Тирания Ночи - Глен Кук

Похитительницы были недовольны всем на свете.

Наконец они, видимо, пришли туда, куда стремились. Там ворчливые старухи бросили Шагота и исчезли. Оглядевшись, он увидел, что лежит в каком-то огромном пустом пространстве, в котором был только пол. Ни стен, если не считать постепенно сгущающейся тьмы где-то вдали, на расстоянии полета стрелы, ни потолка, ни колонн, что могли бы его поддерживать.

Внезапно внимание Шагота привлекло неясное шевеление вдалеке.

Две жуткие карги волокли Свавара.

Позади раздался какой-то звук. Воин напряг все силы и перекатился на бок.

Меньше чем в футе от его лица ввысь уходил черный полированный гранит. Всего несколько минут назад никакого гранита тут не было.

Черные сверкающие ступени убегали в необозримую высоту.

На самом пределе слышимости раздавалось пение – от этого мрачного похоронного хора по спине у Шагота пробежал озноб. Да что они тут все – с ума посходили?

Шагот встал на четвереньки и осмотрелся. Перед ним возвышалась лестница, составленная из двадцати гранитных ступеней в ярд высотой. Наверху стояло нечто напоминающее трон.

Рядом приглушенно застонал Свавар.

Следующее мгновение принесло с собой разительные перемены, будто между ним и предыдущим миновало несколько часов.

Теперь здесь были Финнбога, Холлгрим и братья Торкалссоны. Судя по виду, они не очень-то понимали, что происходит. За ними Шагот увидел Эрифа Эрильсона – не живого Эрифа, а мертвеца, которого подняла сверхъестественная сила. За ним ряд за рядом уходили в бесконечность шеренги точно таких же стоячих бледных трупов.

Шагот не стал приветствовать своего бывшего вождя, ведь от Эрифа веяло могильной жутью, какой обычно веет от древних андорежских курганов. Курганов, в которых водятся призраки. Говорят, в подобных местах прячутся кровожадные мертвецы. Иногда они, сумев порвать оковы, ловят неосторожного путника и высасывают из него жизнь. И снова, хоть и на короткое время, становятся живыми.

Шагот в подобные россказни не верил (среди его приятелей не было таких, кто сталкивался бы с драуграми) и верить, честно говоря, не стремился. Но ведь и Похитительницы Павших казались когда-то легендой. А у выстроившихся позади него мертвецов был весьма голодный взгляд – у тех, конечно, у кого еще оставались глаза.

Один за другим товарищи Шагота молча поднялись на ноги. Не слишком сообразительные, даже они понимали: в подобном месте лучше держать язык за зубами.

Вперед выступили Похитительницы Павших. Эти кошмарные создания больше напоминали гарпий из южных мифов, чем прекрасных дочерей великого северного бога.

Воздух в зале затрещал. Волосы у Шагота встали дыбом. Сверкнула молния. Громыхнул гром. Шагот закричал. Когда к нему вернулось сознание, он понял, что стоит, уцепившись за нижнюю гранитную ступень, чтобы не упасть.

Похитительницы Павших уже поднялись на пьедестал. Вместе с ними наверху стояло около дюжины неземных созданий. Теперь дочери Всеотца больше не казались безобразными. Вообще все божества выглядели точно так, как пелось о них в легендах, – прекрасные боги, овеянные золотым ореолом юности.

Только один не лучился весельем и молодостью – седовласый старик в темно-сером плаще, один его глаз прикрывала повязка, в руке он держал посох, а на плече его восседала крылатая ночная тварь, совсем не похожая на земного ворона.

Серый Странник что-то сказал стоявшему рядом богу – согбенному карлику, похожему на гнома. Тот кивнул и с торжественным видом поплыл вниз к героям. Шагот почти не обратил на него внимания, разве что отметил лукавый взгляд коротышки. Гораздо больше стурлангера интересовали прекрасные богини.

Карлик опустился на нижнюю ступеньку пьедестала прямо перед Шаготом.

– Приветствую тебя, герой, – сказал он. – Ну что, готов к непыльной работенке? А, крысиное ты дерьмо! Готов или нет – кому какое дело? Мой полоумный братец желает тебя озадачить. Сейчас расскажет о твоем будущем.

Шагот узнал его: в современном андорежском у этого бога было несколько имен – Прохвост, Лжец, Обманщик. А еще Предатель. Шаготу всегда было интересно, почему остальные боги давным-давно от него не избавились. Утопили бы в крысином дерьме и все.

Согбенный бог пару раз взмахнул руками, и равновесие окончательно покинуло Шагота. Воин судорожно цеплялся за пустоту. Обманщик рассмеялся, но потом все же помог Шаготу, и тот поплыл наверх – прямо к Первому-среди-богов, Внимающему, Тому-чье-имя-нельзя-называть.

