Я великий друид которому 400 лет! Том 3 - Дмитрий Дорничев

но всё ещё выглядел наивным, трусливым медведем. Ну ничего, он быстро станет крупнее, а там и смелости прибавится. Или умрёт… Враги не будут ждать, как и жалеть его…

Марг растерялся, чем и воспользовалась блондинка, повиснув на нём, а затем и остальные принялись тискать мишку, но взамен угостили мёдом. Марг его просто обожает.

— А теперь к столу! — позвала Любава.

Стол мы вынесли на улицу, как и стулья. Здесь было тепло и комфортно, так что все были только за. Разве что отец сразу же уехал, дела у него. Он же глава села, и работы целая тьма…

На столе у нас чего только не было. Волки поймали двух зайцев, и Любава их приготовила. Также же были наши фирменные грибы, блюда из риса и картошки, свежие овощи, выращенные экстра-методом, ну и многое другое.

— Тост за самую удачливую бабу нашего села, — сказала блондинка и подняла кружку грибного пива.

— Почему это самую удачливую? — возмутилась рыжая. Мы с ней сидели во главе стола. Я — с одной стороны, она — с другой.

— Ой, не строй из себя дурочку, всё ты прекрасно понимаешь, — хмыкнула полная девушка. — За тебя, зараза такая. С днём рождения!

— С днём рождения! — сказали мы хором, и все приступили к еде, ну и болтали о женском. Разве что…

— Это Ли, и он — мой ученик, — представил я китайца. Он тоже за столом сидел.

— Ли, а у тебя есть девушка?

— А ты женат?

— Ты из Китая или казах?

Девушки загалдели, и парень даже не понял, на какой вопрос отвечать.

— Он — китаец, двадцать семь лет, холост, приехал учиться на знахаря. По-русски говорит, но не идеально, — заявил я, сдавая гастарбайтера с потрохами.

Глаза девушек заблестели, так что не удивлюсь, если его утащат на сеновал, изнасилуют и охомутают. Тут девушки цепкие…

— Ой, а напиток-то хорош! Не сильно пьянит, но такой вкусный и сытный, — подметила одна из девушек. Грудастая шатенка.

— Иван, а может, тебе помощь нужна? Мы хозяйственные, помогать можем, когда время есть, — предложила другая.

— Пока справляемся. Но вскоре клубника начнёт зреть, тогда, да, помощь пригодится, — ответил ей.

— Клубника? Так начало мая же.

— Это ранний сорт.

— Тогда, конечно, поможем!

Девчата закивали, а мне надо бы договориться с тем фермером. Ну и вообще клубнику «пересадить».

Затем я включил радиостанцию, и у нас была музыка. И танцы… Я с Любавой, китаец со всеми остальными. Его и за задницу полапали, и по прессу ладошками поводили. Лишь чудом не изнасиловали. А эта похотливая скотина был бы только рад.

Девчата же, разгорячённые пивом, пусть и не опьянели, но «настроение» поднялось. И думаю, завтра вся деревня будет болтать о китайце-казахе по имени-фамилии Ли.

Вечер же подкрался неожиданно, и приехал отец забирать девчат, чем спас гастарбайтера от группового изнасилования.

— Спасибо, это был чудесный день, — Любава перевела взгляд с уезжающего фургона на меня и поцеловала. А затем повторение прошлой ночи… Один в один! Пришлось пахать как проклятому… Зато утром, у меня была самая счастливая девушка на свете. Вся сияла и даже песенку напевала.

Но вот настроение нам подпортили…

— Повестка в суд? — опешила Люба, смотря на меня. Я тоже в шоке. Приехал почтальон и принёс конверт, а внутри повестка. Цель вызова — судебное заседание. Какое заседание? О чём они вообще?

Пришлось ехать в место, где есть связь и звонить в суд… Выяснилось, что это те уроды из Рыбкино постарались…

— Алло, Пётр Евгеньевич? — позвонил я участковому.

— Да, Иван Олегович?.. — голос Петрова звучал весьма уставшим.

— Мне тут повестка в суд пришла…

Я объяснил, что да как, и парень тоже удивился.

— Здесь я не могу вам помочь… Возможно, кто-то «сверху» постарался…

— Понял, спасибо.

Убрав телефон в карман, поехал в Рыбкино к тем собакоедам, но никого.

— Так позавчера уехали. Спешно, — рассказала бабушка, живущая напротив. — И слава богу, что уехали! Они у меня всех кур поворовали, ироды! А ещё…

Бабушка долго рассказывала, а потом я остановил её и попросил всё записать.

— Зачем? — опешила она, и я рассказал про суд. А также про участковых, заявления и прочее. — Вот гады какие! Всё запишу! Вообще всё!

А потом мы пошли к главе села, и я всё объяснил, рассказал и показал повестку. Там уже собралось человек тридцать, яростно недовольных «соседями».

— Они моего Илюшу стукнули за то, что он им не позволил перелезть через наш забор!

— А у меня колесо скрутили с машины!

Люди ругались и рассказывали о своих проблемах, но делали они это одновременно.

— Тихо! — рыкнул глава села.

Находились же мы в большом зале для совещаний. Главой села был худой мужчина сорока лет. Ну а люди стояли и сидели на скамьях. Помещение, к слову, давно не видело ремонта.

— Всё это не дело. Нужно составлять коллективную жалобу. Раз полиция бездействует, а участковые «не замечают» наших жалоб, то воспользуемся делом Ивана.

— Как именно? — спросила одна бабушка.

— Я буду свидетелем и официальным представителем села. Выступлю на стороне Ивана, а сейчас все мы запишем свои жалобы и опишем нанесённый ущерб.

Тот же миг его завалили вопросами… Но он — мужик громкий и серьёзный, всех угомонил, и люди занялись работой, а я помогал, объяснял нюансы и прочее.

В итоге у нас к вечеру собралась большая стопка бумаг. Староста села сделал ксерокопии и выдал мне их. Ну и, конечно же, расписался в них и поставил печать с внесением документов в свои какие-то ведомости. Грубо говоря, теперь эти копии — это официальные документы.

С ними я утром поехал в суд. А так как дело уже в суде, то я, передав документы, запросил документы по медицинской экспертизе. Но шансов на это мало. Они могут мне выдать документы в течение десяти дней и, вероятно, будут тянуть до последнего. А суд — послезавтра…

Но хоть бумажка будет о том, что я ничего не получал. Далее… Выйдя из здания суда, я сразу позвонил Ябедникову.

— Суд? Первый раз слышу, но узнаю.

— Спасибо, Николай Григорьевич.

— Пока не за что, чувствуется мне, что придётся тебе несладко. У меня недавно все дела забрали касательно тебя. Думаю, это