Memento - Радек Йон

Остается всего полдня. Изнуряющий страх — сколько дадут? — все сильнее. Холодный пот и сухость во рту. Смогу я перекантоваться эти несколько месяцев в тюряге? А может, лет?

Когда Михал добрался наконец до ответов Зденека, у него перехватило дыхание. Ограбление аптеки — лишь мелкий эпизод судебного дела! Жалкие попытки Рихарда отвертеться на новых и новых допросах.

В полном шоке Михал залез в фургон с решетками на окнах. Шофер и конвойный впереди. Еще пара десятков минут. Несколько мгновений жизни, которой я жил раньше.

Люди на улицах. Очередь перед магазином «Все для дома». Двое парней выносят оттуда холодильник с двойной камерой. Влюбленные в обнимку, словно они не в Праге, а где-то в лесу.

А ведь я сегодня увижу Еву! Еву, которая не помнит, любили ли мы друг друга.

Сквер. Дети в песочнице. Как же все могло так перепутаться?

Наручники можно было бы и снять. Разве хватит у меня силы удрать?

Блондинка с коляской остановилась посреди тротуара. С любопытством оглядывает конвоируемого преступника. Ну и ладно. Назидательный пример для всех. Скорее исчезнуть в подъезде, потом в коридоре районного суда.

Впрочем, и там полно людей, они оборачиваются мне вслед, словно я актер, который играет в многосерийном телефильме. Свою пожизненную роль. Только сегодня дурацкая серия. Смотри-ка, и она собрала в зале человек двадцать. Чтоб вас всех! Чего вам тут надо?

Совсем позади, у вешалки, мама. Одна. Отец бы этого не пережил. Честь семьи.

Двери снова открылись. Конвой вводит Еву.

Выдержала до самого конца?.. Трех-четырех секунд хватает, чтобы договориться глазами.

Еву, само собой, усадили на противоположном конце скамьи подсудимых. В середине — место для Рихарда.

Михал опустил глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом.

Неужели он не знает, что я читал протоколы со всем его гадством? Дичь какая-то. Ненавижу его, как никого и никогда в жизни. А ведь почти для всех в этом зале мы как родные братья. Торчки.

Прокурор, наверное, наш ровесник. Молодой человек с гонором, розовые щеки, ни тени усталости. Каждый вечер небось ложится ровно в десять. В шесть встает и целый день напрягается, как бы нас получше заловить.

Он излагает суду пункт за пунктом. Недозволенное производство и хранение наркотических веществ и ядов, хищение социалистической собственности, подделка рецептов, тунеядство. Спаси и помилуй. А Рихард? Соучастие в хищении социалистической собственности. Не те ли это лекарства, что он взял у нас? Причинение тяжких телесных повреждений, носящих характер истязания, совращение и растление несовершеннолетних.

Первый свидетель — Зденек.

— Вы можете рассказать нам подробности вашей встречи с Рихардом Ружичкой в ночь перед тем, как вы давали свидетельские показания в районном отделении милиции? — Судья улыбается, словно Зденек — его приемный сын.

— Я пришел в гости к Рихарду, потому что он обещал дать наркотик с волшебными свойствами. То есть, по его словам, волшебными, — затараторил Зденек. На скамью подсудимых он для верности не смотрит. Не глянул, даже войдя в зал суда.

А вдруг он вспомнит, что мы тоже там были, думает Михал. Тогда еще один пункт приговора — неоказание помощи.

— Сначала мне было потрясающе хорошо, но вдруг я почувствовал жуткую усталость, голова стала как будто пустая. Болела грудь, я задыхался, сердце колотилось. Тогда я испугался, что умру. Так продолжалось довольно долго, и Ружичка давал мне еще какие-то лекарства. Я не мог даже пошевельнуться, не то что отказаться от них. Когда я спросил у Ружички, не думает ли он, что мое дело плохо, тот ответил, мол, трудно сказать, выживу я или нет. И продолжал спокойно наблюдать за мной. А на рассвете обронил, что я, вероятно, все же умру. Словно говорил о каком-то опыте.

Отлично отбарабанил. Зрители в зале суда небось думают, что мы прямо нелюди какие-то.

— Рихард Ружичка лежал на постели рядом со мной. А потом заплакал. Тогда я вспомнил, что все это когда-то уже было. В тот раз я тоже проснулся на кровати возле него. По-моему, года два назад. О нем известно, что он умеет гипнотизировать, а так как он гомосексуалист, то пользуется гипнозом, чтобы совращать мальчиков. Не гомосексуалистов, а таких, кто в нормальном состоянии никогда бы на это не согласился.

