Черный виноград - Сандра Мартон

Шон ухмыльнулся.

— Кто бы не нервничал перед герцогиней?

— Не совсем то. Касси думает, что мы из разных миров, из разных социальных кругов.

— Ах. — Каллен долил себе вина. — Очаровательный принц встретил Золушку. Но ты не принц и совсем не очаровательный…

— Благодарю.

— Не стоит. Касси будет нелегко, но однажды ты предоставишь ей шанс увидеть клан О'Коннеллов во всей красе, и она перестанет считать нас семьей королевских кровей.

— Слушай, — медленно начал Шон, — мне только что пришло в голову… в следующем месяце день рождения Ма.

— И?

— Ты же приедешь домой, не так ли?

— Разумеется.

— Замечательно. Вот и возьми с собой Касси. Кир кивнул. На словах идея превосходная.

Его мать будет милой и доброй, но будет внимательно следить за каждым словом и жестом Касси. Сестры раскроют ей свои объятия, но забросают вопросами. Братья радушно примут ее, но станут немилосердно подтрунивать. Лучше лететь в Лас-Вегас сейчас, когда дома лишь мать и Дэн. Он представил себе, как обнимет Касси за плечи и скажет: «Ма, это Касси, она станет моей женой».

— Итак? — Шон шутливо ткнул Кира под ребра. — Ты привезешь свою даму на вечеринку к матери?

Кир нахмурился.

— Нет, — медленно произнес он, — нет, не привезу.

Каллен одобрительно кивнул.

— Наверное, ты прав.

— Даже если все пойдет хорошо, Касси…

— Кир, — зашипел Шон.

Кир повернулся и увидел в дверях Касси. Свою Касси, такую красивую, такую чувственную и такую… рассерженную?

О господи, не рассерженную — разъяренную. Ее зеленые глаза метали молнии.

— Касс, — позвал он и двинулся навстречу ей, — я как раз собирался подняться и посмотреть, все ли с тобой…

Касси с размаху ударила его.

— Касс, — пробормотал Кир, — милая…

— Ты — сукин сын!

— Малышка…

— Ты — злой, самонадеянный, эгоистичный мерзавец!

Она опять подняла руку, но Кир успел перехватить ее и прижать к своей груди.

— Дорогая, что с тобой? Я знаю, ты расстроена, что эти двое парней вломились в дом, но они просят извинения. Скажите же ей, ребята…

— Сказать мне что? Что вся ваша компания боится, не будут ли я есть ростбиф вилкой для салата?

— Касс, малышка…

— Не называй меня малышкой! Что еще, О'Коннелл, я могу выкинуть и смутить тебя? Забуду, как пользоваться салфеткой, буду есть макароны ложкой и чавкать за столом? Ты стыдишься меня. Одно дело — говорить женщине, что тебя не волнует ее прошлое, и совсем другое — представить ее своим родным.

— Касси, ради бога, ты неправильно поняла.

— Нет, я правильно все поняла.

— Знаешь, Берк, я понятия не имею, о чем ты говоришь?

— Да, ты действительно не понимаешь. Ты хочешь спать со мной, выставляешь меня… полной идиоткой перед своими братьями…

— Что? Касс, ты с ума сошла. Я никогда…

— Это я никогда, ни за что на свете не хочу знакомиться с твоей ужасной семьей. Понял?

Кир растерянно оглянулся на братьев, но оттуда помощи ждать не приходилось. Шон с неподдельным интересом рассматривал свои ногти, Каллен сконцентрировал внимание на изучении этикетки на бутылке.

— Солнышко, — сказал он, протягивая к ней руки, — милая…

— Не называй меня так, черт возьми! — Касси оттолкнула его. — И не смей думать, будто я имела на тебя виды, Кир О’Коннелл. Никогда. Ты просто… просто человек, предложивший мне приличную работу… а все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Она схватила с кресла пальто и сумочку, брошенные туда два часа назад. Всего два часа назад, когда Касси воображала, что мужчина, которого она любит, отвечает ей взаимностью.

«Мечты могли бы быть и скромнее», — подумала она с горечью и захлопнула дверь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Кир застыл на месте.

— Что произошло?

— Твоя дама рассердилась, — сухо заметил Шон.

— Но почему? Что я сделал, кроме того, что сказал о своей любви к ней?

— Как посмотреть, — заговорил Каллен со свойственной всем адвокатам осторожностью. — Ты рассказал о своей любви нам, но не ей.

— Дьявол! Касси умнейшая из женщин. Она должна догадаться… — Кир вздохнул. — Хорошо. Ты прав, и, возможно, она ничего не знает, но все же не понимаю, чем я, черт побери, заслужил такое обращение?

Его братья сдвинули брови, посмотрели друг на друга и пожали плечами, мысленно соглашаясь с тем, что мужчинам вряд ли когда-нибудь удастся постичь тайну под названием «женщина».

Снаружи раздался шум мотора.

— Она уезжает, — заметил Шон.

— Может, поездка остудит ее пыл? — предположил Каллен.

— Хорошо бы, — мрачно заметил Кир. — Черт, я здесь распинаюсь о том, как обожаю ее…

— О том, как сказать ей об этом, — уточнил Шон. — Вспомнил? В действительности ты никогда…

— Какая, черт возьми, разница? — проворчал Кир и свирепо взглянул на братьев. — Даже не пытайтесь просить меня поехать за ней.

— Ну, — осторожно заговорил Шон, — хочешь знать мое мнение, ББ? Это, может, и не плохая идея, если…

— Она скоро вернется. — Кир посмотрел на часы. — Через час максимум. И когда она приедет, ей придется объясниться.

— Хочешь, чтобы мы уехали? Я думаю, вам нужно побеседовать с глазу на глаз.

— Чепуха. — Кир решительно направился к двери. — Давайте пообедаем.

— Великолепно. — Каллен произнес это слово таким сладким тоном, что Шон зажмурился. — Нам до смерти хочется посмотреть твой ресторан.

— По понедельникам он закрыт, но недалеко есть кафе. Отправимся туда.

Они заняли столик в кафе, сидели и смотрели на свои гамбургеры. У всех разом пропал аппетит. Кира мучили сомнения…

Возможно… возможно, ему следовало поехать за ней.

К вечеру, когда братья уехали, он был в этом уже убежден. Он подходил к двери сотни, тысячи раз и смотрел с надеждой на дорогу.

Вероятно, она не приедет.

Вероятно, она ушла навсегда.

Кир побежал в спальню. Ее одежда висела в шкафу.

Он вспомнил о том, как в семнадцать лет Касси ушла из дома с минимумом одежды и зубной пастой.

— Так легче путешествовать, — объяснила она.

Кир присел на край кровати. Шелковый чулок лежал на подушке. Он взял его, мягкая ткань ласкала кожу.

Неужели Касси может покинуть его? Не верится. Она любит его, уж он-то знает. Он ощущал это в ее поцелуях, в голосе. Почему же он молчал о своих чувствах?

И что заставило ее бежать от него?

Он поднялся и начал метаться по комнате, точно тигр в клетке, пытаясь проанализировать каждое слово, каждый жест. Он разговаривал с братьями. О чем? О том, как представит Касси герцогине.