Родная душа - Виктория Ом

— Семью мистера Айзинга осушили, — произнесла я, смотря как побледнел Йен.

Сильный страх охватил его на несколько секунд, но резко сменился на сомнение, а потом осталось лишь разочарование.

— Ты думаешь, что это я сделал? А я-то решил, что ты не такая, как все. Но даже без своих эмоций, ты оцениваешь предвзято.

— Я еще не оценила. И спрашиваю, чтобы понять, какой ты.

— Какой я пожиратель?

— Да.

Он уставился на меня, думая о чем-то своем. А я словно впервые видела этого человека. Черты четкие. Выражение сосредоточенное и серьезное. После его бесконечных улыбок и радости, этот Йен был похож на снег, падающий за окном, — обманчиво пушистый и холодный.

Он склонил голову и, глядя себе под ноги, заговорил:

— Я никогда никого не осушал. Я не способен на такое. Почему — говорить не собираюсь. Просто знай, что это так, — для подтверждения своих последних слов, Йен посмотрел на меня уверенным и серьезным взглядом.

Я видела в нём решительность. И тревогу. Боялся, что не поверю? У него был шанс убить меня, но он этого не сделал. У него был шанс дать мне умереть, но он и этого не сделал, раскрыв себя. Да, я ему обязана. И принять его заявление как единственную правду — это малое, что я могла сделать в качестве своих извинений. Даже в текущем состоянии мне не пришлось бы по нраву, если бы меня подозревали в убийстве.

— Хорошо, — сказала одно слово, и черты его лица заметно расслабились, но тревожные всполохи еще не затихли.

— Это все, что ты хотела узнать? Не я ли случайно убил семью Айзинга? — он нервно хохотнул, но радости не наблюдалось. — И правильно ли я понимаю, что сам Айзинг учесть своей семьи не разделил? — неожиданно мелькнула надежда, но вполне ожидаемо с его словами и настроем.

— Айзинг жив. Был по крайней мере. Что с ним будет, одному ангелу известно.

— Правильно говорить «богу», — Йен снисходительно улыбнулся, потянувшись за тортом.

Не стала пояснять, что в данном случае ошибки нет.

— Расскажи мне о пожирателях.

Йен замер с ложкой у рта.

— Что именно?

— Всё. Сам знаешь, о них мало кто знает всю правду.

— Но… — Он проглотил взятый кусочек десерта. — Я и сам не знаю никого из пожирателей. Я не в счет. Я себя к ним не отношу. — Йен одарил меня извиняющийся улыбкой, а в ауре отразилось сожаление и отвращение.

— Это же наследственное? — спросила первое, что пришло в голову.

— Если ты о том, кто в моей семье пожиратель, то это отец, но я его никогда не видел. Мать разошлась с ним, когда была беременна мной. Потом она порывалась избавиться и от меня, но не сделала этого.

— Когда ты узнал, к какому виду относишься?

Йен задумался. Огорчение и досада сопровождали его мысли.

— В общем-то, мать вбивала мне это с ранних лет. Но на деле я это понял лет в семнадцать, когда попытался поцеловаться с соседской девчонкой. — Он потер шею, словно та затекла, пряча свою боль и огорчение. — С ней все обошлось, но мать меня после такого сослала в деревню к деду. Тот меня учил контролировать и управлять своими способностями. И больше от меня никто не пострадал.

— Ты не поглощал чужие эмоции?

— Нет! — выпалил Йен. — Для меня это наркотик, а я потомственный наркоман. Так что, съем хоть немного и ни о чем не смогу думать, только о следующей дозе, — он заметно смутился. — Ну, ты поняла.

Я слегка качнула головой, соглашаясь. Это соответствовало тому, что я уже слышала.

— Теперь я. — Он улыбнулся, окрашиваясь лукавым любопытством. — Как ты стала такой?

— Думаешь, моя история стоит того, что ты рассказал?

— Ты знаешь, что я пожиратель. Это уже больше, чем ты должна знать.

Звучало логично. Я задумалась, с какого места лучше начинать.

— Возвращалась домой. Очень поздно. В подворотне на меня напал пожиратель. С тех пор я такая.

— Как давно? — он не был удивлен моими словами. Сожаление и сочувствие странным образом пересекались вокруг него, а затем вспышки гнева и неудовольствия разрушили необычный узор.

— Почти два года назад. Где ты был в это время?

— Что? — Йен нахмурился. — Я же…

— Пошутила, — бесцветным голосом остановила его, но он не оценил, видимо, слишком близко к сердцу воспринял нападение своего сородича на меня.

Нет, это точно не Йен. Думаю, что если бы передо мной появился тот самый пожиратель, я узнала бы его на уровне инстинктов.

— Обычно никто не выживает, — тихо произнёс Йен то, что и так всем известно.

— Случайный прохожий спугнул его. Повезло. — Я неопределенно пожала плечами. Что еще можно было добавить?

По взгляду Йена и по появившемуся в его ауре сомнению можно было сказать, что он того же мнения — удача ли это?

— Значит, что-то осталось?

— Что-то, совсем немного.

— И как это? — Он описал свободной кистью в воздухе несколько кругов.

Что он хотел этим сказать? Каковы мои ощущения после такой ампутации?

— Нормально. Спокойно. Меня хотят убить, а я думаю, как избавиться от этого внимания к своей персоне. Хочу вернуться к более-менее спокойному режиму и думать лишь об ангелах из народа.

— Они последнее время притихли, — отметил Йен.

— Но это не значит, что стоит забывать про бдительность. Один раз расслабишься и потом будешь ходить в лучшем случае в синяках, а в худшем — сломают пару ребер и руки.

— Слышал я эти истории. Ты не попадала в такие?

— Бывало.

Его это напугало. Но, не врать же мне. Я давно хожу по улицам этого города. И как бы не старалась сделать свою работу незаметно, кто-нибудь да заметит.

— После прошлого Нового года. Увязались за мной прямо из торгового комплекса, где был разрешен сбор. Больше после праздников и в тот комплекс на сбор не хожу.

— Они тебя