ЖЕРНОВА ИСТОРИИ - Андрей Колганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Без открытого сопротивления такие разрозненные усилия будут гораздо легче подавляться! - немедленно парировал Троцкий, который раз вытирая вспотевшее лицо носовым платком.
- Не совсем так. Сейчас неудачный момент для открытого выступления. Сейчас идет борьба за окончательное утверждение принципа "секретарской диктатуры", и всех, кто открыто встанет на пути, сметут самым безжалостным образом. То, что я сказал об утверждении бюрократии в качестве главной политической силы - неприятная, убийственная, но непреложная правда. Однако власть бюрократии может принять разные формы. Это может быть нечто вроде бонапартистской диктатуры, а может быть и нечто более демократичное. Местные и ведомственные группировки бюрократии будут нуждаться в механизме политической борьбы, политической конкуренции, механизме вертикальной политической мобильности. Некоторое сохранение норм партийной демократии может стать для них приемлемой формой такой конкуренции.
И как раз от вас будет зависеть, каким образом решится этот вопрос. Либо под угрозой возглавляемого оппозицией похода партийных масс против своих вождей и за подлинную демократию вожди с перепугу пойдут на установление самого свирепого режима централизованного командования, даже единоличной диктатуры. Либо, в отсутствие такой угрозы, они сочтут для себя более комфортным и безопасным не отдаваться под власть "советского Бонапарта", а разыграть карту формального демократизма. Вот какова реальная альтернатива. Но чтобы сохранить хотя бы остатки демократии в партии, вам придется перейти на партизанские методы. Причем на вас лично, товарищ Троцкий, в таком случае ляжет крайне неприятная обязанность прикрыть собой этот маневр.
- Что значит - прикрыть собой? - он уж не возражал, хотя несогласие так и клокотало в нем, а заставил себя попытаться вникнуть в существо моего предложения. Носовой платок, который Лев Давидович перестал прятать в карман, совсем пропитался потом, и уже не стирал капли с лица, а лишь размазывал по нему.
- "Прикрыть собой" - значит очень убедительно продемонстрировать свой отказ не только от роли лидера антибюрократической оппозиции, но и вообще от претензий на место одно из ведущих руководителей партии. Нет авторитетного лидера - значит, нет и весомой оппозиции. Вам придется постараться, чтобы ваша "капитуляция" была принята большинством ЦК всерьез. Изобразите усталость от борьбы, разочарование в собственном политическом будущем. Не ведите политических компаний, притворитесь уставшим, почти "сломленным". Это позволит и вам, и вашим сторонникам остаться в рядах партии, сохранить кадры, сохранить связи. Тихо, не слишком высовываясь, работайте снизу, если ваши разговоры о партдемократии всерьез. Не бейтесь за руководящие посты, за собственные кадры губернских партсекретарей и членов коллегий наркоматов - на этом поле вас легко сомнет Секретариат ЦК - а осторожно играйте на противоречиях бюрократических кланов. - Говоря все это, я так и не мог понять, насколько серьезно Троцкий склонен, нет, не принять все это, а хотя бы задуматься над моими словами.
- Отдайте РВСР сами, иначе - отнимут. Выпрут вас, извините за выражение, не позднее, чем через год, но уже с позором, как фракционера и мелкобуржуазного уклониста. Уходите куда-нибудь на хозяйственную работу, скажем, в ВСНХ - и начните потихонечку подкапывать позиции "тройки" с хозяйственного конца. Добавлю, что если не будете раскачивать партийную лодку, то на поле хозяйственного строительства у вас есть шансы на союз с Дзержинским. Иначе он пойдет против вас - он всегда будет против тех, кто нарушает партийное единство, кем бы это единство ни олицетворялось. Если не затаитесь, не отступите сейчас, все равно будете разбиты, лишены постов, а впоследствии и изгнаны из партии. И тогда у вас и ваших сторонников уже не останется никаких позиций для отступления, кроме постыдного покаяния, самобичевания, восхваления мудрости партийного руководства и обещания бороться с пропагандой своих собственных убеждений.
- Ну-у, товарищ Осецкий, - недоверчиво загудел Лев Давидович, - это вы прям иезуитские порядки предрекаете в РКП! Как будто у нас не коммунистическая партия, а инквизиторский орден какой-то, не с революционерами, а с религиозными фанатиками, вроде Торквемады, во главе!