Шагот, разумеется, это имя знал, как и все остальные андорежцы. Но как он его узнал – оставалось загадкой, ведь называть-то его было нельзя.

В присутствии великого бога Шагот испытал такую боль, что тут же упал на колени. Его обуял страх, а это случалось с ним нечасто. Воин уткнулся лбом в гранитный пьедестал и ждал, пока Всеотец объявит ему свою волю.

Эти боги были старыми и усталыми. Людей, чья вера их поддерживала, становилось все меньше. Чалдарянское безумие, словно чудовище со множеством щупальцев, постепенно охватило весь мир. Уступая взяткам и принуждению, ему один за другим поддавались короли и военачальники, которые затем с мечом в руках обращали в новую веру свои народы. Старым богам осталось жить от силы несколько столетий, потом они постепенно истают и превратятся в мелких духов.

Иногда на долю мгновения прекрасные образы меркли, и Всеотец, его брат, жена, сыновья, дочери, племянники и племянницы становились такими же ужасными, как раньше Похитительницы Павших. Вид некоторых из них вызывал тошнотворное омерзение.

Происходило это лишь потому, что людской разум пытался облечь в форму изначально бесформенную сущность.

И Всеотец сказал Гримуру Гриммсону, Шаготу Выродку:

– Герой, ты стоишь возле задней двери, она приоткрыта, судьба замерла на пороге, грядет конец времен, сумерки богов. Ты избран для великих свершений.

Голос его прогремел неслышным воплем прямо в голове у стурлангера. Невыносимо громко. Шагот со всего маху стукнулся лбом об пол, скорчившись от страшной боли.

Узрев несовершенство человеческой плоти, Всеотец решил убавить громкость (а равно и божественный пыл) и заговорил обычным голосом, как простой смертный:

– Гримур Гриммсон, ты станешь нашим воином в мире людей. Грядет переломная эпоха. Самим богам угрожает опасность. Не только твоим богам, но и вообще всем. Воинам из Покоев Героев предстоит вновь взяться за мечи, и Гримур Гриммсон покажет им дорогу.

– Как пожелаешь, – отозвался Шагот.

Он никак не мог унять дрожь и почти не слышал того, что говорил Всеотец. И все же, сам не понимая как, понял, что` именно от него требуется.

Одна странность, впрочем, его немало озадачила, хотя Шагот и не отличался остротой ума. Зачем богам прибегать к помощи простых смертных? Неужели они сами не могут исполнить свою волю? Они же боги, в конце концов.

Шаготу и его спутникам предстояло отправиться на юг, где властвовали другие боги, и, разыскав там нечто, совершить ритуал, призывающий воинов из Покоев Героев. Всех сразу. А воины эти выполнят волю богов. Только вот в чем заключается их воля, боги не сочли нужным сообщить Шаготу Выродку.

12

Уже на второй день после встречи с юнцами Элс превратился в предводителя маленького отряда. Сам он этого не желал, просто так вышло.

Вечером компания добралась до Ралли. В этом городе вот уже две тысячи лет добывали белый мрамор. Каменоломни располагались на склоне близлежащей горы. Тамошний камень, превосходного качества и почти прозрачной текстуры, высоко ценился и украшал дворцы и памятники во многих странах на берегах Родного моря.

Жители города по вполне понятным причинам отнеслись к путникам с подозрением: не шайка ли разбойников или беглых преступников пожаловала к ним под видом солдат?

– Коли желаете устроиться в каменоломню, – сказал какой-то тип, похожий на стражника, – ступайте с утра к главному мастеру. А коли вербовщиков ищете, так эти устроились на пустыре к югу от Ралли.

Видимо, стражник хотел, чтобы они не бродили по улицам и не смущали своим видом добропорядочных горожан.

Элс что-то проворчал себе под нос. Конечно, подобное сборище оборванцев ни у кого не вызывает доверия.

– Вербовщики дают горячую еду всем, кто их слушает.

– Не хочет ли кто-нибудь из вас податься в каменоломни? – спросил Тейдж товарищей. – Я посоветовал бы отправиться туда, а не к вербовщикам.

Совету никто не внял. Юнцы уже давно повесили носы и порядком соскучились по дому, но, поскольку никому не хотелось в этом признаваться, упорно шли дальше.

На пустыре за городом, как и говорил стражник, стояли две дюжины палаток. Вид их Элсу совсем не понравился – слишком уж строгий тут царил порядок, слишком профессионально все выглядело.

– Похоже, мы подоспели как раз к ужину, – заметил он.