Нет места лучше дома - Мэри Кларк

30

В пять часов Томас Мэдисон вошел в «Агентство недвижимости Гроув». В мотеле, где он останавливался на ночь, он сменил темно-синий костюм, в котором у него брали интервью на двенадцатом канале, на широкие брюки и легкий свитер, в котором он выглядел моложе своих пятидесяти двух лет. Его худощавость была следствием не только наследственности, которую он делил со своей покойной кузиной. Как и Джорджет, он точно знал, чего хочет.

Генри и Робин как раз собирались закрываться, когда он пришел.

— Я рад, что застал вас, — сказал Мэдисон. — Сначала я думал остаться на выходные, но в этом нет никакого смысла, поэтому я поеду домой и вернусь в воскресенье вечером. Мы все будем здесь на похоронах — я имею в виду мою жену, моих сестер и их мужей.

— Мы будем открыты завтра, — сказал ему Генри. — Как бы то ни было, похоже, мы собираемся свернуть несколько продаж. Вы уже были у Джорджет дома?

— Нет. Полиция еще не закончила обыск. Я не знаю, что они ищут.

— Могу предположить, что какую-нибудь личную корреспонденцию, которая приведет их к ее убийце, — сказала Робин. — Они также обыскали ее стол здесь.

— Это неприятная история, — сказал Мэдисон. — Я о том, что они спросили меня, хочу ли я увидеть тело. По правде говоря, не хотелось, но отказываться было нехорошо. И я поехал в морг. Могу сказать вам, что меня чуть не стошнило. Пуля угодила ей прямо между глаз.

Томас заметил, что Робин вздрогнула.

— Я сожалею — сказал он. — Я только…

Он пожал плечами, выражая собственное смятение.

— Мне нужно домой, — сказал Мэдисон. — Я тренер футбольной команды моих детей и нам нужно готовиться к завтрашней игре.

В этот момент улыбка заиграла на его губах.

— У нас лучшая футбольная команда в нашей лиге в Филадельфии, как мне кажется.

Генри вежливо улыбнулся. Ему было наплевать, является ли футбольная команда кузена Джорджет лучшей в Филадельфии или в США. Его интересовало лишь одно: выяснить с точки зрения деловых отношений, кто наследники Джорджет.

— Том, — сказал Генри, — я знаю, что вы и ваши две сестры поделите имущество Джорджет.

— Точно, — ответил Томас. — Сегодня утром я заглянул к ее адвокату Орину Хаскеллу. Он в квартале отсюда, как вы знаете. У него есть копия завещания. Он собирается представить его на утверждение в суд, но так там указано.

Мэдисон опять пожал плечами.

— Мои сестры уже спорят о том, кто что получит. У Джорджет было несколько семейных вещей, которые возвращаются. Наши прабабки были сестрами.

Он посмотрел на Генри.

— Я знаю, вам принадлежат 20 процентов этого владения и некоторая собственность на 24-й магистрали. Мы абсолютно не заинтересованы продолжать этот бизнес. Мое предложение следующее. Мы получаем три оценки собственности, затем либо вы выкупите у нас нашу долю, либо если не имеете интереса к продолжению бизнеса, мы закроем офис и распродадим все, включая дом Джорджет, который полностью записан на ее имя.

— Вы еще не знаете, что Джорджет намеревалась передать штату владение на 24-й магистрали, — сказала Робин, не обращая внимания на злобный взгляд Генри.

— Я знаю все об этом. Но, к счастью, она не нашла для этого времени или, возможно, не смогла, потому что вы не согласились с этим, Генри, — сказал Мэдисон. — Откровенно говоря, мы все хотим целовать вам ноги за то, что вы помешали ей сыграть роль «Щедрой Леди» для штата Нью-Джерси. У меня трое детей, у моих сестер по двое, и всё, что мы получим от недвижимости Джорджет, мы потратим на их образование.

— Я немедленно приступлю к оценке имущества, — пообещал Генри.

— Чем скорее, тем лучше. Я поехал, — Мэдисон повернулся, чтобы уйти. Затем остановился.

— Наш семейный обед состоится после церковной службы. Мы бы хотели, чтобы вы к нам присоединились. Я имею в виду, что вы вдвоем были для Джорджет второй семьей.

Генри дождался, когда закроется дверь за Мэдисоном.

— Были ли мы ее семьей? — сухо спросил он.

— Я очень любила Джорджет, — тихо произнесла Робин и добавила, — Как и ты в свое время, по-моему.

— Ты так любила ее, что не возражала против того, что, задержавшись после работы в среду, она копалась в твоем столе? — спросил Генри.

— Я не собиралась говорить об этом. Ты хочешь сказать, что она и в твоем столе копалась?

— Она не только рылась там, но и забрала принадлежавшую мне папку. Она взяла что-нибудь из твоего стола?

