Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе - Тони Рейнольдс

— А как насчет теории сэра Саймона, что тут замешан его соперник, коллекционер из Далиджа?

— Я не принимаю это всерьез, Уотсон. Мания коллекционирования приобретает у людей различные формы. Интересы коллекционера из Далиджа лежат главным образом в области антропологии: он ценит экзотику. Сомневаюсь, чтобы его заинтересовал кусок пергамента елизаветинских времен, что бы на нем ни было написано. Кроме того, хотя коллекционеры и не разборчивы в средствах, когда охотятся за добычей, я сомневаюсь, чтобы он дошел до кражи.

Я подозреваю, что, скорее всего, письмо украли ради выкупа и скоро у сэра Саймона потребуют крупную сумму — вероятно, угрожая уничтожить письмо, если он не заплатит. В таком случае будет понятно, что это не случайная кража: негодяй прекрасно знал, что делает, и строил свой расчет на мании коллекционеров, которые заплатят сколько угодно, лишь бы собрать всю серию.

Минут через двадцать профессор Грэй вернулся с нашими оригиналами. Стороны обменялись благодарностями, и мы снова очутились в широком дворе музея.

— По-моему, у нас есть время перед чаем, чтобы посетить итальянца, — сказал Холмс. Он помахал своей тростью кэбу. — Саффрон-Хилл! — крикнул он кэбмену.

На Саффрон-Хилл, длинной и узкой грязной улице, отделяющей Холборн от Клеркенуэлла, с недавнего времени стали селиться итальянцы. Шарманщики, продавцы мороженого, музыканты, художники — словом, представители типично итальянских профессий нашли здесь приют.

Остановив кэб у давно не крашенной, облупившейся двери, мы постучались. Открыла нам молодая женщина, которая взглянула на нас с опасливым подозрением.

— Нам синьора Ладраццо, — пояснили мы.

Она не ответила — возможно, не говорила по-английски или понимала, но плохо. Однако фамилия Ладраццо ей все же что-то сказала, и, подойдя к подножию лестницы, женщина позвала:

— Луиджи!

Через пару минут дверь распахнулась и по лестнице спустился молодой человек. Он был красив в итальянском духе: голова молодого Давида и тугие кудри.

Ладраццо смерил нас подозрительным взглядом.

Холмс поклонился и спросил:

— Синьор Ладраццо, как я понимаю? Нас нанял сэр Саймон, чтобы мы разобрались с кражей его письма. Можно нам войти и задать вам несколько вопросов?

Похоже было, что итальянец с удовольствием отказал бы нам в этой просьбе, но не осмеливается.

— Пройдемте в мою комнату, — выговорил он не охотно и, повернувшись, направился туда первым.

Поднявшись по грязной деревянной лестнице на второй этаж, мы вошли в его комнату. Ладраццо указал на потрепанный диванчик, и мы уселись на него, сам же он устроился на кровати. Комната была невообразимо грязной и захламленной. Однако тут обнаруживались признаки ученых занятий или, по крайней мере, торговли антиквариатом: повсюду громоздились горы книг в кожаных переплетах и связки пергаментных рукописей.

— Могу я прежде всего спросить, синьор, — начал Шерлок Холмс, — когда вы начали работать на сэра Саймона?

— Наверно, год назад.

— И это всегда были рукописи елизаветинской эпохи?

— Нет. Вначале я принес ему инкунабулы[23]. Старые молитвенники из Германии.

— А когда вы предложили серию елизаветинских писем?

Ладраццо задумался и ответил после паузы:

— В январе.

— Значит, месяца три тому назад? — Да.

— А каков был источник этих документов?

Итальянец лукаво взглянул на Холмса:

— Если я вам скажу, вы сможете получить письма сами и перехватить у меня выгодную сделку. Это коммерческая тайна.

— Стало быть, вы никому больше не говорили о существовании этих писем?

— Нет, я хранил все в секрете.

— Грабитель знал, что при вас ценное письмо, и был осведомлен о времени, в которое вас ожидали на Чиниз-сквер. Кто бы это мог быть?

Ладраццо пожал плечами:

— Откуда же мне знать? Может быть, тут дело в женщине, в мисс Латимер? Женщины так болтливы.

— И она, и сэр Саймон заявляют, что никому ничего не говорили.

— Ну, тогда я не знаю, — упорствовал итальянец. Холмс продолжал задавать вопросы, но было ясно, что мы не вытянем из этого человека ничего существенного. В конце концов мой друг поднялся и поклонился:

— Благодарю вас за помощь, синьор Ладраццо. Надеюсь, нам не понадобится больше вас беспокоить. Могу заверить, что приложу все усилия, чтобы отдать в руки правосудия негодяя, напавшего на вас.

Возможно, это игра моего воображения, но мне показалось, что по лицу молодого человека пробежала тень тревоги.