Да, плохой из тебя пророк, товарищ Троцкий. Забываешь о хорошо известном принципе - "бытие определяет сознание". Когда твои товарищи боролись за революцию, и то они в большинстве своем не были белыми и пушистыми ангелами с крылышками. А уж теперь, когда давно началась грызня за власть, за теплые местечки, за привилегии, люди эти будут меняться на глазах. Не все поголовно, конечно, но подлецов и палачей найдется среди них предостаточно.
- Очень не хочу оказаться хорошим пророком, но тем, кто попробует встать поперек укрепившейся государственной машины, времена якобинского террора, когда Робеспьер расправлялся с дантонистами, "бешеными", эбертистами, с Шометтом, а потом и вообще с любыми подозрительными, в том числе из числа собственных друзей, скоро покажутся детским рождественским праздником! И не только потому, что вожди трясутся за свои кресла, но и потому, что жестокая схватка за будущее страны не оставит места открытым дискуссиям, сомнениям и колебаниям. Такова объективная логика борьбы СССР за выживание в капиталистическом окружении! - меня переполняла досада на самого себя, предчувствие неудачи, сожаление о зря потраченных усилиях, и надо всем этим витал грозный призрак грядущего "Большого Террора".
Видимо, когда я произносил эти слова, вид у меня сделался настолько мрачным, что в глазах Троцкого мне показалась не только настороженность, но и нечто вроде испуга.
- Ладно, - махнул я рукой, - придется привыкать к судьбе Кассандры. Как я теперь догадываюсь, к ее пророчествам не прислушивались вовсе не потому, что таково было проклятие богов, а попросту потому, что никто не хотел глядеть в глаза неприятной правде, - и после недолгой паузы я добавил:
- Вы сейчас готовите издание своих сочинений. Не поддавайтесь искушению извалять в грязи Зиновьева с Каменевым. Вам это ничего не даст, вы только спровоцируете санкционированные сверху усилия по фальсификации истории Октября, а Зиновьева и Каменева поставите в еще большую зависимость от милости Сталина. На хрена вам, извините за грубость, такой результат? Не советую вам втягиваться в еще одну дискуссию. Не пройдет и года, как официальным партийным каноном будет объявлена возможность построения социализма в одной отдельно взятой стране…
Видя, что Троцкий уже готов взорваться возражениями, я останавливаю его:
- Лев Давидович, да ясно же, что с точки зрения марксизма - это полная чушь, а уж для России - особенно. Но не об этом речь. Речь о том, что без этого лозунга пребывание коммунистической партии у власти в Советской России лишается политического смысла. "Партия бесконечного ожидания мировой революции" - так что ли? Если мы быстренько не смастерим "на коленке" социализм - зачем тогда коммунистическая партия держит власть, разогнав всех конкурентов? А этот лозунг придаст большевикам легитимность, хотя бы в глазах пролетариата, а заодно послужит и индульгенцией за все жестокие меры, за все грехи, ошибки, и даже преступления - ведь это же ради благой цели!
Кажется, все сказано. Пора заканчивать:
- Верить мне, или не верить - вам решать. Свою голову я вам не приставлю. Что мог - сделал. "Я сказал и спас свою душу". Последний совет, который могу дать: когда умрет Ленин, вам обязательно надо быть в Москве и присутствовать на его похоронах, каково бы ни было состояние вашего здоровья. Поэтому последнюю декаду января никуда не отлучайтесь. - И тут внезапно для Троцкого я покидаю стихию родного русского языка. - Don't think, I am tricking you. Playing dirty games with the Revolutionary Military Council chairman is not my life's biggest wish. [Не думайте, что я вас дурачу. Играть в грязные игры с председателем Военно-Революционного Совета - это вовсе не мечта всей моей жизни], - добавляю я на беглом английском. - Честь имею! - Щелчок каблуками ботинок, четкий поворот через левое плечо, и печатая шаг, я покидаю кабинет наркомвоенмора. Уже взявшись за ручку двери, я вспоминаю и бросаю через плечо:
- I can add that sixth of December, the Conservatives in the Great Britain will meet with a big failure in the parliamentary elections. They will receive almost one hundred seats less, than Labor and Liberal parties combined. [Я могу добавить, что шестого декабря в Великобритании консерваторы столкнутся с большим провалом на парламентских выборах. Они получат почти на сотню мест меньше, чем Лейбористская и Либеральная партии вместе], - решительным движением распахиваю дверь и аккуратно захлопываю ее за собой.
Все. Больше у меня контактов с Председателем РВСР не будет. Черт, вся рубашка мокрая от пота после этой беседы!
Тот же щеголеватый военный, что провожал меня до кабинета, встает из-за стола в приемной:
- Виктор Валентинович, пожалуйста, ваш пропуск.