.

– Не сбивал вас с ног? – усмехнулся Арчер.

– Не защищал меня, рискуя собственной жизнью. Родители отдавали все свое время просвещению индейцев, а Лэн… Он считал, что и так сделал достаточно, женившись на мне. Если возникали неприятности, я всегда должна была выпутываться сама. В одиночку.

«Выкидыш и болезнь тоже были в числе проблем, которые Ханна решала в одиночку», – подумал Арчер, не имея возможности спросить ее об этом, иначе пришлось бы объяснять, как он узнал о ее прошлом.

– Плечо болит? – спросил он, глядя на синяк, который стал еще заметнее.

– Нет.

– А бедро?

– Я не фарфоровая статуэтка.

Ханну одновременно раздражала и трогала его забота. Как и его присутствие. Сердце у нее начинало колотиться так, будто она слишком быстро плыла.

– Ничего страшного.

– Но сейчас вы пострадали по моей вине.

Ханна рассерженно хмыкнула и сказала:

– Снимите же наконец этот проклятый костюм, чтобы я могла повесить его сушиться.

Ее всю жизнь окружали сильные мужчины: то охотники в районе Амазонки, то ныряльщики в Австралии, – она привыкла к виду мускулистого, здорового мужского тела, однако на Арчера уставилась, словно монашка, оказавшаяся вдруг на пляже в Рио-де-Жанейро.

Ханна заставила себя отвести взгляд и тут увидела кровоподтеки, исполосовавшие его спину.

( Почему вы не сказали мне, что ранены? Вам не следовало нырять с…

– Я в порядке.

– Черта с два. Ваша спина выглядит так, будто кто-то отделал вас дубинкой или бейсбольной битой.

– Ваше плечо и бедро выглядят не лучше.

– Есть разница..

– Да? Какая же?

– Я знаю свои возможности.

– Вы меня утешили, – пробормотал Арчер. – А я знаю свои. Немного онемело плечо, вот и все. Остальное страшно только с виду.

– Немного онемело. Вздор.

– В здешних местах это называется вздором?

– В здешних местах ныряние с травмой называется дурью. Вам наверняка причиняли боль даже лямки акваланга.

Голос сердитый. Арчеру показалось, что она, если бы могла, взяла бы его боль. И для нее не имело значения, что он выше на шесть дюймов, тяжелее на восемьдесят фунтов и намного сильнее, чем она.