Огонь в его поцелуе - Руби Диксон

Через несколько мгновений становится невыразимо тепло, и я придвигаюсь ближе к водопроводному шлангу, откуда льется прохладная вода.

— Спасибо. — Я снимаю бинты со своей сломанной руки и кладу их на бортик рядом. Я добавляю пену для ванны и использую шланг, чтобы она вспенилась, затем выключаю воду и погружаюсь в бассейн. Пузырьки превращаются в густую пену, и я впервые за целую вечность нахожусь по пояс в горячей ванне. Боже, это потрясающее чувство. У меня вырывается вздох, и я закрываю глаза, расслабляясь.

Всплеск и толчок в ногу заставляют меня снова открыть глаза. Я сажусь и вижу, как Дах забирается в бассейн с противоположной стороны от меня. Она недостаточно велика, чтобы мы вдвоем могли вытянуться, и вода переливается через край на пол. Почти сразу вода становится еще теплее. Хотя, возможно, это я покраснела, учитывая, что сейчас я делю бассейн с большим голым человеком-драконом.

— Я не знала, что ты любишь ванны с пеной, — говорю я и швыряю в него пригоршню пены, чтобы хоть немного сгладить неловкость ситуации. По какой-то причине я представила, как принимаю эту ванну в одиночку. Я и представить себе не могла, что он присоединится ко мне. Думаю, это ошибка с моей стороны, потому что, конечно, он бы так и сделал. Этот человек ни на секунду не оставляет меня в покое. — По крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что вода остынет.

Он теребит пузырьки, пытаясь разобраться в них. Я смеюсь над этим, забавляясь, и намыливаю волосы и кожу, чтобы привести их в порядок. Это так чудесно, что я делаю это во второй раз, просто потому, что все это мыло — роскошь, которой я планирую полностью насладиться. Дах берет один из моих флаконов и нюхает его, пока я ополаскиваю волосы, и с помощью нескольких мимических движений я показываю ему, как его следует использовать. Он моет волосы, окунается в воду, а затем выглядит совершенно отвращенным, когда вода попадает ему в глаза.

Я не могу удержаться от хихиканья.

— Да ладно, разве драконы не купаются там, откуда ты родом? Ты тоже плохо пахнешь, так что ты должен. — Я брызгаю на него здоровой рукой.

Дах издает игривый рычащий звук, а затем тянет меня через воду и прижимает к своей груди. Я визжу, прижимая больную руку к груди, когда он притягивает меня ближе, но он только прижимает меня к себе. Его руки снова обнимают меня, и он касается моей больной руки, в его взгляде вопрос.

— Это ничего, — говорю я ему мягко. — По крайней мере, ничего такого, о чем мне хотелось бы говорить. И ты все равно не можешь понять. — Такое чувство, что Форт-Даллас теперь — это другая часть моей жизни, уродливое прошлое, о котором мне не нужно думать. Прямо сейчас я живу настоящим моментом, и я планирую делать это и получать удовольствие. Я буду беспокоиться о Форт-Далласе, Тейте, Клаудии, Эми и будущем в другой раз.

Нежными руками Дах убирает мокрую прядь волос с моего лба. Забавно, как он может быть таким нежным, учитывая, что его руки размером с бейсбольные рукавицы и с когтями на концах, но я чувствую себя здесь с ним в безопасности. В какой-то момент за последние несколько дней я поняла, что Дах не причинит мне вреда. Больше всего на свете он хочет, чтобы я была в безопасности. Я думаю, это потому, что он рассматривает меня как нечто, принадлежащее ему, но какова бы ни была причина, по крайней мере, сейчас я в безопасности.

Он берет пригоршню пузырьков и размазывает их по моей поврежденной руке. Он болезненно нежен, когда делает это, его брови хмурятся, когда он видит мои синяки. Один коготь скользит по моей коже, а затем он замирает.

— Дах?

Я качаю головой.

— Я не понимаю?

— Дах? — спрашивает он и касается моего виска, где покрытая синяками кожа становится зеленовато-фиолетовой. Затем он касается моего бедра, где моя рана все еще болит, но затянулась. — Дах?

Ой. Он спрашивает о моих травмах. Спрашивает, был ли он тем, кто причинил мне боль.

— Нет, это был не ты. Это был кто-то другой. Не Дах.

На его лице появляется выражение облегчения, и он снова гладит меня по виску. Я чувствую укол жалости к человеку-дракону. Неужели он думал, что это он причинил мне боль? Неудивительно, что он выглядит таким грустным, когда смотрит на мои раны.

— Дах был очень добр ко мне, — мягко говорю я ему. Кроме того, что ты украл меня и чуть не убил из-за красного дракона, конечно.

Его глаза становятся темно-янтарными, и выражение его лица становится чувственным. Он изучает меня, а затем накрывает мою щеку своей большой ладонью.

Я дрожу, не зная, к чему это приведет.

Глава 12

САША

Осторожными движениями Дах проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе.

— Мне жаль, что ты выбрал меня, — говорю я ему тихим голосом. — Потому что я думаю, что ты действительно хороший парень для дракона, но я ненавижу секс. И держу пари, со мной тебе это тоже не понравится. — С тех пор, как мне пришлось делать сомнительные вещи, чтобы выжить, я научилась ненавидеть прикосновения другого. Я не возражаю, когда Дах обнимает меня или гладит по спине, потому что это должно утешать. Секс сам по себе — это борьба за власть, и я всегда проигрываю. У меня это навсегда будет ассоциироваться с отвращением, и все благодаря Тейту.

И ирония в том, что он никогда по-настоящему не хотел от меня секса. Когда мы действительно занимались сексом, это было просто потому, что это был еще один способ, которым он мог сделать меня несчастной. Больше всего на свете ему нравились мои страдания.

Дах не похож на него. Он кажется другим. Он кажется самым счастливым, когда счастлива я, но, боюсь, ущерб уже нанесен. Если ему нужна девушка-человек, которая будет с нетерпением ждать его прикосновений, он схватил не ту девушку.

Может быть, моя настороженность отражается на моем лице, потому что все, что он делает, это гладит меня по щеке. Он не хватает меня и не толкает вниз, не срывает с меня топ. Кажется, он доволен тем, что прикасается к моему лицу. После нескольких минут отсутствия прикосновений я расслабляюсь рядом с ним и прижимаюсь всем телом к его боку, немного расслабляясь. Может быть, ему просто нравится прикасаться.

Человек-дракон гладит мою руку, скользя пеной