Невеста жабы - Серж Брюссоло

Пробравшись через дыру, она соскочила на бетонный пол заставленного ящиками подвального помещения. По полу с негромким урчанием носился маленький робот-крысолов. Заметив Зигрид, он принялся обстреливать ее из своей электропушки, как будто она была особенно крупной мышью. Зигрид отстранила его движением ноги и устремилась в коридор, ведущий к мастерским арсенала. На всем заводе не было ни одного человеческого существа. В темноту коридоров уходили узкие стальные рельсы, время от времени из двойных дверей выезжала автоматическая вагонетка, подвозившая различные детали с подвальных складов.

Зигрид долго бродила по лабиринту подземных галерей, пока ей наконец удалось сориентироваться. Главная мастерская была перегорожена вереницей конвейерных лент, над которыми ритмично двигались роботы-сборщики. По конвейерам скользили бомбы — точнее, их заготовки, над ними колдовали десятки механических рук. Среди них были проникающие бомбы, заостренный нос которых мог пробить любую броню; но они оказались слишком малы, чтобы внутри них мог поместиться человек. Зигрид интересовали только бомбы общего назначения. Длиной около двух метров и весом в двести двадцать пять килограммов, они имели достаточно просторный внутренний объем, чтобы в нем мог спрятаться тайный пассажир. Кроме того, их стальной кожух был относительно тонким, и его легко можно было вскрыть с помощью карманного лазерного резака. Б.О.В. вовсе не нуждался в проникающих бомбах, чтобы кормить свою горгулью — слишком стремительные, они могли пробить землю на большую глубину, вместо того, чтобы взорваться в подвале. К тому же их заряд составлял всего 15 % от общего веса, и это едва ли удовлетворило бы аппетиты огромной жабы. Зигрид делала ставку на «стандартные» бомбы. Производимая ими взрывная волна могла обрушить десятиэтажное здание, и именно такие «бутерброды» входили в ежедневный рацион монстра, обитающего в подвалах банка. Обнаружив партию, предназначенную для Б.О.В., Зигрид собралась извлечь заряд одной из бомб и занять его место. Главное — не ошибиться с адресом доставки, иначе ей грозила, например, погрузка в трюмы военного космического корабля, направлявшегося в какой-нибудь удаленный уголок галактики, где сейчас бушевала война. Это явилось бы настоящей катастрофой!

Внимательно разглядывая этикетки, Зигрид прошла вдоль конвейера до того места, где начиналась расфасовка боеприпасов — там их сортировали, складывали и подписывали в зависимости от пункта назначения. Пробираясь между роботами-носильщиками, она проникла в ангар, где находился склад мин, торпед и ракет. Самый скромный штабель был помечен надписью «Б.О.В.» и содержал только стандартные бомбы. Зигрид вздохнула с облегчением.

До сих пор ее план работал как было задумано! Теперь ей оставалось только стащить с конвейера детали, необходимые для сборки фальшивой бомбы, внутри которой она займет место, как мумия внутри саркофага! Укрепленный скафандр позволял поднимать довольно большие грузы, и это давало девушке возможность обойтись без помощи роботов. Когда она устроится внутри полой торпеды, в куче других снарядов, предназначенных для Б.О.В., ей останется только терпеливо ждать дня доставки в банк. Это займет несколько дней, но скафандр вполне позволял выдержать такое долгое заточение. По крайней мере, запасы пищи обеспечивали автономное существование в течение большего срока… А что касается скуки, то Зигрид рассчитывала скрасить ее за счет встроенной видеотеки.

«Неделя, — думала она. — Только подумать, что я собираюсь провести целую неделю замурованной внутри двухсоткилограммовой бомбы, да еще в непроницаемом скафандре!»

Эта мысль заставила ее содрогнуться. Какой-нибудь перегоревший микропроцессор может вывести из строя систему рециркуляции воздуха внутри скафандра, или систему, регулирующую подачу питательных таблеток… В обоих случаях ее ждет верная смерть (от удушья или от голода) в бомбохранилище Б.О.В. среди других предназначенных для сброса торпед. Назвать такую перспективу привлекательной трудно.

Зигрид заставила себя встряхнуться.

Решительно развернувшись, она направилась в сборочный цех, чтобы снять с конвейерной ленты детали, необходимые для изготовления собственного саркофага… или Троянского коня.

Через каких-нибудь два часа она наденет свой стальной костюм, свое бальное платье. Платье с крыльями и с угрожающе заостренным носом. Платье с силуэтом смерти.