Выйдя из дома, мы пошли по направлению к Клеркенуэлл-роуд в поисках кэба.

— Мы заслужили наш чай, Уотсон, — заметил мой друг. — Давайте вернемся на Бейкер-стрит и посмотрим, что нам может предложить миссис Хадсон.

Назавтра ранним утром мы получили еще одно безапелляционное послание от сэра Саймона, где говорилось, что у него требуют выкуп за украденное письмо.

У Холмса был довольный вид.

— Как я и предсказывал, Уотсон, письмо украли ради выкупа. Теперь дело может проясниться. Многое можно узнать из самой депеши с требованием выкупа, а при обмене денег на похищенные вещи есть немало возможностей схватить проходимца. Итак, вперед!

Когда мы прибыли, слуга, открывший дверь, сообщил, что сэр Саймон в своем кабинете и приглашает нас туда. Мы последовали за слугой вверх по лестнице — на этот раз на третий этаж. Путь с лестничной площадки лежал через арку с декоративной металлической решеткой, которая определенно когда-то охраняла вход в сераль великого калифа. Я на несколько минут опередил Холмса, который задержался на лестнице, рассматривая гравюры Хогарта.

Проходя вслед за лакеем под аркой, которая была довольно узкой, я случайно коснулся решетки. И сразу же всего меня пронзила ужасная боль, которая еще усилилась, когда моя рука непроизвольно сжала металл. Я попытался отдернуть руку, но мускулы мне не повиновались. Мое тело начало корчиться в конвульсиях. Я попытался закричать, но из горла выходил лишь сдавленный писк. Из-за диких корчей я соприкоснулся с пьедесталом. Сильно ударившись об него, я увидел, что стоявшая на нем статуя начинает падать. Она опрокинулась, и под весом мрамора меня отбросило на ковер. При падении я поневоле отпустил решетку. Боль сразу же уменьшилась, хотя я и чувствовал, что сильно расшибся.

Я услышал шаги на лестнице — Холмс в два прыжка оказался подле меня.

— Уотсон! — закричал он, опустившись на колени и склонившись надо мной. — Ради бога, что случилось?

Я был не в состоянии говорить и лишь безмолвно указал на электрическую лампу над головой и на решетку. Холмс сразу же понял, что я пытаюсь ему сказать.

— Электричество! — пробормотал он.

Послышались шаги с другой стороны, и появился сэр Саймон, обеспокоенный шумом. Когда он обвел глазами всю сцену, черты его исказились от потрясения и страха.

— Моя Венера! — горестно вскричал он. — Она повреждена? — Бросившись к упавшей статуе, он опустился на колени, чтобы осмотреть ее. — Нет-нет, она цела! — наконец сказал он. — Ты не разбилась, моя красавица, не откололся даже крошечный кусочек. Тебя спас ковер, да? Умница! — Он чуть ли не сладострастно гладил белый мрамор.

Холмс посмотрел на коллекционера с отвращением:

— Уотсон пострадал от удара током, сэр Саймон. Не прикасайтесь ни к чему металлическому. Где герр Шульдиг?

— Недавно был здесь, — ответил сэр Саймон, поднимая взгляд. — Думаю, он проверяет новую систему освещения в голубой гостиной.

— Не окажете ли вы любезность, послав за ним? Через несколько минут прибыл Шульдиг. К тому времени у меня уже хватило сил сесть.

— Герр Шульдиг, — мрачно произнес Холмс, — Уотсона ударило током от этой решетки. Кажется, это в вашей компетенции?

— О да, я вижу. Какое несчастье! — униженно причитал немец. — Попрошу вас всех оставаться на своих местах, пока я не я отключу ток. — И он поспешно удалился.

— Чем я могу вам помочь, старина? — спросил Шерлок Холмс.

— Просто оставьте меня ненадолго, Холмс. Боль от удара током скоро пройдет. Я, по-видимому, ушибся и обжег ладонь.

Вскоре вернулся Шульдиг. Повернувшись к нему, Холмс сказал:

— Не соизволите ли вы проверить, каким образом такое могло случиться, герр Шульдиг? Результаты могли оказаться весьма плачевными.

— Да, конечно. Я сделаю это немедленно! — выпалил Шульдиг по-немецки. — Должно быть, дело в новой проводке. Да! Посмотрите — изоляция прорвалась в том самом месте, где провод проходит возле решетки. Какое невезение! Я представить себе не могу, как это вышло.

— Действительно! — воскликнул Холмс, и в голосе его звучало недоверие. Наклонившись, он взглянул на провод, потрогал его и повертел в руках. — Гм-м! Лучше сразу же его заизолируйте. Пойдемте, доктор. Если вы способны встать, я помогу вам добраться до нашей квартиры, где вы сможете восстановить силы.