Титан империи 8 - Константин Зубов

Если побеждаете вы, то забираете любимого секретаря его сиятельства в заложники и вытребываете весь долг в двойном размере. Кажется, таковы были ваши условия?

— Именно! — охотно согласился Облонский.

Про двойной размер и заложника вчера не прозвучало ни слова, но раз эти идиоты сами повышают ставки, то почему бы этим не воспользоваться?

— Так вот, извольте выслушать наши. В случае вашего проигрыша, его сиятельство перестает быть вашим должником, а его долг зеркалится. То есть вы будете должны Саблиным означенную сумму в двойном размере.

— Это неслыханно! Наглец! — крикнул Фирс, но Облонский остановил его изысканным жестом:

— Пусть болтает. Через пять минут от них обоих останутся лишь воспоминания, — и он кивнул секунданту. — Хорошо, да будет так.

— Прошу зафиксировать все письменно, — сказал тот, снял цилиндр и вытащил наружу бумагу.

Облонский нетерпеливо вздохнул, но кивнул Фирсу. Тот подскочил и пробежал текст глазами. Через минуту документы были готовы и пропали в цилиндре у секунданта.

— Отлично! — воскликнул барон. — А теперь…

Взмахнув шпагой, он встал в боевую стойку и крикнул трусишке позади секунданта:

— Красавкин! Струсил? Или хочешь, чтобы я сначала убил твоего протеже?..

Но секундант ответил легкой улыбкой.

— Марусь, помоги его благородию, выбраться из чемодана, — сказал секундант и попятился.

Вдруг из чемодана послышались какие-то звуки, и он запрыгал на месте. Трусишка же подскочил и потянулся к замку. Тонкая ладошка при этом сильно дрожала.

— Еблонский! — вдруг раздался знакомый хриплый голосок. — Пришло время умирать, Еблонский!

— Да как?.. Что⁈ — пролепетал Фирс, бегая глазами то туда, то сюда. Он, как и его господин, были вторично фраппированы.

Щелк! — крышка отлетела в сторону, и наружу выкатился здоровенный ушастый кот с двумя хвостами.

— À la barrière! — зарычал он, сверкнув желтыми глазами, и ринулся навстречу крайне охреневшему барону.

Сверкнул сталь, и брошенная секундантом шпага оказалась у кота в зубах. Острие тут же направилось в пузо Облонскому.

Тот попытался отмахнуться, но как назло рука дрогнула, и рукоять случайно выпала из липких от пота пальцев.

* * *

Сойдя с дирижабля, мы с Альбертом вызвали Костю, и он в минуту домчал нас до усадьбы. Там нам с представителем императорского рода пришлось потратить пять минут, чтобы вытащить испуганных служанок из-под стола, объяснить им, что все конечно, и больше никаких БУМ не будет, а потом отдаться в их заботливые руки.

Усталость на меня внезапно навалилась такая, что в спальню девушкам пришлось нести меня на руках. На пороге нашу процессию встретила до одури злая Маша, но едва увидев мое состояние, мигом сбросила с себя все обиды и принялась стаскивать с меня доспехи.

Потом был горячий душ, поцелуи и белоснежные простыни. Стоило моей голове коснуться подушки, как я сразу вырубился, да так и проспал до вечера. Как ни крути, но бессонные ночи и дни, заполненные беготней по Монолитам, свое дело сделали.

Проснувшись, я сразу увидел Настю, Машу и Нину. Все они втроем подорвались с кресел и, звоня в колокольчики вызова прислуги, забегали по комнате. Я даже растаял — они так и просидели подле меня весь день?

Из голов постели вышла Амальгама.

— Думаю, я сделала все что могла, — и похлопав ладонями по бедрам, нексонинка растворилась в тенях.

Да, силы во мне было хоть отбавляй. Спасибо, Гама.

Скоро я был одет, свеж и напоен чаем до отвала. Под моей задницей скрипело кресло в отцовском кабинете, а перед секретером на вытяжку стоял Зубр. Ему было, что рассказать и том, как об извлечении Осколка уже судачат все газеты и каналы в стране, и о том, как дорого нам пришлось за это заплатить.

Пусть это и звучало цинично, но потери у нас были «удовлетворительные». Но лучше и быть не могло, ибо на извлечение такого мощного Осколка предполагалось жертвовать втрое большими силами.

— План однозначно удался, — кивнул он. — И только благодаря вам.

— Ага, и тем трем тысячам парней, которые держали Прорывы. И тому, кто ими руководил. Не подскажешь, как там его звали, Василий? Кажется, фамилия у него на «З».

Мы еще немного попреперались о том, кто вложил большой вклад в победу, и, наконец, перешли к самому важному вопросу — к вопросу денег.

— Знаете, когда-то мой отец сказал, что мало денег — много проблем, а много денег — еще больше, — сказал Зубр перед тем, как изложить свои мысли касательно нексоридового эльдорадо, который образовался у нас под носом.

Тут он был прав, и главная проблема заключалась в том, как потенциальные деньги вытащить из-под земли, унести, не надорвавшись, переработать в важные штуки, которые впоследствии следовало превратить в деньги, а их уже вложить в еще что-нибудь прибыльное.

— Короче, колесо завертелось в полную силу, — выдохнул я, развалившись в кресле, и согнул указательный палец. — Задача «А» — перетащить ФОЗ поближе к Омску и наладить выработку нексорида.

— И это самое сложное, — кивнул Василий, по своему обыкновению стоя перед с моим рабочим секретером. — Просто так завод на землю не поставишь. Придется очень во многом строить его с нуля. Но в Фаустово не привыкать строить и восстанавливать разрушенное.

— Задача «Б», — загнул я средний палец, — наладить производство оружия и доспехов в… каком размере?

— В десятикратном. И это второе по сложности, ибо для этого понадобится в десять раз больше людей, которых у нас пока нет. Плюс связать все это с производствами Владимира. Иные источники ресурсов для ВОЗа и ФОЗа теперь вторичны, и мы должны наладить прямые цепочки поставок из Омска. С этим я думаю, прекрасно справится баронесса Раскольникова.

— Отлично. Как она, кстати?

— Работает. Она живет теперь только ради работы и блага жителей Фаустово. Говорит, что больше ей ничего не нужно.

— Надо бы ее как-то отблагодарить…