Хрупкая вечность - Мелисса Марр

Эйслинн опустила голову и тихо проговорила:

- Я уже… спрашивала Донию. О том, чтобы сделать тебя таким, как мы. Она ответила, что для нее это было настоящим проклятием, и она не может этого сделать. Как не могу ни я, ни Кинан. Кинан не превращал ни меня, ни Летних девушек. И Бейра тоже. Это мог сделать Ириал. Мы не можем.

- Значит… Ниалл…

- Может быть. Не знаю. – Эйслинн скользнула в его объятия, но ее слова были не теми, которые Сет хотел услышать. – Но, может, так лучше. Подвергнуть тебя проклятию, чтобы мы могли быть вместе, не самая клевая мысль. Что будет, если однажды ты меня возненавидишь? Посмотри на Дон и Кинана. Они вынуждены общаться целую вечность, и ты знаешь, они постоянно ссорятся. Посмотри на Летних девушек. Без своего короля они просто-напросто зачахнут. Зачем же мне хотеть такого для тебя? Я тебя люблю, а стать таким… Моя мама предпочла умереть, чтобы не стать фейри.

- Но я хочу всегда быть рядом с тобой, - напомнил Сет.

- Но тогда ты потеряешь всех остальных…

- Я хочу, чтобы у нас с тобой была вечность. – Он приподнял ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. – Если я смогу быть с тобой, все остальное образуется само собой.

Эйслинн покачала головой.

- Даже если бы я не считала это плохой идеей, я никак не могу этого сделать.

- А если бы могла?

- Не знаю, - призналась Эйслинн. – Мне не хочется иметь над тобой власть, и я не доверяю Ниаллу, даже если он мог бы… и… - С каждым словом она выглядела все более расстроенной, а ее кожа мерцала крошечными искрами. – Я хочу быть с тобой, но не хочу тебя терять. А вдруг ты станешь таким же, как Летние девушки? Или…

- А если нет? Если я просто умру, потому что любой фейри сильнее меня? – спросил Сет. – Что, если я буду тебе нужен и не смогу помочь, потому что я всего лишь человек? Будучи только приложением к твоему миру, я автоматически становлюсь уязвимым.

- Знаю. Тэвиш говорит, я должна отпустить тебя.

- Я не домашнее животное, которое можно взять и отпустить на свободу. Я люблю тебя и знаю, чего хочу.

Сет поцеловал ее, всей душой надеясь, что через этот поцелуй она поймет его чувства, если он был недостаточно красноречив на словах. Солнечные вспышки покалывали его кожу, как электрический ток, разливались теплом, наполняли какой-то странной энергией, для которой нет названия в человеческом языке.

Провести вечность. Как сейчас. Вот, чего он хотел. Этого же хотела и она.

Он отстранился, опьяненный поцелуем.

- Вместе навсегда.

Эйслинн засмеялась.

- Возможно, есть другой путь. Мы можем… Скажи мне, что бы ни случилось, у нас все будет хорошо?

- Да, - пообещал Сет. – Мы справимся.

Он опять обнял ее одной рукой, когда они снова пошли по улице. Все должно наладиться. Летний Король утверждал, что его возражения на счет присутствия Сета касаются исключительно его смертности, которая отдаляет Эйслинн от Двора. Если он по-настоящему станет частью Летнего Двора, причины для протестов Кинана отпадут сами собой. Но, едва подумав об этом, Сет понял, что все далеко не так просто. Плевать. Никогда в жизни он ничего не хотел так сильно, как провести вечность вместе с Эйслинн. И все, что ему нужно, – это найти способ.

- Пойдем к реке? – предложила она, сияя пульсирующим светом, и Сет прижал ее к себе – свою павшую звезду. – Сегодня будет музыка.

Он кивнул, не спросив, откуда ей это известно. Сборища ее фейри взывали к ней, были словно маяки на ее пути.

- Давай побежим? – В глазах Эйслинн поблескивали бездонные голубые озера.

Она могла сколько угодно утверждать, что ей не по душе быть фейри, но в глубине души ей, несомненно, это нравилось. Если бы Эйслинн смогла выбросить из головы страх перед тем, какой она стала, ее жизнь была бы счастливее.

Сет согласно кивнул и крепко ее обнял. Его ноги едва касались земли, словно они летели по воздуху. Если бы он отпустил ее, то разбился бы наверняка. Но Сет не собирался отпускать ее ни сейчас, ни когда бы то ни было.

Когда они остановились на берегу реки, Эйслинн смеялась от удовольствия, которое приносило ей такой скоростное передвижение, и от свободы, которую давала ей ее новая сущность.

Группа музыкантов устроилась вдоль берегов. Одной из певиц была русалка. Она с томным видом качалась на поверхности воды, раздавая поручения направо и налево тем, кто был на берегу. Ее кожа оттенка светлого зеленого мха слабо поблескивала фосфоресцирующим мерцанием в темноте. Широкий серебряный пояс обхватывал ее одежду из водорослей, которая открывала взору больше, чем скрывала. Ниже талии имелся покрытый чешуйками рыбий хвост, но даже это каким-то образом придавало ей элегантности. Позади нее трио русалов вело неспешную беседу с келпи16, но, в отличие от певицы, вид они имели довольно мерзкий. С лицами, похожими на голову зубатки17, с открытыми ртами в обрамлении длинных усов, они наблюдали за своей сестрой, готовые в любую минуту броситься на ее защиту. Эта картина заставила Сета задуматься, почему именно Темные вызывают у всех страх. Обитающие в воде фейри на вид были куда более жуткими.

Но в следующую минуту русалка начала петь, ее братья присоединились к ней, и Сет и думать забыл, какие они на самом деле. Теперь они казались ему великолепными.

Языка, на котором они пели, Сет не знал. Да и не в песне было дело. Просто они как-то преобразились. И каждая клетка в его теле стремилась войти в резонанс с этой музыкой. Дыхание Сета подстроилось под ритм поющих. И чары тут были ни при чем. У Сета была против них защита. Но они действительно были хороши.

Сет и Эйслинн молча стояли, затерявшись в звуках и ощущениях этой музыки. Ноты понесли их, выведали их тайны, забрали с собой их души, закружили в воздухе и в воде, где не было боли. Не было волнений. Не было страха. И этот совершенный миг до краев наполнил Сета.

А потом музыка стихла.

Очарование было разрушено: сила тяжести воззвала к его душе и привязала ее к земле. Казалось, эта музыка была рождена как раз для того, чтобы возвысить над миром, а потом без предупреждения, беспощадно бросить на землю. Падение было болезненным. Внезапное отсутствие музыки ощущалось как удар под дых.

- Потрясающе поют, - прошептала Эйслинн.

- Более чем, - наконец отвел глаза от воды Сет.

Только между песнями ему и Эйслинн удавалось посидеть вдвоем. Когда пение возобновлялось, было только два варианта – либо замереть, словно в трансе, либо танцевать. Сет подозревал, что Эйслинн вполне могла противостоять воздействию этой музыки, вот только он сам не мог. Музыка фейри была всепоглощающей.

Они успели сделать всего несколько шагов, когда внимание Сета привлекла дриада18. Из всех созданий этого мира, что встречались на его пути, именно дриады тревожили больше всего. Они существовали с единственной целью – соблазнять. Без спин, пустые внутри (в прямом и переносном смысле), дриады испытывали необходимость в том, чтобы очаровывать. Этой их внутренней голодной пустоте не могли противостоять ни люди, ни фейри. Если бы не защита, которую Ниалл дал ему, Сет вряд ли смог бы не поддаться искушению.