— Нет, я бы заметила. В моем столе нет ничего такого, что могло бы ее заинтересовать, разве что она предпочла бы мой лак для волос или духи своим.

— Робин, ты уверена в этом?

Они все еще стояли в приемной. Генри не был высоким, и благодаря каблукам Робин высотой 7, 5 см их глаза были на одном уровне. Они долго смотрели друг на друга.

— Хочешь поиграть в «разгадай секрет»? — спросил он.

31

Выходные проходили неожиданно хорошо. Оба дня выдались очень теплые. Ранним утром в субботу Алекс отправился на прогулку верхом, и по его возвращении я предложила поехать в Спринг-Лейк. Одна из моих клиенток выходила там замуж в июле. Мы были приглашены на свадьбу и остановились тогда в отеле «Брейкерс». Поскольку мы были там вместе, это было единственное место, о котором мне не пришлось особо беспокоиться, если не принимать во внимание тот факт, что эти места были мне знакомы.

— Теперь, когда День Труда позади, держу пари, мы можем забронировать там номер, — сказала я.

Алексу идея понравилась. Джек был от нее просто в восторге. Алекс связался с клубом и смог договориться, чтобы один из тех мальчишек, что подрабатывали на конюшне по выходным, пришел и присмотрел за Звездочкой вечером в субботу и утром в воскресенье.

Все сложилось просто в точности как я и надеялась. В отеле «Брейкерс» нам достались две смежные комнаты с видом на океан. Всю вторую половину дня субботы мы провели на пляже. После ужина отправились на прогулку по дощатым мосткам вдоль берега, и бриз приносил солоноватый запах океана. Ах, как океан успокаивает душу! Я даже была в состоянии размышлять о том, что бывала здесь ранее, когда была таким же ребенком, как Джек, и держалась за руку мамы так же, как сейчас он держится за мою.

В воскресенье мы отправились на утреннюю мессу в красивую церковь Святой Екатерины, где я всегда ощущала душевный комфорт. Я молилась о том, чтобы мне когда-нибудь удалось найти способ вернуть себе доброе имя, изменить то впечатление, которое связывалось с именем Лизы Бартон. Я молилась о том, чтобы когда-нибудь мы смогли стать похожими на другие молодые семьи вокруг. Я хотела жить той жизнью, которой живут они.

На скамье прямо перед нами расположились муж и жена с двумя маленькими мальчиками, как мне показалось, трех и четырех лет, и девочкой, которой не было еще года. Поначалу мальчики вели себя хорошо, но затем стали непоседливыми. Трехлетний мальчик начал толкать старшего брата, на что в ответ тот навалился на него всем телом. Отец заметил это и одним предостерегающим взглядом разделил их порознь. Затем малышка, которая, очевидно, вот-вот начнет ходить, стала вырываться из рук матери.

Я хотела быть способной подарить Алексу семью, о которой он мечтал, со всеми радостями и сложностями, что являются неотъемлемой частью жизни.

Конечно, Алекс и Джек заметили детей, сидевших впереди. Когда мы возвращались к машине после мессы, Алекс спросил Джека, как бы тот поступил, если бы младший брат стал его толкать.

— Я бы его стукнул, — ответил Джек естественным тоном.

— Джек, нет, ты бы не стал делать этого! Так старший брат не поступает, — заявила я.

— А я бы тоже стукнул его, — поддержал его Алекс.

И они ухмыльнулись, глядя друг на друга. Я заставила себя отбросить мысль о том, что если Алекс каким-либо образом узнает правду о моем прошлом до того, как я смогу представить убедительные оправдания в свою защиту, он может просто уйти, исчезнуть из нашей жизни.

Мы провели остаток дня на пляже, довольно рано пообедали в «Старой, умытой волнами, ирландской таверне Родз», а затем, усталые и довольные, тронулись в обратный путь в Мендхем. По дороге я сообщила Алексу, что собираюсь записаться на обучение верховой езде в Клуб Вашингтонской долины.

— А почему не в Пипэке? — спросил он.

— А это из-за парня по имени Зак из Клуба Вашингтонской долины, о котором говорят, что он прекрасный тренер.

— Кто рассказал тебе о нем?

— Джорджет, — сказала я, и моя ложь встала комом в горле. — Я связалась с ним по телефону в пятницу днем. Он сказал, что особенно ничем не занят и согласен позаниматься со мной. Подозреваю, что именно моя лесть сыграла здесь решающую роль. Я сказала ему, что мой муж замечательный наездник, и мне не хочется показывать, что я неопытная наездница, его друзьям.

Ложь, ложь и еще раз ложь. Правда, конечно, заключалась в сходстве постижения науки верховой езды и езды на велосипеде. Стоило однажды научиться, это остается с тобой навсегда. Я боялась, что скорее мой опыт, а не его отсутствие мог подвести меня.