Бывший. Игра на поражение (СИ) - Лина Коваль

прикрываю шкаф с урной и направляюсь в кабинет. Подключив компьютер, усаживаюсь в кресло, скидываю обувь и подбираю под себя ноги.

На сайте просматриваю, какие именно рейсы приземлились сегодня ночью. Два из Москвы, и по одному — Стамбул и Салоники.

Салоники…

Отворачиваюсь к окну, заламывая пальцы. Значит эта женщина прилетела из Греции? И почему сразу направилась сюда?.. Если её встречал Георгий, значит, она не чужая?..

И как мне всё узнать?

В телефоне нахожу контакт младшей сестры Макриса и уточнив, что время в Греции не совсем раннее, набираю.

Лично мы виделись лишь однажды, когда она приезжала к Адриану два года назад. Не скажу, что мы стали лучшими подругами, но вполне друг другу симпатизируем.

— Вера? Какими судьбами? — отвечает девушка по-английски.

— Привет, Фиала. Не отвлекаю?

— Нет. Я на работу собираюсь. Вернее, уже из дома выбегаю. Проспала, как обычно, дурья башка, представляешь?..

— Ясно. Фиала, извини, но у меня к тебе вопрос. Довольно странный, поэтому не удивляйся.

— Заинтриговала. Слушаю.

Пытаюсь сглотнуть ком, застрявший в горле. Может, кто-то хотел бы оставаться в неведении, но я всегда делаю выбор в пользу обладания информацией. Возможно, вся фишка в том, что я журналист.

— Вера? Ты ещё здесь?

— Скажи, пожалуйста, у Адриана есть женщина?..

Глава 23. Вера

Изрядно нервничаю, пока жду ответа.

— Эм, — замолкает Фиала. — Женщина?..

— Понимаю, что вопрос с подвохом, — неловко провожу по волосам рукой и закусываю губу. — Мне просто надо знать, есть ли у него кто-нибудь?..

В трубке неловкая тишина.

— А я не понимаю, Вер, — голос сестры Макриса вдруг становится звонким. — Зачем тебе это?.. Насколько я знаю, ты сама выбрала карьеру тогда, отказалась лететь с ним. Так сейчас, какая тебе разница?

— Это было два года назад. Неужели, я всю жизнь буду перед всеми оправдываться?

— Перед всеми не надо, но перед Адрианом не мешало бы и объясниться. Он никогда не скажет, но я видела все его переживания тогда. Хватит играть чувствами моего брата. Мы жили нормально, пока ты не появилась и он не улетел в Россию. Все проблемы начались с этого…

Проблемы?..

— Ну знаешь, — вдруг завожусь. — Андрей тоже не ваша собственность.

— И не твоя, Вера. Уж точно не твоя, — усмехается.

Сжимаю телефон. Просто поверить не могу. Мы разговариваем о Макрисе как о предмете каком-нибудь.

— Вы привыкли к тому, что он всегда отвечает за всех вас и содержит, — не сдерживаюсь.

— Не лезь в нашу семью, Вера, — обрубает вдруг Фиала со злостью. — В семью Адриана не лезь. Я нормально к тебе отношусь, ты неплохой человек, но совершенно ничего о нас не знаешь, поэтому будь добра — отстань от него.

— Вот ещё. Я сама разберусь, — завершаю звонок.

В изумлении смотрю на экран мобильного.

Это что вообще значит?..

Подскочив с места, отправляюсь на кухню, где наливаю чай и пытаюсь прийти в себя. Чтобы хоть как-то отвлечься убираюсь на первом этаже и готовлю злосчастный борщ.

А потом срываюсь с места, когда слышу, как в кабинете снова разрывается мой мобильный. Обессиленно падаю в кресло отвечая:

— Да.

— Ну что ты там, голубушка? Не наотдыхалась?

— Здравствуйте, Анатолий Аркадьевич.

