Ночь страсти - Элизабет Бойл

Джорджи была подобна одному из этих неистовых роковых созданий, которые, как рассказывал старый моряк, неожиданно появляются в один прекрасный день, если только достаточно долго смотреть на воду, — дар судьбы одинокому матросу.

И когда она устремилась ему навстречу, он поймал ее за руку там, где кончались кружева платья и начиналась длинная белая перчатка. Никогда в жизни он не касался чего-нибудь столь шелковистого и соблазнительного.

Он глубоко вдохнул окутывающий ее редкий интригующий аромат духов.

— Чья вы? — спросил он, гадая, реальная она или нет. Она взглянула на него сквозь спутанные кудри:

— Ваша. На сегодняшнюю ночь — ваша.

Он откинул со лба ее волосы и снова заглянул ей в глаза. Почему-то он чувствовал, что способен утонуть в их темной, загадочной глубине. Когда он кивнул, как бы принимая ее предложение броситься в таинственные глубины на сегодняшнюю ночь, он знал, что желал ее… желал ее… всегда.

Он вздрогнул от этой мысли. Всегда?

Но это невозможно. Всего несколько часов знакомства. Это столь же невероятно, подумал он, как и русалки.

Он отодвинул ее от себя, чтобы позволить прохладе комнаты остудить его пыл.

— Подождите, я сейчас принесу еще свечей, — сказал он, беря в руки подсвечник. — Те, что я взял с собой наверх, потухли, и я пошел вниз за другими, когда услышал звук отъезжающей кареты.

Он бросил на нее многозначительный взгляд, и она в ответ усмехнулась.

Колин направился к лестнице, потом понял, что, если он возьмет с собой подсвечник, она останется в темноте. К тому же он понимал, что неприлично оставлять ее одну.

— Ну что же, пойдемте, — предложил он.

Она бросила на него косой взгляд и лукаво улыбнулась. Он погрозил ей пальцем:

— И не стройте никаких планов. Вы здесь со мной только для того, чтобы не угодить в еще большие неприятности.

Она согласно кивнула, но у него было чувство, ч го кивок не относился к тому, что он сказал.

Они медленно стали подниматься по ступенькам лестницы. Джорджи прихрамывала в одной туфле.

Колин остановился на первой площадке.

— Почему бы вам не скинуть эту проклятую туфлю? При том, как вы ковыляете, немудрено упасть и сломать себе шею.

Она взялась за перила и вытянула ногу из-под подола платья.

— Вы снимете ее?

Колин взглянул на нежный шелк ее чулка, изящный изгиб икры и понял, что не в силах устоять перед таким искушением. Он хорошо представлял, что за сокровище было спрятано под подолом ее платья.

— Нет, благодарю. — Он продолжал подниматься по лестнице. — Вы должны понимать, что мы здесь только для того, чтобы взять деньги. Потом мы немедленно уедем.

— Конечно.

Но ее тон предполагал совсем иное.

Поднявшись на второй этаж, Колин решительно пересек холл. У него сложился план действий — в кабинет. Открыть рундук, отсчитать для нее деньги и тут же уйти.

На каждой ступени он повторял этот свой план, который был простым и ясным. Как же случилось, что он провалился?

Он должен был включить в свой план и Джорджи, а это, как он подозревал, было так же непредсказуемо, как плавание при ураганном ветре.

Он вошел в кабинет и встал на колено перед своим рундуком, который был уже собран и готов к путешествию. Очень не хотелось отправляться в плавание сразу после свадьбы, но ему удалось подыскать хороший корабль гораздо быстрее, чем они с Нельсоном предполагали, поэтому Колину предстояло отправиться в путь, как только судно будет готово к отплытию.

За спиной он слышал, как Джорджи глубоко вздохнула, когда вошла вслед за ним в комнату. Он предположил, что она испытала благоговение перед богатым убранством.

Это, без сомнения, была роскошная комната, украшенная позолоченными стульями, великолепными гобеленами на стенах, большой и редкой японской вазой на камине и другими занятными вещами.

Но ни одно из этих сокровищ не привлекло внимание леди. К его удивлению, ее заинтересовал его рундук.

— Так вы моряк, — произнесла она, опустившись рядом с ним на пол. Она быстро стянула перчатки, чтобы голыми пальцами провести по узору из гвоздей на крышке рундука. Все великолепие кабинета, казалось, померкло, когда она благоговейно поглаживала простую, практичную вещь. — О, мне следовало бы догадаться.

Возможно, он ошибался, но ему послышались нотки страха в ее голосе.

— Пришли или отплываете?

— Отплываю. У меня новый корабль, и я скоро уйду в море.

Она вздохнула с искренней завистью:

— Как бы мне хотелось уйти в море.

— Это не так уж прекрасно. — Он почувствовал себя подлецом, нанося удар по ее, очевидно, самому сокровенному желанию. Кроме того, он солгал ей. Находиться на борту корабля, чувствуя, как под ногами ходит палуба, соленый воздух щиплет глаза и наполняет легкие… Боже, как у нее загорелись глаза.

— Я понимаю, но иметь возможность отправиться… — Она смотрела на рундук, словно в нем были спрятаны все ее мечты и желания. И когда она вновь взглянула на Колина, ее взгляд говорил, что он был тем человеком, который способен дать ей все это.

«Нет, не я», — хотелось ему сказать. Вместо этого он вставил ключ в замок, повернул его и поднял крышку. Это, похоже, развеяло окутавшие ее чары. По крайней мере на несколько мгновений.

— Куда вы направляетесь?

— В Неаполь. — Колин поморщился, когда слово сорвалось у него с языка. Он отказался даже намекнуть Темплу о грядущем плавании, а этой незнакомке он, почти не думая, раскрыл свои планы.

— Неужели? — Она вздохнула, затем снова заговорила: — Я всегда мечтала увидеть Везувий. Отец много рассказывал мне о нем. Вы его видели? Он действительно до сих пор дымится и грохочет?

Он взглянул на нее через плечо:

— Ваш отец путешествовал?

— О да. — От одного этого воспоминания ее глаза заискрились. — Точнее сказать, мои родители были там вместе во время своего свадебного путешествия, и… — Она запнулась и замолчала, будто раскрыла какие-то государственные секреты. И тут же как ни в чем не бывало начала старательно разглаживать юбки.

Колин обдумывал ее бесхитростное признание, пока рылся в рундуке. Ее родители провели медовый месяц в Неаполе?

О да, подумал он. У большинства жриц любви родители ездили в Италию во время своего свадебного путешествия. Это подтверждало его теорию, что она была внебрачной дочерью какого-нибудь аристократа.

Но кем, черт побери, она была на самом деле?

Он нащупал кожаный мешочек со своими личными сбережениями и вытащил его из сундука. Он быстро отсчитал сумму, о которой они договорились.

— Вот, — сказал он.

Она рассматривала монеты с любопытством и одновременно в смущении. Она явно колебалась, поэтому он взял ее руку, вложил их ей в ладонь и крепко согнул ее пальцы.