Под стук колес. Дорожные истории - Виталий Полищук

– Вы ахнете! – уверял он нас, потирая руки. Наверное, предвкушал, как сумеет поразить нас.

И, честно признаюсь – поразил-таки!

Но – позже. Сейчас же была моя очередь.

– Знаете, – начал я, – Мне кажется, что события, о которых я вам хочу рассказать, в какой-то степени могут быть связаны с рассказом Алексея Петровича. Помните, он читал нам, как во время первой ночевки солдат, кажется – фамилия его была Перепелкин, после ужина у костра рассказывал о князе-вурдалаке?

Все лишь пару секунд вспоминали, потом загомонили, что да, помним, мол! Конечно!

– Вурдалак этот, как говорил Перепелкин, лег, мол, в могилу и до сих пор там лежит!

– И непонятно, – добавил Сергей, – кто же его закопал-то? Ну, и что? Да не томите вы нас, Виктор Васильевич!

– В общем, мне рассказал эту историю когда-то тоже один попутчик. Давно, еще в начале восьмидесятых. Я тогда ехал в отпуск, и вот как сейчас, повезло нам оказаться в купе тоже одним мужчинам. Вот только ехать тогда мне предстояло всего одни сутки, а так сколько интересного я бы, наверное, узнал!

Ну так вот! Эту историю тогда и рассказал нам попутчик, Родион Востоков, который в конце Отечественной войны был «сыном полка», и пригрели его, тогда двенадцатилетнего парнишку, разведчики.

Дело происходило в 1944 году, на Западной Украине, где-то на границе Львовской и Волынской областей. Не напоминает ничего?

– Примерно район, который описывал мой дед, – сказал Алексей Петрович.

– Вот я и говорю, – продолжал я, – может быть, и есть связь?

– Да вы рассказывайте! – предложил Сергей. – А потом мы определимся!

Заколдованная деревня

Повесть

1

Итак, Родику Востокову было тогда около двенадцати лет, как воспитанник армии он наравне с остальными солдатами носил военную форму, и жизнь его протекала в разведвзоде пехотного механизированного полка. Какого – теперь уже не помню, тогда Родион Востоков называл номер, но столько лет прошло…

В общем, все это произошло вскоре после Корсунь-Шевченковского окружения. Ну, точнее – через несколько месяцев. Это – 1944 год, тогда наши войска прорвали блокаду Ленинграда и вскоре освободили «северную столицу». А освобождение Правобережной Украины как раз напрямую и связано с Корсунь-Шевченковским «котлом». Именно в ходе тех боев погиб Ватутин – командующий 1-м Украинским фронтом. Ну, начинаете припоминать недавнюю историю нашей страны?

– Да как-то… – Сергей пошевелил в воздухе пальцами.

– Я помню! – сказал Алексей Петрович. – Мой дед ведь звание Героя Советского Союза получил за форсирование Днепра. А именно тогда и начиналась операция по освобождению Правобережной Украины.

Ну, а Корсунь-Шевченковский котел, в который попали немцы…

Здесь я перебил его.

– Вот с этого и начался наш разговор с Родионом Востоковым! С нами в купе ехал выпускник летного училища – он получил назначение в морскую авиацию на Дальний Восток и теперь ехал домой в отпуск. Ну, перед тем, как отбыть к месту службы.

А форма у него была очень красивая, черного цвета, золотые петлицы, просвет на золотых погонах голубой.

Начали разговор с формы, перешли к военным делам, а там и войну вспомнили. Сталинград, Курская дуга… Вот в это время в разговор вступил наш пятидесятилетний попутчик. Внешне – самый обычный русак – голубоглазый, нос картошкой, волосы неопределенного цвета…

Он дополнил список побед этим «котлом» на Украине, потом задал вопрос: «Хотите, расскажу интересную вещь про Карасунь-Шевченковскую операцию»? «Конечно!» – ответили мы. Вот он и принялся вспоминать те времена…

Итак, в чем, собственно, суть?

Когда немцы на короткое время прорвали наше окружение под Корсунь-Шевченковым, на прорыв наши отцы-командиры бросили все, что можно. И впереди шли разведчики, как раз из разветвзвода, где в это время обретался Родик Востоков.

Ну, как он попал к разведчикам – я чуть позже расскажу, а сейчас об одном интересном факте, о котором почему-то не рассказывают. Дело в том, что попытку прорыва немцами окружения предотвратили не войсковые соединения, которыми наше командование хотело «залатать» «дыру» в линии окружения, а фактически – один человек! Артиллерист, между прочим – родом из Славгородского района нашего Алтайского края!

А дело было так.