Прикрываю глаза ладонями и понимаю, что совершенно не в настроении сейчас вести с ним беседу. Я совсем не готова обороняться, а общение с руководством — это минное поле. Никогда не знаешь, где именно нужно быть осторожной.

— На работу выходить не собираешься?

— По-моему, у вас есть кому поработать.

— Есть, — подтверждает он с улыбкой в голосе. Ёрничает. — Есть, конечно, голубушка.

— К чему тогда это лицемерие? Или Вознесенский не справляется?..

От такой дерзости Батюшка замолкает, а потом откашлявшись, расстроенно произносит:

— Нет в тебе женской хитрости, Стоянова. Что ты за человек? Лепишь, что думаешь, без разбора. Столько лет работаешь журналистом, а так и не научилась обходить острые углы.

— Ну, спасибо, — бормочу под нос.

— Слушай, слушай, я тебя постарше буду. Вот ты там сидишь, на меня дуешься и ведь считаешь, что я тебя обидел чем-то?

— Да нет, что вы? — фыркаю. — Всего лишь отдали мой прайм-тайм.

Досада в душе до сих пор такая ощутимая, что закусываю губу. Лишь бы не разреветься.

— А почему отдал? Не задумывалась?

Закатываю глаза.

— Честно, Анатолий Аркадьевич?..

— Руби свою правду-матку, что уж, — произносит он великодушно.

— Потому что Артемий, как вы говорите, обходит эти острые углы мастерски. Лизоблюдство там в крови, а я этого не приемлю.

Батюшка хохочет в трубку.

— Ну-ну. Так уж и лизоблюдство, — вздыхает по-отечески. — Дело у меня к тебе есть, Стоянова. Зайди ко мне на неделе.

— После вашего последнего задания, я уже переживаю.

— Ты про грека своего? — усмехается генеральный. — Как он, кстати? Ещё не уехал на Родину к пирамидам?

— Пирамиды в Египте, Анатолий Аркадьич.

Хоть бы не позорился.

— Ах… да-да, точно. Но я не об этом. Не уехал твой благоверный?

— Нет.

— Ясно-ясно. Ладно, Веруня. Жду тебя у себя.

— Постараюсь, — вздыхаю трудно и прощаюсь.

Придется отпрашиваться у Адриана, а с его маниакальной мнительностью, что за мной охотятся люди Прохорова, это будет сделать довольно сложно.

Вечером ужинаю в одиночестве и несколько раз набираю его номер. Абонент в сети не зарегистрирован. Телефона Георгия у меня нет, да и уместным это не считаю.

А ещё каждый раз предъявляя права на грека, боюсь, что услышу в ответ то же самое, что сказала Фиала — нет у меня на него прав. Я сама от них отказалась.

А сейчас? Получается, жалею?..

Около полуночи входная дверь стучит, и я внутренне замираю.

Каждый звук отзывается ударом в сердце. Вот Адриан кинул ключи на комод, расстегнул куртку, убрал её на вешалку. Далее слушаю, как захлопывается дверь в ванную комнату.

Звук льющейся из душа воды…

Вскакиваю с кровати и нервно озираюсь.

Я не знаю, где он был. Не знаю, кого встречал с утра Георгий и кто разгромил вазу в нашем с Адрианом временном пристанище.

У меня есть только его «всё в норме» и «верь мне, Вера».

Не слишком большая повязка для моей ревности, но пока я справляюсь. Может быть, я тысячу раз об этом пожалею, но мне впервые в жизни не хочется искать правду. Может, обойти «острые углы», как выражается Анатолий Аркадьевич? Хотя бы попробовать…

Кивнув самой себе, вылетаю из комнаты и на носочках бегу на первый этаж.

В ванной душно. Моргаю от яркого света и разглядываю крепкие мужские ягодицы. Стягиваю ночную рубашку через голову, скидываю бельё и прохожу в душевую кабину. Обхватив мощный торс,