Невеста мёртвого царя (СИ) - Ева Рэйн

Горыныч, нахмурившись, помолчал немного, затем усмехнулся и кивнул. Сняв с пальца тяжелое золотое кольцо, протянул Баюну.

- На, держи. Да потерять не вздумай. Если помощь моя понадобится – брось это кольцо оземь, в тот же миг рядом с тобой появлюсь.

Баюн благодарно поклонился.

- Добре. На том и разойдемся с тобой. Дорога у нас дальняя, а времени мало.

- Что, неужто и заночевать не останетесь? Вон метель какая, куда в такую погоду идти?

Баюн пожал плечами. Я тоже не стала спорить. Чужую невесту спасти хорошо, но у меня родные мать и сестра где-то у стоглавого Лиха прозябают. И тяжесть проклятая снова поселилась в груди…

- Ну, тогда давайте хоть провожу до границы. Лететь всяко быстрее, чем по сугробам прыгать. Дождешься ж меня, любушка?

Белёна, краснея, потупилась и робко кивнула. Сразу видно, и впрямь исцелил ее День – в этой скромнице прежнюю фурию даже представить было сложно.

- Эй, девки сенные, готовьте невесту мою к пышной свадебке! Завтра на рассвете пир собирать будем! А вы, спасители мои, во двор идите – там перекинусь, тотчас и полетим. Да избушку свою забрать не забудьте.

Добродушный дракон еще хотел снабдить нас едой в дорогу, но мы отказались – при наличии скатерти-самобранки в припасах толку не было. И вскоре уже летели сквозь снежную хмарь, сидя в теплой избушке, которую Горынчат бережно сжимал в передних лапах.

Глава 7 «Иголка в стогах сена»

Мы сразу поняли, когда кончились владения Горынчата и начались земли Кощея Бессмертного. Вокруг снова простирались пустоши, только уже не снежные, а золотые. Золотая трава шелестела на ветру, колокольчики звенели, покачиваясь на сверкающих стебельках. Редкие, одинокие деревца блистали так, что резало глаза, под ногами шуршал золотой песок.

Горынчат, еще раз отблагодарив нас за спасение Белёны, полетел обратно в свой замок, предупредив, чтобы мы не пытались забрать с собой ни одной травинки. Мол, Кощей всему золоту в своих угодьях учет ведет, и кто его украсть попытается – жестоко наказан будет. Мы с Баюном только плечами пожали – не больно-то и хотелось.

Я принюхалась, оглядевшись. Воздух был сухим и пыльным, и вся округа выглядела совершенно безжизненной. Ни птичьего пения, ни журчания воды, только ветер, пыль и тоска.Недовольно сморщив нос, я подумала, что это место выглядело бы куда привлекательнее, если бы сохранило естественную красоту природы. Баюну тоже здесь не понравилось, к тому же он почему-то превратился в кота, и сколько бы я ни просила его вернуться обратно в человеческий облик, наотрез отказывался. Я тяжело вздохнула – в мертвых золотых пустошах мне было гораздо спокойнее, когда рядом находился мужчина с мечом. А с кота, в случае чего, какая подмога?..

- Да почему? А вдруг это в тебе звериная натура сильней пробуждается? – ляпнула я, не подумав.

Баюн недовольно поморщился, взмахнув хвостом.

- Давай я лучше тебе про Кощея расскажу. Или не интересно?

Пристально посмотрев на кота, я подумала, что у него точно есть причина для такого странного поведения, только говорить о ней Баюн почему-то не хочет. Постоянные недомолвки злили, но решив не докапываться, я ответила:

- Ну… рассказывай.

В итоге, Кощей оказался персонажем весьма классическим – чах над златом, прятал свою смерть в утином яйце и обожал барагозить, утаскивая к себе в терем красавиц разной степени известности. Правда, в любовных похождениях ему катастрофически не везло. Например, Василиса Прекрасная так жестоко насмехалась над его внешностью, что взбешенный Кощей превратил ее на десять лет в болотную жабу. К счастью, с помощью Яги удалось снять с нее эти чары досрочно.Василиса Премудрая, которую неунывающий царь попытался соблазнить следующей, сама его чуть не пришибла, и лишь бессмертие чудом спасло неудачливого ловеласа. Вернув ее обратно во владения отца, Кощей понял, что еще легко отделался и решил больше с именитыми красавицами не связываться. Некоторое время он пытался приставать к молодухам в тридевятом царстве, но был изгнан с позором, после чего обозлился и намертво засел в своих пустошах.

- С тех самых пор он отсюда и носа не кажет. Слава о нем дурная ходит, и поделом. Дурень старой, голова с дырой, а все туда же… женихается. – Баюн презрительно фыркнул, завершив свой рассказ.

- Надеюсь, мы с ним не встретимся. На престарелых ловеласов у меня аллергия. – усмехнулась я, но тут же наткнулась на взгляд Баюна.

Он снова как-то странно, тяжело смотрел мне в глаза, и молчал.

- Ничего больше рассказать не хочешь? – перестав смеяться, я отвернулась к окну.

- В свое время… возможно.

Я вздохнула. Но мое внимание тут же переключилось на то, что я увидела снаружи. В золотом поле, овеваемая пыльными вихрями, стояла фигура, закутанная в черные одежды. На голове у нее сверкала корона с острыми зубцами, плечи и спину покрывал струящийся плащ, а в руке был зажат длинный посох с тяжелым золотым набалдашником.

- Ох, зря мы этот разговор завели… кажется, сам Кощей пожаловал. Смотри-ка, воон там.

Баюн, насторожившись, подошел к окну. Сел, обняв хвостом лапки, и спросил:

- Где? Мерещится тебе уже.

Я снова выглянула наружу, но фигура и впрямь пропала. А в следующую секунду избушка резко затормозила, возмущенно кудахтая. Я раздраженно дернулась – ну, что там на сей раз такое?!

- Хотя, может, и не мерещится… - тихо прошептал Баюн, выгнув спину и навострив когти.

- Открывайте. Не то сам войду. – донесся чей-то голос и в стену избушки решительно постучали.

- Вот что, Баюн. Посиди-ка тут, тихонечко. Явно не просто так ты в кота превратился и зубы мне заговариваешь. Что-то произошло у вас с Кощеем, когда ты еще царем был, ага? – хмыкнув, я отвернулась от ошарашенного моей догадкой Баюна и пошла открывать.

Распахнув появившуюся в стене дверь, выглянула наружу. Перед избушкой стоял высокий, худой мужчина средних лет, в короне и роскошных одеждах. Сомнений не осталось