Требуется Квазимодо - Анна Ольховская

– А… который час? – Матвей посмотрел в окно, но даже признаков рассвета там не намечалось.

– Да не знаю я! – заорал старик, устало опустившись на лавку возле печи. – Я, как послание от Никодима получил, сразу подхватился и принялся вас будить! Ты, давай, молодого поднимай, а я побегу, соберу кой-чего, что нам может пригодиться.

– Какое еще послание? – Матвей никак не мог врубиться в происходящее, разомлевший мозг отказывался «в темпе» мобилизовываться. – Он вам по мобильному позвонил, что ли?

– По хренильному! – рявкнул Тихон Васильевич, поднимая крышку здоровенного сундука, стоявшего под иконостасом. – Не зли меня, Матвеюшка, вопросами дурацкими, лучше дружка своего поднимай, машину готовьте!

– Сейчас? По лесу?! В темноте?!!

– Да, ты прав. Тем более что Никодиму мы все сейчас нужны, в одиночку я могу не справиться. Пешком быстрее дойдем! У тебя какое-нибудь оружие, кстати, имеется?

– Да, – посерьезнел Кравцов. – Пистолет Макарова. А что, понадобится?

– Скорее всего. И патроны возьми, все.

– Понял. Вернее, ничего не понял, но вы ведь… поясните?

– В дороге все расскажу, сейчас – некогда. А у Володи как с оружием?

– У него – никак.

– Тогда я ему свое ружье охотничье дам, мне оно сегодня только помешает. Он хоть с ружьем-то обращаться умеет?

– Обижаете! – вполне членораздельно прохрапел Володя. Вернее, проговорил – оказалось, что он уже проснулся. – Я, между прочим, в армии служил, десантником!

– Ну и отлично. Так, ребятки, собирайтесь, только учтите – путь нам предстоит неблизкий, да еще и по осеннему лесу, так что одевайтесь потеплее.

– Да мы и так не в футболках вроде, – проворчал Володя, ловко спрыгивая с печи. – Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? Что за аврал среди ночи?

– Похоже, что-то с Никодимом случилось. – Матвей снял с припечка сохнувшие там берцы.

– В смысле?

– Ничего не знаю, Тихон Васильевич обещал по дороге все объяснить. Собирайся, а я к машине схожу, свой «ПМ» из бардачка заберу.

– Зачем?

– Старик сказал – оружие нам понадобится.

– Это я понял, но зачем пистолет из бардачка забирать? Пусть там и лежит, возьмете, когда повод будет.

– А джип здесь остается, мы пешком пойдем.

– А как же…

– Все, Володя, кончай тормозить. Все вопросы – в пути.

И минут через десять они отправились в путь. Правда, мощных фонарей на всех не хватило – у старика их оказалось всего два, но этого было вполне достаточно. Один фонарь взял себе Тихон Васильевич, шедший первым – он был проводником. Второй достался Матвею, замыкавшему строй. Володя нес ружье и вещмешок старика, в котором помимо коробки с патронами имелось и еще что-то, но что именно – неясно: Тихон Васильевич завернул эти вещи в льняное полотенце.

Само собой, алабай сопровождал спасательную экспедицию, бесшумно выныривая из темноты то с одной, то с другой стороны тропы.

Первые минут десять все молчали, приноравливаясь к ходьбе по ночному лесу. Впрочем, не такой уж он был и ночной, часы услужливо подсказали Матвею, что сейчас половина шестого утра, в июне солнышко уже щекотало бы ресницы. Но в ноябре солнце в принципе к этому не очень-то расположено, а уж выползать из-под одеяла облаков в такую рань – тем более. Светило не собиралось просыпаться еще часа три.

Поэтому утренний ноябрьский лес смело можно было назвать ночным.

Это могло бы вызвать трепет страха и нервные обмороки разве что у «шпильконогих» силиконовогрудых «гламуресс», которые, собственно, и дневной-то лес видели разве что по телевизору. Потому что в лесу на шпильках ходить неудобно, а комары в силиконе… губ вязнут – выдергивай их потом!

А трем путникам, продвигавшимся сквозь заросли и бурелом, ходить по ночному лесу было не впервой.

Да и обуви на шпильках в их гардеробе не имелось.

В общем, минут через десять и Матвей, и Володя полностью освоились и больше не спотыкались, ловко скользя следом за уверенно ведущим их стариком.

А Тихон сейчас еще меньше соответствовал этому определенно – старики не могут шагать так упруго, так быстро и так ловко, легко обходя малейшие препятствия и вовремя замечая ямы и колдобины. И дыхание у стариков должно быть натужным и хриплым, и разговаривать на ходу они вряд ли в состоянии.

А Тихон Васильевич это мог. Все он мог. В том числе и разговаривать на ходу.

– Ну, что молчите, орлы? – негромко произнес он, не оборачиваясь. – Я же чувствую, как от вас напряжение прет, прямо в спину меня толкает. Или у вас дыхалки не хватает для беседы?

