Королёва - королева демонов (СИ) - Райская Ольга

Рука разжалась, а мальчик дернулся, но остался на месте, понуро свесив голову с давно нестриженными светлыми вихрами. Так хотелось их пригладить, но я понимала, что этим напугаю его еще больше. Лучше уж общаться так, как он привык. Хотя создавалось впечатление, что люди из подобных кварталов совсем не привыкли к общению с ашассами. Интересно, как тогда эти две расы взаимодействуют?

- Рыбу продашь?

- Вам? – удивленно захлопал ясными глазами паренек.

Я наигранно покрутилась, пристально рассматривая вмиг опустевшую улицу, покосилась на уже совсем не злого, а какого-то странно притихшего сникерса и выдала:

- Конечно, нам. Здесь вроде больше и нет никого, если ты не прячешь других покупателей.

Мальчишка, повторяя за мной, тоже осмотрел улицу, сморщил веснушчатый нос и щербато улыбнулся.

- А скока дадите? – заявил он.

- А хорош ли товар? – в тон ему нашлась я. Да, дети более непосредственны, чем взрослые, и ситуации, как правило, просекают стремительнее. Особенно, если жизнь их не баловала.

- Обижаете! Товар лучший! На свежей щепе копченый! – важно ответил парнишка. – Желаете снять пробу?

- Нет. Поверю продавцу на слово. Беру все!

- Все-о-о-о? – не поверил мальчишка, но, когда увидел протянутый золотой, отреагировал почти так же, как булочник: - Да на такие деньжищи можно воз рыбы купить, шиена!

Он попятился, я же без обиняков заявила:

- Рыбу гони!

Мальчишка со вздохом выбрался из связки и протянул ее мне, взамен получив монету, которую я почти насильно вложила в грязную ладошку.

- Сдачи нет, - хмуро буркнул он, так и не сжав пальцы.

- Бери-бери! Я не только эту связку у тебя покупаю. Тизона знаешь?

- А-а-а, сказочника Тизошу? – усмехнулся паренек.

- Почему сказочника?

- Да странный он какой-то. Все время что-то бормочет или напевает на непонятном языке. Рассказывает о мире, где люди могут делать что захотят, а ашассов и вовсе нет. Ой… - мальчуган опомнился и снова испуганно посмотрел на меня. – То есть… Я не то сказал…

- Не переживай. Я никому не расскажу о нашем разговоре.

- А как быть с золотым? – он указал на ладонь.

- А золото ты отработаешь. Сколько, говоришь, в телеге таких связок рыбы поместится?

Парнишка задумался, что-то явно прикидывая в уме.

- Уйма! – Наконец, заключил он. Понятно. С математикой проблемы. Ну, я обманывать и не собиралась.

- Уйма, значит. Тогда, дважды в неделю станешь носить такие связки Тизоше-сказочнику, а он найдет способ передать их мне – шиене Лигейрос. Когда закончится первая уйма, добавлю денег на вторую. Все понял?

- Я что же… могу это честно-честно взять? – почему-то хрипло спросил он, и детская ладонь сжалась, накрывая драгоценную монету.

- Честно-честно, - улыбнулась я. – Как зовут тебя, мой рыбак?

- Фелис.

- Беги, Фелис. Теперь у тебя очень много дел.

- Век буду богов за вас молить, шиена! – выпалил мальчишка и припустил по улице.

- Зе-нит… Штир-лиц… - лениво и тщательно проговорил незнакомые слова Кайл. – Все в тебе удивляет меня. Не помню, чтобы Рей Лигейрос упоминал о странностях дочери. О скромности и застенчивости точно было. Но благородную ашассу словно подменили.

Слова шиена застали врасплох. Я замерла и медленно подняла на него глаза, встречаясь с внимательным пытливым взглядом. Знал бы ты, чертов шоколадный батончик, как сейчас прав! Полностью. Вот только признаться тебе не могу. Не доверяю. Да и права такого не имею. Я теперь твердо понимаю, зачем я здесь – потому что нужна Тизону, его беременной жене, Фелису и еще бездне им подобных. Но кое-что рассказать все же могла. Тем более, с Николь случилось то же самое.

- После смерти начинаешь особенно ценить жизнь, - тихо произнесла я и стала аккуратно укладывать рыбу в холщевую торбу, где на дне лежали шесть миниатюр, тщательно завернутых в ветошь.