Сбрендил Зденек, что ли, возмутился Михал. Он до последней минуты не верил, что Зденек слово в слово повторит свои показания и на суде. Конечно, Рихард им вдоволь попользовался. Раз сто, не меньше. Но за кайф. Нормальный бизнес. Две-три дозы за часок на цветастом покрывале. Какой тут, к черту, гипноз? Что, Зденек совсем чокнулся? Или хочет отомстить Рихарду? Не похоже. Скорее всего, у него психоз.

— Когда до меня это дошло, я стал кричать Ружичке, чтоб он ушел в другой конец комнаты. Я боялся, что он меня опять загипнотизирует. Я сбросил его с дивана, кричал, если он подойдет, я убью его. Когда в конце концов он сел на стул у окна, я потребовал, чтобы он объяснил, что со мной делал. Тогда он во всем признался.

— Подсудимый Ружичка, вы можете что-нибудь сказать по поводу заявления Зденека Майера?

— Конечно. Это бред.

— Вы давали свидетелю лекарства, несмотря на то что он находился в критическом состоянии?

— Да, но это были препараты для поддержания сердечной активности и общеукрепляющие.

— Назовите их.

— Эфедрин, а потом нитроглицерин.

— Вы признавались свидетелю, что загипнотизировали его с целью сношения?

— Ну, знаете, признавался — не признавался. Он был как невменяемый. Натуральный токсический психоз после перебора наркотиков. Когда я пытался его разубедить, он еще больше впадал в ярость. А в его состоянии это было вредно. Вот почему я так отвечал, просто хотел его успокоить. Вот и все.

— Пригласите судебного эксперта, доктора Яна Шульца.

Врач, который составлял заключение экспертизы, понял Михал.

— Вам известны все ответы подсудимого и свидетеля во время предварительного следствия. Как вы оцениваете поведение подсудимого Ружички?

— Как экстремально опасное. Наркотики, изготовлением которых он занимается, опасны для жизни. Эффект их воздействия суммируется, следовательно, невозможно точно определить дозу, которая не угрожала бы здоровью. Сам он, естественно, отдает себе в этом отчет, поскольку сначала пробует свои комбинации на других. Об этом свидетельствуют записи подобных экспериментов, найденные во время обыска. В общей сложности Ружичка провел около пятнадцати экспериментов.

— Таким образом, его поведение можно квалифицировать как представляющее серьезную опасность для общества?

— Безусловно. Действия подсудимого угрожают жизни других людей, которых он вынуждает принимать наркотики и лекарства. Что касается его довода, будто они сами просят у него наркотики, то он не существен для определения его общественной опасности. Так же несущественно, добровольно или насильственно он вручил наркотики человеку, в конечном счете от них пострадавшему. Нанесение вреда здоровью, даже по личной просьбе потерпевшего, является наказуемым деянием.

— Как вы характеризуете состояние, в которое привел подсудимый Зденека Майера?

— Как чрезвычайно опасное токсическое состояние, сопровождаемое болезненными явлениями, усиленными страхом смерти. Доза, которую принял Зденек Майер, безусловно, угрожала его жизни. Речь идет о такой многократной дозе, которая способна убить любого человека, не употребляющего наркотики. Свидетель остался жив благодаря тому, что находился в состоянии постоянной наркотической зависимости, в результате которой его организм привык к определенным дозам яда.

— Как вы оцениваете поведение подсудимого Ружички в тот момент, когда у Зденека Майера были налицо признаки отравления?

— В такой ситуации подсудимый обязан был тут же обратиться за медицинской помощью. К тому же Ружичка, будучи опытным наркоманом, должен был понимать, что Майер может умереть. Но он предпочел дать лекарства, которые в руках неспециалиста весьма опасны. То есть очередной раз проводил опыт на собственном приятеле. Ему просто очень повезло, что Зденек Майер не умер. Хотелось бы подчеркнуть, что любое употребление опиатов или комбинаций лекарств с ними, особенно в виде инъекций или внутривенных вливаний, весьма рискованно и в конечном счете может привести к летальному исходу. Они вызывают побочные эффекты или состояния, при которых необходима срочная медицинская помощь и соответствующая реанимационная аппаратура. Подсудимому следовало бы все это знать.

— Как вы расцениваете показания свидетеля, что подсудимый Ружичка привел его в состояние гипноза?

— Гипнозом можно вынудить человека не сопротивляться сношению с гомосексуалистом, а последующим гипнотическим приказом внушить суггестибельному индивиду амнезию — провал памяти на определенный промежуток времени. В этом случае, однако, нельзя исключить, что ответ свидетеля обусловлен параноидальными представлениями, характерными для токсического психоза.