Дарю тебе сердце - Нэн Райан

– Спасибо за прекрасный вечер. Я никогда вам этого не говорил, но не будь я женат… – Он оборвал себя на полуслове, быстро сбежал по ступеням и вскочил на коня. Аннабель проводила его взглядом. На ее лице играла довольная улыбка.

Хантер зашел в детскую и увидел Кэтлин, склонившуюся над кроваткой сына.

– Дорогая, у меня для тебя новости. Как ты знаешь, я давно пытаюсь найти средство от желтой лихорадки.

– Неужели наметился прогресс?

– Ну, лекарства я пока не нашел, но в конце месяца в Новом Орлеане состоится семинар, на котором соберутся многие выдающиеся врачи. Мне оказали большую честь, попросив сделать доклад о моих исследованиях.

– Это же чудесно! Я тобой горжусь!

Польщенный ее похвалой, Хантер заулыбался и продолжил:

– А почему бы нам не поехать в Новый Орлеан вместе? Нам обоим не помешал бы небольшой отпуск.

Кэтлин нахмурилась.

– Я не могу оставить Скотта.

– Прошу тебя, Кэтлин, соглашайся, ты даже не представляешь, как это для меня важно…

– Нет, нет и еще раз нет! Поезжай один, надеюсь, ты прекрасно проведешь время.

– Я так и сделаю, – холодно бросил он и вышел из детской.

На следующий день Хантер не пошел домой, а направился к особняку Аннабель. Увидев его в окно, Аннабель поспешила навстречу.

– Какой приятный сюрприз!

– Я хочу вас кое о чем попросить, – без предисловий начал Хантер.

– Вы знаете, что я все для вас сделаю.

– Давайте встретимся в Новом Орлеане. Я поеду туда на семинар, но у меня останется уйма свободного времени. Я хочу провести его с вами, дорогая.

– О Хантер! – выдохнула женщина. – Вы знаете мой ответ. Конечно, я приеду!

– Расходы я беру на себя. Я остановлюсь в отеле «Креол», а вы закажите себе номер в каком-нибудь приличном отеле поблизости.

– Не могу дождаться этого дня! Когда вы отплываете?

– Двадцать второго июля.

– Тогда я возьму себе билет на пароход на двадцать первое.

В первый вечер пребывания в Новом Орлеане Хантер должен был обедать с другими врачами. Зная, что в отеле «Сент-Чарльз» его ждет прекрасная Аннабель, он был рассеян и с нетерпением ждал конца мероприятия. И вот в половине двенадцатого Хантер с бешено бьющимся сердцем стоял под дверью номера люкс на четвертом этаже. На его стук дверь открыла сама Аннабель. Она выглядела, как всегда, прекрасно. Несколько минут они просто молча стояли друг против друга. Затем Хантер медленно снял сюртук, шагнул к Аннабель и привлек ее к себе.

– Как вы прекрасны, – прошептал он, нежно припадая к ее губам.

Аннабель улыбнулась, но ответить не успела: Хантер снова поцеловал ее, на этот раз более настойчиво. Он вынул из ее прически шпильки и слегка отстранился, чтобы полюбоваться, как ее темные волосы рассыпаются по плечам, потом привлек к себе еще теснее и стал целовать со все нарастающей страстью.

Глядя в ее улыбающееся красивое лицо, он прошептал:

– Ах, Аннабель, я так давно вас хочу…

Он прижался губами к ее шее. Аннабель с готовностью принимала его ласки и жаждала большего. Подняв голову, он увидел, что она начала расстегивать на нем рубашку. Хантер молча наблюдал за ней и улыбался. Вздохнув, Аннабель положила руки ему на грудь. Хантер снова впился в ее губы жадным поцелуем.

– Снимите платье, – прошептал он.

– Да, дорогой, да, да! – Аннабель немного отстранилась. – Мне нужно пройти в соседнюю комнату и надеть что-нибудь другое. Я вернусь через пять минут.

– Надеюсь, пять минут я выдержу, – хрипло прошептал он.

Пока Аннабель переодевалась, в дверь гостиной постучали. Хантер вздрогнул от неожиданности.

До него донесся ее голос:

– Дорогой, откройте, хорошо? Это сюрприз, я заказала для нас поздний ужин в номер: шампанское, устрицы и все такое.

– Как мило с вашей стороны, – улыбнулся Хантер.

Официант вкатил столик на колесиках и поставил у открытого окна. Заперев за ним дверь, Хантер вернулся к столу. В центре возвышалась ваза с красными розами, в серебряном ведерке охлаждалась бутылка шампанского. Сервировка была рассчитана на двоих. Глядя на золотые приборы, Хантер почувствовал легкую тошноту. Приборы с фирменным знаком отеля подавались только в особых случаях. Такими пользовались они с Кэтлин, когда проводили здесь медовый месяц. Вспомнив о тех днях любви и счастья. Хантер вздохнул, страсть, пылавшая в нем всего минуту назад, угасла. Он вдруг понял, что не может этого сделать. Он любит свою жену, и у него не может быть никакой другой женщины.

Аннабель вернулась в гостиную в откровенном серебристо-сером неглиже. Прекрасная, манящая, страстная, она ждала его.

Хантер грустно посмотрел на нее:

– Аннабель, боюсь, я обошелся с вами ужасно несправедливо.

Глава 17

Доусон лежал на спине, заложив руки за голову. Он устал, день выдался напряженный. Красивая девушка, которая теперь спала в комнате напротив, просидела с ним на веранде допоздна. Вопросов она задавала мало, зато о своей жизни рассказала даже больше, чем ему хотелось знать.

Когда они сидели на веранде, Доусон спросил:

– Твоя мать не будет волноваться, что ты не пришла ночевать? Может, надо сообщить ей, где ты?

– Она и не подумает волноваться, я много раз не приходила домой ночевать.

– Не продолжай, я понял. Отныне все будет по-другому, я не хочу, чтобы ты возвращалась в таверну, и я…

– О, я поняла! Вы хотите оставить меня для себя?

– Нет.

– Тогда я ничего не понимаю. Зачем вы меня сюда привезли?

– Дорогая моя, я взял тебя с собой потому, что хочу дать тебе возможность изменить жизнь к лучшему.

– Но вы купили мне красивые платья, даже духи… Наверняка вы рассчитываете получить что-то взамен.

– Да, я намереваюсь научить тебя кое-чему.

– О, я уже все знаю о…

– Нет! – рявкнул Доусон. – Ты меня не поняла! Я собираюсь обучить тебя хорошим манерам, музыке, искусству, литературе. Словом, если ты мне позволишь, я сделаю из тебя леди.

Мария молча выслушала его, а потом спросила:

– Почему вы так добры ко мне?

– Знаешь, Мария, я родился примерно в таких же условиях, что и ты, но мужчине легче пробиться наверх. Моя мать была хорошим человеком, но умерла в нищете, потому что некому было ей помочь.

– А как же ваш отец?

– Мой отец умер, когда ей было восемнадцать лет, и она осталась одна с ребенком на руках. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое.

– Но как вы хотите этого добиться? Вы что, женитесь на мне?

– Нет, моя дорогая. – Доусон рассмеялся. – А теперь тебе пора в постель. Как ты думаешь, ты сможешь раздеться самостоятельно?

На этот раз рассмеялась Мария:

– Я с трехлетнего возраста одеваюсь и раздеваюсь сама.