Глава 17

Обитатели кошмара

Слухи о нововведениях в Б.О.В. распространились быстро. Отныне на каждом этаже башни было известно, что здание стоит буквально на пороховом складе.

— Мы живем теперь, как будто над арсеналом, — возмущались представители домового комитета на каждом собрании жильцов. — Мы должны подписать петицию, подать жалобу! Такое положение вещей совершенно недопустимо! Если мы не можем выселить Б.О.В. из подвалов и первого этажа, мы должны потребовать, по крайней мере, снижения платы за жилье!

На каждом этаже жильцы собирались небольшими группками и подолгу шептались. Их взгляды при этом не отрывались от ковров или паркета, как будто сквозь эти преграды можно было разглядеть силуэты ужасных бомб, сложенных в подвалах.

— Достаточно одной искры, чтобы эти снаряды взорвались, — горячился председатель комитета. — Если такое произойдет, вся башня рухнет, как подкошенная, как сраженное молнией дерево… Как сраженное молнией дерево!

От этого сравнения дрожь пробежала по спинам жильцов. Ночью, лежа без сна в своих постелях, они раз за разом воображали катастрофу во всех деталях. Они как воочию видели, как все строение начинает крениться, будто огромный дуб с подрубленным основанием. Лишенное фундамента здание падает поперек проспекта, распадаясь на части, увлекая за собой другие дома… Эти образы порождали бессонницу, питали их кошмары. Стиснув зубы, жильцы чутко прислушивались к малейшим колебаниям, комкая простыни влажными от пота руками.

— Скоро полночь… — шептали жены мужьям.

И все взгляды тут же обращались к мигающим красным цифрам часов. Все знали, что ровно в полночь люки бомбохранилища автоматически открываются, сбрасывая внутрь подвала двухсоткилограммовую бомбу — огромное крылатое чудовище, способное разнести в пыль самую мощную каменную кладку. Затаив дыхание, все ожидали взрыва, грохота, ударной волны… Конечно, ничего этого не было, но воображение тут же восполняло все то, что не мог уловить слух.

— На этот раз здание покачнулось! — лепетали самые впечатлительные. — Кран в ванной вдруг потек сам по себе. И струны в пианино звякнули, я ясно слышал… такая неприятная нота, ля-бемоль, кажется. Прямо как всхлип.

Жильцы выбирались из кроватей, чтобы обнаружить следы разрушений. В коридорах то и дело попадались встревоженные люди в пижамах и халатах, осматривающие потолки и стены с помощью фонариков. Найденные трещины обводили красным карандашом, чтобы заметить, если они будут день ото дня становиться шире.

— Так не может продолжаться вечно, — кричали самые мятежные. — Наверняка эта их мерзкая жаба не поглощает взрывы целиком. Я вам точно говорю: как любая собака, она непременно оставляет в миске какие-нибудь объедки!

— Объедки? — удивлялись те, что понаивнее.

— Да, она не поглощает полностью взрывную волну, и ее остатки расшатывают основание башни, как маленькое ежедневное землетрясение!

Маленькое ежедневное землетрясение — эти слова быстро облетели все здание, передаваясь от одного жильца к другому. Самые неуверенные решились подписать петицию в городское управление. Вечерами жильцы толпились у лифтов, как животные на водопое в засуху, бурно обсуждая обнаруженные за ночь симптомы:

— Мой аквариум с золотой рыбкой лопнул! Совсем новый аквариум… по-моему, это ненормально.

— Фотографии, висящие у меня на стене, всегда перекошены. Это неспроста! Я каждый вечер выравниваю их, но на утро они снова висят вкривь и вкось. Это все из-за ночных колебаний, другого объяснения я не вижу.

Шепот наполнял коридоры, как зловещее змеиное шипение. Каждую следующую ночь число беспокойно слоняющихся, не могущих уснуть людей становилось все больше.

Часовые в пижамах маячили в коридорах и на лестничных клетках, беспокойно поглядывая на часы, ожидая «часа икс» — полуночи…

Тогда, закрыв глаза, они мысленно следили за полетом бомбы. Она падала и падала, как в замедленной съемке, позволяя разглядеть ее во всех подробностях, до последней заклепки на тяжелом металлическом кожухе, и сравнить ее в воображении с безжалостной хищной акулой… И все бесконечное падение бомбы сопровождалось свистом рассекаемого воздуха.

— Слушайте, слушайте! — вопили добровольные часовые. — Она свистит, как пикирующий самолет!