– У нас-то хватает, – проворчал Володя.

– Ах вот оно что! – хмыкнул старик. – Меня жалеете, значит? Мол, старый пердун и так еле идет, а ежели еще и на разговор его подбить, так вообще скоро нести его придется! Так, да?

– Да не так, – невольно улыбнулся Матвей, – не так. Вы же обещали все рассказать в пути, вот мы и ждем, когда вы начнете. Потому что уже успели усвоить – пока вы сами не захотите поделиться с кем-либо информацией, вытянуть ее из вас почти невозможно.

– Ишь, усвоили они! – в голосе Тихона Васильевича зазвучали довольные нотки.

Но – лишь на минуту зазвучали: так легко и свободно в поле напряжения было бы невозможно говорить. А напряжение это буквально зашкаливало, даже не надо было обладать сверхспособностями, чтобы почувствовать – старик очень обеспокоен. И встревожен. И – боится.

Не кого-то боится, а ЗА кого-то.

– Так что все-таки случилось, Тихон Васильевич? – поторопил задумавшегося деда Матвей.

– Толком и сам не знаю. Я просто услышал посреди ночи зов Никодима. Знаешь, словно его где-то заперли и все окна и двери замуровали. Но он пробился и на помощь меня позвал. А потом его опять заперли… Вот как-то так. Я попытался связаться с Никодимушкой, но не вышло. Словно и нет его вовсе. А так быть не должно, я его свет обычно всегда нахожу. Знаешь, он как зарево на горизонте. А сейчас там, на горизонте, пусто и темно…

– Так вы думаете…

– Ничего я пока не думаю – не хочу, я одно знаю – надо поспешить. Там, на месте, разберемся.

Глава 30

Идти им пришлось довольно долго, и не только потому, что белый волхв постарался максимально отдалиться от человеческого муравейника, уединившись в самой глубине глухого леса, просто лес этот был не только глухим, но и слепым, и очень… упрямым.

Упрямым в желании – не пускать в свою глубину посторонних, набросав на их пути поваленные стволы деревьев, сплетя острое кружево из веток колючего, цепкого кустарника, коварно подставляя под ноги толстые извилистые корни.

А особо тупых и упертых лес от души хлестко охаживал ветвями деревьев, норовя засадить прямо по глазам.

Хорошо, хоть армия добровольных летающих стражников леса сейчас была не при делах – дрыхла где-то, в связи с наступлением холодов, иначе отбиться от назойливых комаров и прочей зудящей нечисти было бы невозможно.

Но и без мошкары случайно сюда вряд ли кто-то забрел бы, повернул бы обратно еще на первой линии обороны, перед буреломом.

И даже не случайные визитеры, а люди, целенаправленно искавшие старца Никодима, вряд ли легко нашли бы его. Уж очень сложным был путь, и без проводника, знающего тайные лесные тропки и проходы, это дело вообще представлялось нереальным.

Особенно на последнем этапе пути, когда шедший впереди Тихон Васильевич вдруг остановился и жестом велел последовать своим спутникам его примеру. Алабай и без его приказа замер в выжидательной позе, бесшумно поводя носом.

Наконец-то рассвело, и фонари можно было смело убрать в вещмешок.

– «Кому стоим?» – деловито поинтересовался Володя. – Привал решили сделать? А ничего себе местечко, – он даже улыбнулся, рассматривая веселенький подлесок на ровной, без кочек, ям и коряг, земле. – Можно и отдохнуть, на травке полежать, а то забодало меня это уже – по корням прыгать и через стволы перелезать. На предмет перекусить у нас ведь есть что-нибудь?

– А тебе бы все жрать, – проворчал старик, напряженно всматриваясь вперед.

– Вовсе нет, – насупился парень. – И, между прочим, это ведь не я остановился у этой лужайки, а вы!

– Сам ты лужайка! – криво усмехнулся Тихон Васильевич. – Матвей, палки подлиннее да попрочнее срежь, сейчас пойдем очень медленно и внимательно, след в след за мной.

– Так это что, – Володя озадаченно почесал в затылке, – болото, что ли?

– Что ли. И не просто болото – Черная топь! Тут, знаешь, сколько народу сгинуло? Местные сюда не суются, если только кто случайно забредет, в лесу потерявшись.

– Ну и забрался в глушь этот ваш старец Никодим! Охота ему в таком месте жить? Старый ведь он уже, вдруг что-то случится или болезнь его прихватит – и кого тогда на помощь звать?

– Меня. И не болеет Никодимушка, болезни к светлым не цепляются. А возраст – он же в головах людских отсчитывается, а потом уж тело слушается и его принимает. Считаешь себя дряхлым – таким и будешь. Белые волхвы долго живут. Я Никодима уже лет двадцать знаю, и за это время он совсем не изменился. И все эти двадцать лет мы всегда друг дружку могли окликнуть мысленно.