- Полагаю, на вопрос, зачем тебе простецкая еда, ты тоже не ответишь, - усмехнулся Кайл. Эх, ну красивый же. Даже рога его не портят, хотя кисточка на черном хвосте выдает с головой. Не так уж ты спокоен, мой друг. Не так уж.

- Ну, почему же! – Я с улыбкой вручила ему торбу, по-прежнему прижимая все еще теплый хлеб к груди. – Рыбу я купила в подарок. Разве не за этим меня отправил шиен Хассер?

- Рыбу в подарок Шезму? – теперь уже Кайл рассмеялся. Обидно, между прочим.

Шезму. Много чести! Рыба в подарок совсем другому богу, который подарил мне целую жизнь, пусть и в странном мире. Удивительно, но, несмотря на все недопонимания, я почему-то не могла долго сердиться на этого мужчину. А когда он улыбался, так вообще что-то теплое и очень нежное разливалось у меня внутри.

Нинка, это ты, подруга, брось! Он с тобой носится только потому, что ваши отцы договорились, а на самом деле предпочитает таких мегер, как Ирилла. Что он там про хлеб говорил? Плебейская еда? И люди для него скот, как и для его брюнетистой пассии. Ты же мудрая и всегда умела держать свои желания под контролем. Почему тогда сейчас так жжет внутри от того, что тебя не понимают, а поступки, которые ты считаешь мудрыми и правильными, кажутся ему странными? Ничего. Влюбленность – это всего лишь айсберг, который тает и разваливается на уродливые куски почерневшего льда сразу, как только сталкивается с лавиной недопонимания и проблем. Значит, ждать недолго. Главное, оградить свое сердце от неминуемого разочарования.

- Больше ничего не скажешь? – прервал мои невеселые размышления Кайл.

- А что говорить? Все равно не поймешь. Ты даже пищу, которую я считаю восхитительной, называешь плебейской.

- Может, потому что я никогда не видел ашассы с удовольствием уплетающей обычный грубый хлеб? – И он снова скривился в ехидной ухмылке, явно надо мной потешаясь.

Я взглянула на уже изрядно общипанную буханку, тяжко вздохнула, наступила на горло своей жадности и все же решилась пожертвовать частью хрустящей корочки с еще теплым мякишем.

- На, попробуй! – протянула оторванный кусок к его губам.

- Мне, благородному ашассу, вкушать это? – скривился он. И я бы, наверное, обиделась, если бы наглые глаза сникерса не блестели так хитро.

- Ну не хочешь, как хочешь. Мне и самой мало!

Попыталась одернуть руку, но ее резво сграбастали, а потом и меня притянули к сильному, горячему телу. А смотрел шиен на меня так… Да на меня ни один из мужей так не смотрел. До дрожи, до мурашек, до чертовых бабочек в животе, о которых так любят писать в женских романах, хотя я ненавижу насекомых во всех видах и формах. Лапки у них, знаете ли. И усики. И никакие крылышки этого не исправят. Пахло копченой рыбой, хлебом и, наверное, счастьем.

- Стоять! – хрипло выдохнул Кайл, склоняясь ко мне ниже. – Я съем этот хлеб, если ты…

Его голос обволакивал и полностью блокировал способность мыслить связно.

- Если я?.. – То ли повторила, то ли спросила непонятно о чем.

- Если ты позволишь себя поцеловать, - едва слышно произнес сникерс.

А потом случился ОН. Ну, в смысле не шоколадный батончик. Потому что Кайл-то, как раз, случился со мной намного раньше. А сейчас произошел тот самый поцелуй, о котором пишут в романах, от которого подгибаются ноги, а крышу сносит начисто, но почему-то ты об этом ни разу не жалеешь, потому что все, на что способна в этот момент – это желать остановить время. О чем я там говорила? Оградить сердце? Смеетесь? Да оно само выскакивает навстречу этому невозможному мужчине!

Говорите, опытная женщина? Бред. Теперь я точно знаю, что никакого опыта, никакого ума, никакой мудрости не хватит, чтобы оградиться от того, к кому тянется душа, сердце, да чего там – и другие части тела тоже. А хвост-предатель вообще обвил его ногу и не реагирует на мои ментальные приказы, словно я и не хозяйка вовсе, а совершенно посторонняя ему женщина.

Кто-то застонал. Сдавленно так, отчаянно и очень томно. Ни на секунду не допуская, что это могла быть я, открыла глаза, чтобы встретить насмешливый, но все же восхищенный взгляд.