Ледяное сердце вкуса пряной вишни (СИ) - Рыжков / Тарантино

Но немного подумав, она вспомнила, что вчера он поил ее отваром и… протирал ее влажной прохладной тканью? Он касался ее?! Она обхватила свое нагое тело руками.

В этот момент дверь отворилась и в комнату вошел господин, одетый только в штаны из грубой ткани темного оттенка, которые смог отыскать в старом шкафу. Они были ему великоваты, поэтому он подвязал их в поясе какой-то веревкой. Его крупный торс подсвечивался сзади полуденным ярким солнцем, делая его фигуру визуально еще более мощной и мужественной.

— Вы проснулись? Как вы себя чувствуете?

В его голосе Аяо уловила заботу?

— Вы прикасались ко мне вчера? — в ответ она задала свой вопрос, который не давал ей покоя, пульсируя в висках.

— Конечно, поил вас отваром и пытался остудить ваш жар. Не беспокойтесь, никаких подробностей я не видел. Вы не в моем вкусе.

— Да вы опять хамите! — Аяо села на кровати, обернувшись одеялом. Но не стала спрашивать его, где он спал, боясь услышать такой же ужасный ответ. Если она ничего не помнит, то значит, ничего не было. И все это не считается.

— Да вам вижу, намного лучше. Вот и чудно. Вставайте, я накормлю вас. Вам нужны силы.

Аяо и хотела бы отказаться, гордо вздернув голову, но при упоминании о еде желудок жалобно заскулил, заставляя ее не быть мелочной и временно простить этого наглеца.

— Где моя одежда? — спросила Аяо, не обнаружив ее там, где вчера оставила.

— Я ее постирал, сушится на улице. Поищите в шкафу, может и для вас там что-нибудь найдется, — и он похлопал себя по ногам, явно довольный своим нарядом.

В шкафу и правда отыскалось старое ханьфу из той же ткани, что и штаны на господине, которое в поместье отца Аяо и слуги бы не надели. Одежда была большего размера, поэтому пришлось запахнуть ханьфу намного глубже положенного. Но, по крайней мере, оно было сухим и относительно чистым, так как лежало, обернутое платком. Присутствовал немного затхлый запах, но это было лучше, чем ходить голышом. Обув также лежавшую в шкафу пару самодельных башмаков, она вышла во двор, ведомая вкусным запахом свежеприготовленной еды.

Глава 31

Маленький покосившийся домик стал для пары настоящим спасением, подарив им кров и тепло на несколько дней. Молодой господин оказался не только хорошим спасателем, но еще и умелым охотником и отличным поваром, поэтому радовал Аяо каждый день вкусной едой. Она же научилась держать в руках метлу и привела в порядок маленький дворик перед домом. Солнце в эти дни светило очень ярко, и вишня налилась алой сладостью.

— Вот, держите, — молодой господин протянул Аяо очередную чашку с ягодами, аккуратно сорвав их с дерева. — Вы так это любите?

— Да, с детства обожаю. Отец сказал, что первым, к чему я протянула свои ручки, была именно вишня. Но я ем только сладкую, кислятину и горечь не выношу, — и она скривила рот только при мысли о кислоте, обжигающей рот и желудок. — А вы не любите? — Аяо взяла чашку у господина и мило ему улыбнулась в благодарность. Она прекрасно знала, что ямочки, которые образовывались при этом на ее щеках, кружили голову мужчинам сильнее крепкого алкоголя.

— Нет. Слишком приторно. Предпочитаю мясо с овощами, — он, как и всегда, был немногословен. И передав ей миску, сразу отвернулся в другую сторону.

Пара сидела в небольшой саду, который примыкал к домику. Два старых деревянных стула немного пошатывались, а стол, за которым они сидели, начал уже подгнивать. Здоровье Аяо в последние дни стало значительно лучше. Более того, после перенесенной лихорадки смогла осилить магию огня. Не так хорошо, как у молодой господин, конечно. Но она уже могла разжечь небольшое пламя в очаге, если дрова были хорошо просушены. Чего раньше никогда не удавалось. Так что, как говорится, худа без добра не бывает. И все мучения были не напрасны.

Все эти дни они продолжали делить кровать на двоих, ставя тонкий одеяльный барьер между собой. Сначала Аяо пыталась возмущаться, но молодой господин ясно дал понять, что спать на полу не собирается. А так как сама барышня тоже желала спать только на кровати, то опять пришла к выводу, что раз никто не видит и не знает, то это не считается.

Несмотря на то, что вместе они прошли уже через столько трудностей, Аяо до сих пор не знала имени молодого господина. В первые дни она забыла спросить его об этом, а потом сочла, что это будет уже невежливо. Поэтому обращалась к нему только как молодой господин. И, по ее мнению, его это тоже устраивало, потому что ни разу он не сделал по этому поводу никакого замечания.

— Вы уже хорошо себя чувствуете. Оставаться здесь дольше не имеет смысла. Завтра отправимся в путь, — внезапно сказал молодой господин, покручивая во рту черенок от вишни.

— Да? — сама не понимая почему, но Аяо испытала легкое разочарование. Не то, что она не хотела домой, но эти проведенные с молодым господином вместе дни… Теперь ей уже совсем не хотелось его наказывать.

— Пойдем обходным путем. Вероятно те люди, которые напали на нас в прошлый раз, поджидают где-то у главных ворот города. Сегодня ляжем спать пораньше, выйдем на рассвете.

— Вы будете скучать по этому месту? — Аяо услышала этот вопрос и даже сначала не поняла, что сама его задала. Мгновение до его ответа казалось вечностью.

— Какой ответ вы хотите услышать? — он внимательно посмотрел в ее голубые глаза.

— Я… — он сбил ее с толку. Если бы она знала, то не задавала бы этот вопрос. Его слова должны были стать основой для ее ответа.

— Когда мы вернемся в город, все поменяется. Поэтому не торопитесь с выводами, — и хотя он не сказал это напрямую, Аяо ясно поняла, что он имел ввиду. И молодой господин как ни в чем не бывало пошел готовить еду для их похода, оставив госпожу с пылающими щеками сидеть под лучами закатного солнца, немым свидетелем ее позора.

Он был единственным мужчиной в жизни Аяо, который не желал ее, не грезил ее ангельским ликом по ночам и не пытался бы уговорить выйти за него замуж из-за ее необычной красоты или статуса. Как правило, ей посвящали песни и стихи, дарили дорогие подарки и подкупали ее слуг, чтобы знать, когда и куда она выйдет из поместья, чтобы как бы невзначай с ней встретиться. Но еще ни разу, никто и никогда, не отвергал ее. Поэтому чувства,