Нестрашная сказка. Книга 3. - Вера Огнева

— Переодевайся.

Капитан бросил своей спутнице сверток, в котором оказалась форма императорского гвардейца. Не новая и не очень чистая. Но выбирать не приходилось. Отправься Тейт в бега в своей одежде, ее действительно остановили бы максимум на выходе из дворцового парка. В добавок к костюму Свен протянул шлем с широкими нащечниками. Под ним скрылись волосы и большая часть лица. Сапоги оказались великоваты. В таких не то что убежать, уйдешь не далеко.

— Только до конюшен, — пообещал спутник.

Там все повторилось. Единственный конюх, ночевавший при лошадях, затих в углу. Свен кинул сверху охапку соломы — так не сразу найдут — оседлал двух лошадей и велел ждать.

Сердце колотилось у самого горла. Случись тревога, Тейт пожалуй, не смогла бы двинуться с места. У нее тряслись колени. Ничего не зависело от нее — во первых. А во вторых, она почти год провела взаперти. Тело отвыкло от движения. Впервые, наверное, королева подумала, что может не осилить дороги. И тут же себя оборвала. Она выдержит!

Свен вернулся с парой сапог. Эти оказались впору.

— Быстрее. У нас времени не осталось.

Он подставил ладони, Тейт уперлась ногой, и он без труда забросил ее в седло.

— Держись за мной и молчи. Что бы ни случилось. Молчи.

Он убивал без предупреждения, будто выполняя обычную, рутинную работу. Легкость, с которой капитан обрывал чужие жизни, пугала Тейт даже больше нежели вероятность вновь оказаться в руках Ермия. Хотя… хотя, тот тоже убивал. Просто, имел склонность к театральным эффектам.

За городской стеной они по знаку капитана свернули на незаметную стежку, которая петляла между пригородами. Предрассветное время затаилось за высокими заборами. Только в одном месте собаки подняли лай. Но уже близко оказался спасительный лес, куда беглецы и канули. Погони, которую Тейт ожидала каждую минуту, так и не случилось. Если по пригородам они ехали шагом, дабы не привлекать к себе внимания, на лесной дороге кони пошли аллюром.

Как же давно она не была в лесу. Курчавилась серая на рассвете листва. Густые заросли кустарника подступали к самой дороге, пугая мрачной тенью. Один раз Свен вскинул руку. Кони встали. Впереди дорогу перегородило упавшее дерево. Опасения были вполне понятны.

Но тишина нарушалась исключительно шелестом листьев. Свен спешился, вынул из ножен короткий меч и пошел проверить. Тейт подумала, что если сейчас из засады вдруг, паче всех примет, выскочат вооруженные люди, она останется на месте. А если капитану понадобится помощь?

Решать проблему выбора не пришлось. Свен вернулся, взобрался в седло и направил коня в объезд завала.

Только когда уже совсем рассвело, капитан решил сделать привал. Он помог Тейт спуститься на землю. Она едва переставляла ноги. Сильно болели колени. Она еще в конюшне попросила повыше подтянуть стремена. Так привыкла. Сказалось отсутствие тренировки, каждый шаг отдавался болью.

— Ты не любишь верховой езды?

— Люблю. Но последний год не то что на конную прогулку, в сад гротов выбиралась считанные разы. Его ублюдочное высочество не одобрял дальних прогулок. Сам же говоришь, я содержалась на положении государственной преступницы.

— Ты знаешь, что он бастард?

— Конечно.

— Тебе кто-то шепнул?

— Я могу на память перечислить гербы, девизы и основные цвета всех больших домов Европы, тем более — императорского. Огненно-оранжевые шевроны на фиолетовом фоне полагаются бастардам императорского дома.

— Я забыл при каком дворе ты воспитывалась. Вас всему этому учили?

— Да. Пить очень хочется.

— Рядом ключ. Сейчас принесу.

Соблазн ускакать, пока Свен ходит за водой, и увести в поводу его коня, мучил не долго. Она сама не доберется даже до ближайшего городка, не то что до поместья Тал. Ни денег, ни подорожной. Солдатская одежда не спасет от беды, наоборот может ее ускорить. А еще лучшее вообще не думать на эту тему. Она дала слово.

Слово деревенской девчонки, пообещавшей в один день трем женихам, ничего не значило, и ничего за собой не вело. Слово королевы имело даже не каменный вес — вселенский. Только сам Свен мог ее освободить. А он этого не сделает.

— Пей. И надо двигаться дальше. Нас уже ищут. По этой дороге еще часа два и свернем на юг. Доберемся до Сю. Там легко затеряться. Я договорюсь с контрабандистами. Нас вывезут к Южному Взморью.