Впереди прорвавшихся немцев шли отборные эсэсовские части. Дрались они – жуть! Поэтому и прорвали окружение, а как иначе? Ведь наши воины в 44-ом уже во всем переигрывали и превосходили немцев!

Так вот, наших разведчиков немцы ухитрились просто-напросто вырезать – уцелел лишь один – старшина Гусов. Он, раненый, лежал в воронке и видел, как навстречу эсэсовцам из леса выкатила и, моментально сориентировавшись в обстановке, развернулась батарея полковой артиллерии.

И эти орудия начали стрелять прямой наводкой.

Немцев сопровождали несколько танков – они расстреляли три артиллерийских расчета из четверых.

И вот этот последний расчет бил и бил прямой наводкой. А Гусов лежал метрах в тридцати всего впереди, снаряды и пули проносились над ним. И раненый старшина прекрасно видел, что последние десятки минут огонь вел л и ш ь о д и н артиллерист. Израненный, он, словно какая-то машина, на одной силе воли, хватал снаряд, вбрасывал его в казенник, закрывал его, наводил и производил выстрел – а потом опять: снаряд, заряжание, залп…

Дело происходило в лощине, немцы не могли развернуться, сзади их подпирали другие части, рвавшиеся из окружения. Представляете, какая мясорубка там была?

И наш артиллерист продержался! Пока не подошли кубанские пластуны.

Трупов на дороге было столько, что буквально не пройти, не проехать по дороге! Артиллерист, как только понял, что подошли свои, свалился от ранений, его отправили в госпиталь. Нашли в воронке и раненого Гусова. Он-то и рассказал, как и кто сдержал вырывающихся из котла гитлеровцев.

Так что наш земляк в одиночку обеспечил осуществление гигантской войсковой операции. Можно сказать, крупнейшей за всю кампанию 1944 года…

А вскоре остатки полка (ну, и оставшихся в живых троих разведчиков – старшину роты Васильева, Родика и присоединившегося вскоре к ним вернувшегося из госпиталя Равиля Гусова) отправили на отдых и доукомплектование в Тернополь. Здесь они стояли до весны, а в конце апреля своим ходом полк направился в Ковель.

На Западной Украине в это время года уже тепло, растения покрыты молодой листвой, цветут плодовые деревья.

Вот с этого походного марша все и началось.

Но сначала – несколько слов о том, как Родик стал сыном полка.

До войны он был в одном из крымских детских домов, и в 1941-м году должен был в сентябре идти в школу. Но летом началась война, скоро немцы заняли Крым, и Родик бродяжничал почти три года, пока не оказался в 1943 году на территории, вскоре освобожденной нашими войсками. Ну, в конце 43-го года советская армия уже только наступала, превосходила почти по всем параметрам противника, и ее подразделения могли позволить себе брать на воспитание бездомных ребят. Детей-«сынов полка» было ведь много!

Вот так и Родика пригрели наши разведчики.

Конечно, за линию фронта он с ними не ходил, оставался в расположении вместе со старшиной взвода, который, собрав перед рейдом документы и награды разведчиков, принимался ждать возвращения ребят, и это было мучительное ожидание. Родион так и выразился.

Он ведь вместе со старшиной ждал своих опекунов. И одновременно – друзей.

Вот в ходе прорыва немцев под Корсунь-Шевченковым все разведчики погибли. Кроме – Гусова, раны которого оказались не опасными для жизни, и он через пару месяцев уже вернулся к себе, к месту служба.

К этому времени разведвзвод доукомплектовали, прислали нового командира, капитана Дороганова Александра Ильича. Пополнили также личный состав – пришли новые бойцы, начались учебные будни. Дороганов и Гусов обучали новичков, Родион посильно также участвовал в учебе и тренировках.

Пока не пришел приказ: заканчивать комплектование и отдых, полку своим ходом двигать по маршруту Тернополь – Броды, затем выйти к железной дороге Львов – Ковель, осуществить погрузку и далее следовать к новому месту дислокации по железной дороге.

И вот – весна, солнце светит, деревья зеленеют, а по разбитым дорогам на грузовиках двигается полк. Ну, а впереди, на трех «виллисах», следуют разведчики. И так – с утра до вечера.

Ночевали в населенных пунктах, разведчики частенько – впереди, в какой-нибудь деревушке, вне, так сказать, основных сил.

Вот как раз после того, как они вырвались вперед, однажды все и произошло.

«Виллисы» двигались по дороге в предгорьях, что означало, что по обеим сторонам стеной стояли деревья. Это были карпатские ели, поэтому на дороге царили тишина и прохлада. Нет, конечно, обычные лесные звуки имели место: чирикали птахи, наверное, были и другие шумы, но грохот моторов «виллисов» заглушал все, и эхо усиливало этот грохот.