Под крылом звездолёта - Андрей Сухоруков

потеряв трусы. Чуть не считается. Бегать по планете в первозданном виде мне как-то вообще не улыбается. Да еще и под суровым и осуждающим взглядом помощницы.

Венера нисколько не преувеличила. Действительно месиво из металла. Посадка вышла по всей видимости жесткой. Попробую выбраться на поверхность планеты. Оперся ногой об балку и слегка добавил вес. Держит. Добавил еще. Держит. Оперся всей массой. Держит. Ну поехали. Весь путь разбился на маленькие шажочки, переползания, выгибания под неестественными углами. В голове перебивая друг друга крутились две мысли: «Тарзан – король обезьян» и «В теле такая легкость образовалась».

На удивление Венера в этот раз не халтурила и не пряталась, а добросовестно подсказывала куда попробовать двинуться. Надо было засечь время старта. По субъективным ощущениям я выбирался из завала целую вечность. Венера внесла существенные коррективы в мою картину мира, по ее часам прошло ровно три часа двадцать восемь минут. Все равно вечность.

Я отошел подальше и обернулся на махину звездолета. Вправо посмотришь – звездолет, влево посмотришь – звездолет, прямо посмотришь – звездолет. Меня на текущий момент больше интересовало лево. Там центральный пост и жилые каюты, а значит еда, вода и одежда.

Вообще по ощущениям было как-то жарковато.

- Венера, а что у нас тут вообще по состоянию окружающей среды? – спросил я, - а то я за решением проблемы покинуть капсулу совершено упустил из виду эту проблему.

- Состав атмосферы пригоден для дыхания, - сообщила Венера, - но процентный состав и газовый имеют расхождения. В краткосрочной перспективе это не критично, а вот насколько это может сказаться на состоянии организма в долгосрочной перспективе сказать не готова. Нужно добраться до центрального поста и попробовать подключиться к главному компьютеру. Температура плюс двадцать семь градусов по шкале Цельсия, влажность воздуха сорок пять процентов, давление семьсот шестьдесят пять миллиметров ртутного столба, ветер южный, скорость семь метров в секунду с тенденцией к увеличению.

- Спасибо, - сказал я и потопал в сторону предполагаемого нахождения центрального поста.

Удивительно, что «Циолковский» не развалился на части при такой жесткой посадке. Не знаю то ли это качественная работа инженеров, то ли сценаристам было лень модель дробить на отдельные фрагменты.

- Венера, - обратился я к помощнице, - еще выжившие есть? Или как обычно сначала сам да сам?

- Не могу получить эту информацию, - через некоторое время ответила Венера, - кажется нам все придется узнавать самостоятельно.

Ух ты какая смена ситуационного подхода. Начальство решило повысить ставки? Или посчитали, что пора выходить на оперативный простор, и что прототип готов к полевым испытаниям? Ладно буде решать проблемы по мере появления. Сейчас главное вода, еда, одежда.

Все-таки я исключительно городской человек. Я даже дома в тапочках хожу, даже по линолеуму. Мои бедные стопочки. Уже шагов через пятьдесят мне хотелось выть в голос. Чертова планета! Где нормальные пешеходные дорожки из пластобетона? Какая сволочь тут набросала столько камней и веток? Нельзя было рухнуть не в лес, а куда-нибудь на пляж?

Измучившись от постоянной боли от встречи с компонентами неземной органики и не органики, я доковылял до ближайшего дерева. Ну не знаю я что это такое! Дерево, как дерево. Ствол, ветки, на ветках типа листья. И даже такие-же зеленые. Значит кислород вырабатывают растения на основе фотосинтеза. Поскольку зеленые листья – это признак наличия хлорофилла.

Под деревом нашел несколько кусков коры. Странной коры, больше похожей на куски кожи, чем дерева, но все-таки коры. Ну ладно, подошва есть, а чем ее к ноге крепить? Ни веревки, ни нитки ничего. Придется подходить ближе к «Циолковскому» и искать какие-нибудь провода. Помню отец рассказывал, что в детстве он из проводов роботов плел. Мне предстоит задача гораздо менее сложная привязать кору к стопам.

Повезло. Еще не доходя непосредственно до звездолета, я наткнулся на кусок какого-то блока с пучком проводов. Отрезать их было нечем, но упорство и многократное сгибание туда-сюда позволили разжиться так необходимыми мне материалами. Валяющийся здесь же обломок обшивки с острой гранью стал первым созданным на Тигардене орудием труда. Я оплел часть обломка проволокой – получилась рукоять. Острым концом наделал отверстий и принялся вязать что-то наподобие древнеримских военных сандалий. Назывались они калиги. Почему знаю, а потому, что у известного римского императора было прозвище «Калигула», как раз из-за любви к такой обуви.

Ну, получившиеся у меня образцы обувного искусства император вряд ли бы надел, но мне пойдут. Проволока конечно в ноги впивалась, но хоть камни, ветки и колючки досаждать перестали. Гораздо более уверенной походкой я двинулся в изначальном направлении. Тело звездолета при падении пострадало значительно.

Я шел и думал не совершил ли я непоправимой ошибки, что не стал искать выживших сразу. Но когда вспоминал, с каким трудом я выбрался из металлической чащи, то все сомнения отбрасывал. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих» - шуточный лозунг советского народного фольклора тут подходил как нельзя кстати. Без тяжелой техники и группы профессиональных спасателей мне там ловить было нечего. При этом мое место при спасательных работах было бы где-нибудь за ограждением.

Если колонист очнулся целым, то мог попытаться выбраться сам, а если с травмами, то в текущей ситуации я бы ничем не смог помочь. Как бы жестоко это ни звучало. В первобытных обществах на первое место выходило выживание племени, а не отдельной особи. А если кроме меня кто-еще выжил, то именно такое существование нам тут светит.

Вот такими скорбными мыслями был сопровождаем мой путь. Венера висела над запястьем, периодически подсказывая дорогу. Без нее я бы мимо нужного места проскочил.

Вот стоя, смотрю на это дело, а в голове крутится: «Вот стою я перед вами, простая русская баба, мужем битая, попами пуганая, врагами стреляная, живучая…». И сразу без перехода, вспоминается, что фильм называется «Член правительства», и лезет вслед за этим в голову воспоминание, как отец рассказывал, что по молодости он играл в интеллектуальные игры. Вот сидят они за столом. Игра не идет. Есть правильная версия на столе, но в ответе пишут фигню какую-то. Один из игроков в сердцах матерится. Му остальные и говорят: «Саша, как ты можешь, материться при Ире – она же девушка». На что Саша отвечает: «Пока Ира за столом, она не девушка, он член команды». Вот поэтому при Советском Союзе и не поднимался вопрос о правах женщины. Не было деления на мужчин и женщин. Все были члены – партии, обкома, профсоюза, колхоза