— Нам надо на север.

— Зачем?

— У меня там осталось неотложное дело. Это очень важно.

— Пока ты не скажешь, зачем мы отправимся через полстраны по населенным местам, имея на хвосте погоню, я никуда не двинусь.

Так или иначе, ему придется сказать. А здесь или на месте, особенного значения уже не имело.

— Мне надо забрать сына.

— Так это не выдумка — про мальчика с голубыми глазами?!

Свен, кажется, был удивлен.

— Нет. Ермий действительно ищет моего ребенка.

— Я думал, вся эта возня с мальчишками, исключительно для того чтобы тебя шантажировать. Редкая женщина будет спокойно смотреть, как на ее глазах режут детей.

— А если бы он тебе приказал? Ты бы стал?

— Мне и такое приходилось делать. Ты забыла при каком дворе вырос я.

Широкая как траншейный рондашь спина, крепкие ноги, голова хорошей лепки и руки античной статуи — Свен наверное нравился женщинам. Тейт не испытывала к нему отвращения, но и тени влечения — тоже. И она его не боялась.

Каким образом ему за год удалось так хорошо узнать местность? Свен не задумывался, где сворачивать, находил лесные дороги в обход больших поселений. По пути случались деревеньки и хутора. Ни в одном месте они не задержались, сделали один привал на лесной поляне, что бы поесть и дальше!

Вечером Тейт разве только не плакала. Каждый шаг вызывал сильнейшую боль. Колени тряслись. Она присела на поваленное дерево. Спутник занялся обустройством ночлега. У него с собой оказалась крохотная походная палатка, как раз для двоих. Кони остыли, напились и мирно щипали траву. Свен соорудил костерок, достал из своего, кажется, бездонного мешка небольшой котелок, повесил над огнем.

— Возьми.

Хлеб, мясо, кипяток — Тейт съела все! Вдруг проснулся волчий аппетит. Это от воздуха и от свободы, решила королева.

— Дай мне еще лепешку.

— Я пытался выяснить, кто хотел тебя отравить. Ермий сказал, что инцидент больше не повторится. Я понял, лучше не проявлять активности. Мой кузен бывает непредсказуем, когда лезут в его тайные дела.

— Ермий тебе кто?! Я правильно поняла? Вы родственники?

— И даже не очень дальние. Наши матери двоюродные сестры. Но моя мать стала женой царедворца, а его — наложницей императора, что само по себе не очень почетно и весьма недолговечно. Его мать будучи в фаворе позволяла себе публичные оскорбления в адрес моей матери. Отец велел ей потерпеть немного, дескать все само вскоре разрешится. Как только родился Ермий, солнцеликий отправил подругу с младенцем в провинцию, подальше с глаз. При дворе Ермий появился только в семилетнем возрасте — у мальчика проклюнулись магические таланты. Аспазий никогда не выпускает из виду своих отпрысков, даже слабоумных. Есть и такие. За всем выводком идет постоянная слежка.

— Оно и понятно, вдруг кто-нибудь замышляет.

Тейт грела руки теплой кружкой. Вся ее жизнь последнего десятилетия состояла из каких-то фантастических скачков. То — дворец, фрейлины, тяжелые кружева, жесткая парча, протокол, протокол, протокол… то лес, костер, попона вместо постели, гонка за чем-либо, гонка от кого-либо…

— Старший сын и наследник императора уже годам к двадцать превратился в полное ничтожество, — продолжал Свен.

— Не боишься говорить такие вещи? Август Аспазий остается императором. Ермий исполняет его волю. Если нас схватят и начнут пытать… у Ермия есть магическая подготовка. Колдуны умеют многое из науки дознания.

— Если такое случится, я вряд ли останусь в живых. Ермий с удовольствием исполнит свою старинную мечту. Он всегда хотел от меня избавиться. С некоторых пор мне было поручено за ним приглядывать. Конечно, когда позволяла ситуация. Я не мог проникнуть в магический клир. Зато сюда меня послал сам император. А чтобы служил верой и правдой, он отправил в зиндан моего отца. Обычная практика. Мать успела бежать к родственникам. Императору туда не дотянуться. Но и вести оттуда приходят редко и нехотя. Вчера мне шепнули, что отец умер. Давно полгода назад. Мне естественно не сообщили…

Горькая оскомина, обида, бессильный гнев — он выговаривался перед ней, будто давно по настоящему ни с кем не говорил.

Спроси Тейт, он бы наверное выложил ей сейчас все тайны императорского дома.

Одиночество. Одиночество среди себе подобных. Сын аристократа на службе у бастарда. Честь присыпанная монетами и подкрепленная страхом за близких.